Source study

The object of study of source studies - historical sources. With the question of the object there was practically no discussion. As for the subject of study of science, then with its definition in science there are some difficulties.

In the 20s. XX century. the subject was considered to be the possibility of involving the source in scientific practice and knowledge (i.e., what conclusions could be drawn from the source).

In the 1930s S. N. Valk (1887–1975) in the Great Soviet Encyclopedia formulated the concept of a subject — a general doctrine of a document . Valk used the term “general source study” for the first time and noted its difference from other disciplines through the concept of a subject of study.

In the 1960s one of the important issues of multiple theoretical discussions was again the question of determining the subject of source study.

S. O. Schmidt (1922–2013) formulated the definition of a subject — this is the theory and practice of studying historical sources. Thus, source study not only develops methods and techniques, but also conducts practical work on their study (ie, involves them in scientific practice).

Other specialists, in particular, M. A. Varshavchik, V. I. Strelsky, V. V. Farsobin , also believed that the difference of source studies from other disciplines is that source studies develop the most common methods of scientific criticism and methods of working with the whole mass. historical sources, compared with special historical disciplines.

Researchers pondered this issue in the 70s. XX century. - S.M. Kashtanov , A.A. Kurnosov, A.I. Uvarov, O.M. Medushevskaya . The latter believed that when the historian works with a source, he extracts from him only the information he needs in the context of disclosing his topic; he ignores the other source data. On the contrary, the source specialist makes conclusions about all the possibilities of the source; he tries to isolate all information, to determine the completeness, value, authenticity and other characteristics of the historical source.

In the 1990s. there is a paradigm shift, from Marxism, science moves to a civilizational approach. At this time, a new look at the status of source studies, which was mainly associated with the scientists of the MGIAI school, is taking shape. The following conclusions are made.

Source study is a science associated with culture in the broad sense of the word, i.e. with all that is created by man. Then the historical source is considered as a cultural phenomenon , and, therefore, the object of study of various humanitarian disciplines. Thus, thanks to source studies, a foundation is created for the integration of science and interdisciplinary research . Source study is interdisciplinary in nature, and therefore takes the place of one of the fundamental disciplines in the education of a humanities specialist.

So there are several relationships that answer the question - what is studying modern source study:

[Man - Work - Man]

This means that a person of a given epoch makes himself known to a person of another epoch through his work (source).

The same system can also be represented as: [Validity - source].

[Source - historian]

Source study studies how reality influenced the source, as well as how the historian includes the source in contemporary reality.

These systems refer us to the source study method. The method of source study is a method of humanitarian knowledge in general. It is based on the idea of ​​a historical source as a subject of culture, a realized intellectual product of human activity. Based on this, the created work can be understood and interpreted by other people.

The newest look at source study is the proposal of O. M. Medushevskaya (1922–2007) to consider the subject of source study within the framework of the concept of cognitive history . The basis of the theory is the synthesis of the theory of information and the theory of classical source study.

Thus, a new definition of source study was formulated: “ empirical humanitarian science, the object of which are intellectual products created in the process of purposeful human activity, and the subject is the specific substantive significance of their information resource as sources for studying man, society and the world as a whole ^[1] ".

The central place among the theoretical problems of source study is the theory of the historical source itself, revealing its nature, essence, specificity of interaction with reality, features of the information contained therein, its gnoseological function in scientific research.

As for the definition of the concept of a historical source, it is, on the one hand, relatively and conditionally, like any definition, on the other - is one of the means of a more complete and accurate knowledge of the scientific category.

The appearance of the term is associated with the work of the German historian A. L. Schlozer "The Experience of Studying Russian Chronicles" , published in German in 1768, where the term Quelle is used . Generalizing historical works of the XVIII century. dispensed with this term. At the beginning of the XIX century. The term Quelle is gradually taking root in the national historical science. It is used by M. T. Kachenovsky, N. M. Karamzin, but without interpretation of the semantic content.

In the 30s – 60s XIX century. The term “source” is widely introduced into the practice of history teaching, research work and generalizing works. For example, in the “Russian history” of N. G. Ustryalov, the term historical source is equated to the concept of a monument to the past.

For the first time, KN Bestuzhev-Ryumin said in his introduction to the Russian History ^[2] (1872) course about the difference between historical sources and historical studies (manuals), without defining the term.

In the last decades of the XIX century, the theory of source studies was reflected in the works of German and French scientists.

E. Bernheim ^[3] defined the concept of “historical source” as “the material from which our science derives knowledge” . The historical source of both origin and use is related to human activities: past and cognitive. E. Bernheim believed that human activity is determined by the “internal impulses of consciousness”, and considered the historical source as the result primarily of people's mental activity, the product of the “spiritual environment” .

Instead of the German term “source” (Quelle), French scientists Sh. V. Langlois ^[4] and S. Seignobos used the term document: “Documents are traces left by the thoughts and actions of people who once lived”. Historians saw in them "the only source of historical knowledge", without documents, they believed, historical knowledge is impossible: "There are no documents, there is no history."

The definition of a historical source as a trace was perceived by many representatives of Western European and Russian source study. V.O. Klyuchevsky , coming closer to the point of view of French historians, defined the historical source as “written or material monuments, which reflected the extinct life of individuals and whole societies”.

At the level of the doctrine, the concept of “historical source” was developed by the outstanding Russian historian A. S. Lappo-Danilevsky , which was of crucial importance for the formation of an independent scientific status of source study in the system of historical knowledge.

“A historical source is a realized product of the human psyche, suitable for studying facts of historical significance” ^[5] .

One of the first attempts to give a broad interpretation of the concept of a historical source belongs to the German historian Alois Meister (1906): “Remains in the broad sense of the word include all that remains of former people and their activities, that is, human remains, remnants of former customs and habits, structures , as well as products of spiritual and physical activity of people. "

Erich Keyser , considering the definition of E. Bernheim too narrow, noted that the number of sources is infinite and their quality is very different, therefore "the sources of history can be considered not only the results of human labor, but all that influences them".

The beginning of the expansive interpretation of the concept of “historical source” in French historiography was laid by the works of Lucien Fevre ^[6] and Marc Bloch ^[7] . They viewed history as an "integral", "total", "complex" science, encompassing social, psychological, moral, religious, aesthetic, political, economic and cultural aspects of human life in the past and present. Scholars associated the historical source with the “traces” of any human activity and viewed it as an objective basis for knowing the past.

The study of O. A. Dobias-Rozhdestvenskaya "Western Europe in the Middle Ages" (1920) contains the definition of a source that goes back to the French source study of the beginning of the 20th century: "These are traces of the past, direct (remnants) or symbolic (written)."

V. I. Picheta in the study guide “Introduction to Russian history” defines the source: “All those materials left from the past life and in which any trace of antiquity is reflected should be counted among the sources ”.

In the first half of the 1920s. Historians have suggested the terms “materials”, “factual materials”, “remnants”, “traces of the past”, “monuments” as the definition of a historical source .

A new, broader understanding of the source of G. P. Saar : “Materials on which we can study the past of human society are called historical sources. The number of sources is infinite, and if we talk about historical sources in general, everything created by human society, both in the field of material culture and ideology, is a historical source. ”

In the 1930s A new stage in understanding the concept is the lectures of B. D. Grekov on Russian history. The historian says that “a historical source in the broad sense of the term is literally everything from which we can gather information about the subject of interest, that is, everything that serves as a means of historical knowledge, whether it is a written document, a legend or a real monument.”

In the works of the 1940s. to determine the source, the term “monument” is approved in the broad sense of the word. In the course of source study of the history of the USSR M.N. Tikhomirov states: “By a historical source is understood every monument of the past, indicating the history of human society. Historical sources are manuscripts, printed books, buildings, household items, ancient customs, elements of ancient speech, preserved in the language, etc. - in a word, all the remnants of past historical life. ”

L. V. Cherepnin in The Russian Feudal Archives (1948) formulated the principle for the Soviet historical science of the materialist understanding of the nature of the historical source, the source as a historical phenomenon: “Each source is a historical phenomenon. Having arisen in certain conditions of time and place, in an environment of class and political struggle, he bears the imprint of these conditions, imbued with class orientation and political purposefulness. ”

S. O. Schmidt made an attempt to cover as broad a range of sources as possible, taking into account that their circle is constantly expanding, and suggested to see in the historical source “everything that draws information from the past”. The scientist expressed the opinion that it is wrong to limit the definition of a historical source only to the products of human activity, not taking into account the interaction of society and nature, the role of nature and social life, without involving all that helps to understand the course of the historical process in all its diversity.

In the mid-1980s. used the definition of a historical source, developed by A. P. Pronshtein ^[8] and I. N. Danilevsky : “A historical source can be considered all the products of people’s activities that contain information about the real life of society in the unity of direct and indirect reflection, testify to the natural the development of human society and, being involved in the field of historical research, serve as a means of historical knowledge. "

Another definition belonged to M. A. Varshavchik : “A historical source is a material carrier of historical information, which emerged as a product of certain social relations and directly reflects one or another aspect of human activity.”

A special look at the key concept of source studies was demonstrated in his works at the turn of the 1970s – 80s. I.D. Kovalchenko ^[9] , having formulated an informational approach.

Attracting into the methodology of source study the provisions of the theory of information required to adjust the ideas about the historical source, analyzing its nature from the standpoint of three aspects of information - pragmatic, semantic and syntactic.

The main idea on which the scientist was based was that the emergence of the majority of historical sources is an information process.

The information process always has a pragmatic aspect - the creator of the source necessarily pursues a specific goal, revealing information about the real world. This information is required for certain tasks. What later became historical information recorded in historical sources was originally the information necessary to meet practical needs.

The peculiarity of the information process is that, along with the information that the subject seeks to obtain intentionally, redundant information is extracted, which does not interest the creator of the source. These two types of information I. D. Kovalchenko calls: 1) information expressed, perceived, and 2) information hidden, structural.

They can be interpreted from the perspective of the semantic aspect of information. As a result of the reflection by the subject of historical reality and in the process of its practical activity, information appears pronounced and hidden. Understanding the nature of historical sources in the context of the semantic aspect of information creates opportunities for an unlimited increase in their information return in the course of historical research.

The syntactic aspect of information concerns the ways and forms of reflection in the sources of the real world. Social information by some technical means is fixed on certain material carriers in the form of certain sign systems or natural (photography and cinema) and artistic reproduction of reality. This allows you to store and transfer information.

At the present stage of development of source-study thought, three main approaches to the definition of the notion “historical source” can be distinguished :

1. Cultural: based on the idea that for source studies the key is the definition of culture in a broad sense - as everything created by people. This view was formulated in the late 1990s. representatives of the school of source study MGIAI (O. M. Medushevskaya ^[10] 1), V. A. Muraviev, I. N. Danilevsky, M. F. Rumyantseva). “Source is a product (materially realized result) of purposeful human activity, used to obtain data about a person and the society in which he lived and acted. The source in a material form (on a material carrier) embodies the feelings and thoughts of people who once created them. ”
2. Broad: S. O. Schmidt ^[11] 1), S. M. Kashtanov, V. V. Kabanov. They interpreted the historical source more broadly: “The historical source is everything, where you can get information about the development of human society ... everything that can emit information useful for a historian, and not just the results of purposeful human activity, although it is sources of historical origin (tons . e. monuments of material and spiritual culture) constitute the main array of historical sources. But the sources are the natural-geographical environment surrounding a person, and the physico-biopsychic properties of the person himself, which in many respects predetermine and explain the activities of both individuals and society as a whole. ”
3. Informational approach: followers of the school I. D. Kovalchenko: A. G. Golikov, T. A. Kruglov. "The historical source - everything that was created in the process of people's activity, carries information about the diversity of public life and serves as the basis for scientific knowledge."

The key concept of source study was interpreted by scientists in accordance with their views in the field of methodology. The broad approach that emerged at the beginning of the 20th century has not yet lost its supporters. At the same time, many scientists today base their interpretation of a historical source on the teachings of A. S. Lappo-Danilevsky.

Source studies in the XVIII - first half of the XIX centuries.

The formation of source studies as a scientific discipline began in the second quarter of the XVIII century. and was associated with such names as V.N. Tatishchev, M.V. Lomonosov, G.F. Miller, A.L. Schlozer. But the transformation of source studies into an independent scientific discipline occurs in the last third of the XIX century, because only then the object and subject of research are determined, the methodology is developed and the conceptual apparatus is developed.

Interest in the reflection of historical events arose in ancient times and was associated with the oral folk tradition, and then with the chronicles. Chroniclers in the course of their work attracted a wide range of sources: works of folklore, weather records, lives, international treaties and more. In the period of the Russian Middle Ages, the very form of the chronicle weather presentation did not allow the development of a critical attitude to sources.

A more critical attitude towards sources was manifested in the historical writings of the second half of the 16th century. Works are written on a specific topic: “Synopsis” and “Scythian History” by A. I. Lyzlov (XVII century), “The Core of Russian History” by A. I. Mankiev (XVIII century). The authors strive to expand the range of sources used, make the first attempts to detect links between the stated events.

The skills of working with sources were accumulated in the course of practical work on the collection and storage of documents in the grand prince's offices, and later in the archives of orders, local authorities, and monasteries.

In the XVIII - the first half of the XIX century. Historians began to pay special attention to the identification and collection of historical sources. The development of methods for studying historical sources can be divided into three stages.

The first stage is associated with the name of Vasily Nikitich Tatishchev (1686–1750)

V.N. Tatishchev was not a professional historian, but for the first time he set the task of creating a synthesis work ^[12] on history and initiated the gathering of sources for scientific purposes.

He revealed more than 300 documents, revealing a number of new testimonies. The first of Russian historians understood that a scientist should not only retell the collected material, but also possess the “science of criticism” (checking the reliability of facts and clarifying the reliability of the news).

V. N. Tatishchev owns the first in the Russian science experience of systematization of the documents under study. They were allocated the following groups of sources:

1. general (general) - Nestor's chronicle, chronographs.
2. topography, or local chronicles - Moscow, Novgorod, Pskov.
3. diplomas from Kazan, Siberian, Astrakhan and other archives.
4. private - "The Life of Tsar Ivan the Terrible", "The Temporary Ivan Timofeev."

V.N. Tatishchev prepared for press a number of important legislative sources, for example, Russian Pravda and Law Code of 1550, providing them with comments. V.N. Tatishchev laid the foundations of scientific source study in Russia.

The second stage is represented by the works of scientists of the mid-18th century. - Mikhail Vasilyevich Lomonosov (1711–1765) and Gerard Friedrich Miller (1705–1783).

M. V. Lomonosov believed that historical works should be based on historical reports and writings of authors who lived at the time described. In his scientific research ^{[13] [14]} , MV Lomonosov attracted the data of the language.

The main historical evidence for the history of ancient Russia, he called the chronicle . The main criterion in determining the reliability of historical information for him was a rationalistic explanation.

Using the chronicles, works of ancient and later authors, data of oral folk art, language, the scientist considered the fact to be proven if the observations about him coincided in several testimonies.

G.F. Miller invested tremendous work in collecting historical news, including on the history of Siberia ^[15] . Based on the study of the Siberian chronicles, the scientist drew up a scheme of the Siberian chronicles.

He is credited with the publication of a number of important historical documents, such as The Power Book, the Code of Law of Ivan IV, the letters of Peter I to Sheremetyev, and the Description of the Land of Kamchatka by S. P. Krasheninnikov.

Creating his historical writings, G. F. Miller relied on the chronicles. He considered the most reliable of those that were created in antiquity, and with distrust belonged to the texts inscribed later. He considered the material to be quite reliable and only in some cases subjected him to verification from the point of view of the probability of the event being described.

The third stage was formed by the works of historians of the late 18th — early 19th century: Mikhail Mikhailovich Shcherbatov (1733–17903), Ivan Nikitich Boltin (1735–1792), Augustus Luzer Schlozer (1735–1809), Nikolai Mikhailovich Karamzin (1766–1826).

M.M. Shcherbatov in his studies widely attracted chronicle material, although he noted that there was little reliable information on the history of Ancient Russia, including because of the superstitions of Russian chroniclers. The scientist became the first publisher of such important chronicle news as the “Regal Book” and “The Regal Chronicler”.

In addition to the chronicles, M. M. Shcherbatov used other narrative evidence, both Russian and foreign. Of the observations of foreign origin, the scientist most appreciated the works of ancient authors, which contain information missing in the annals.

An important place in the research ^{[16] of} M. M. Shcherbatov belonged to the works of folklore. He considered them as the earliest form of covering the events of the past and recognized it possible to use when covering the most ancient periods, of which there is no other evidence left.

I. N. Boltin was distinguished by his critical approach to historical evidence and more accurately interpreted the terms of ancient monuments. Known to him monuments and documentary materials the scientist divided into groups, showing the advantages and disadvantages of each of them. In the first place he put the chronicles, especially the oldest of them - the chronicle of Nestor. Great importance I. N. Boltin attached to legislative documents.

He singled out several stages in the development of Russian legislation (the ancient period, the period of the Russian Pravda, the period of the formation of the monarchy in the country, the period of the Code of 1649).

Identified three stages in the study of historical news , which precede the actual historical presentation:

1. the first is to select materials that are trustworthy, to compare the chronicle lists in order to correct the errors and identify the original text;
2. the second is to understand the meaning of the text, to understand it correctly, revealing the exact meaning of obsolete words;
3. the third is to add historical data and observations to geographical data.

The main criteria in the correct selection and assessment of evidence I. N. Boltin considered their probability from the point of view of "common sense" and coincidence with other observations, sometimes tried also to take into account the "addictions" of their authors.

“Critical notes by Major General Boltin on the second volume of Prince Shcherbatov's History” were of great scientific importance, since they contributed to the development of in-depth analysis of sources and the development of auxiliary historical disciplines.

A.L. Schlezer devoted most of his life to the study of Russian chronicles as the main source on the history of Ancient Russia. Scientists were prepared for printing and published the most important historical sources: the first volume of the Nikon Chronicle, Russkaya Pravda according to the Academic List, Law Code of 1550.

But his contribution to Russian historiography is determined by the source study of the Tale of Bygone Years — the first source work in Russian historical science, Nestor ^[17] .

He justified three critical approaches to the study of historical sources:

1. to restore the original text, which did not reach the researcher, according to the existing lists - minor criticism;
2. correctly understand the historical source - the grammatical and historical interpretation of the text;
3. find out the reliability of information - the highest criticism based on common sense.

N. M. Karamzin believed that when writing history one should rely on the fullest possible source base and was convinced that historical work should be based on criticism of historical sources. Like the historians of the XVIII century, he considered the most important task of the researcher to establish reliable and accurate facts from sources.

When creating the “History of the Russian State” ^[18] N. M. Karamzin had a significant number of documents.

Chronicle news, monuments of ancient Russian law, fiction, such as the Ipatiev Chronicle, the Kormchaya Book, the Novgorod Judgment, Ivan III III, Stoglav, Word of Igor's Regiment were introduced into scientific circulation.

N.M. Karamzin created the basis for establishing a new stage in the development of scientific criticism of historical sources and the emergence of source study as an independent branch of scientific knowledge.

Source studies in the second half of the XVIII - early XIX centuries.

In the second half of the XVIII - early XIX century. The tradition of treating historical sources as independent objects of research was laid down. This was manifested in the desire of scientists to develop the principles of a critical approach to the study of historical news and the publication of documents.

In the second half of the XIX century. there is a formation of source study as an independent branch of science, this was due to what happened in historical science in the mid-1840s. methodological revolution and the works of such scholars as S. M. Soloviev, K. N. Besuzheva-Ryumin, V. O. Klyuchevsky, D. Ya. Samokvasov, S. F. Platonov, and others.

S.M. Soloviev (1820–1879). His main work is the famous “History of Russia since ancient times” in 29 volumes. We know that while writing his work, Sergei Mikhailovich used various sources: chronicles, legends, legends, legislative materials, memoirs of Russian and foreign statesmen, for example, B. K. Minich, Catherine II, Frederick II, and others. Solov'ev also belongs to introduction to the research practice of records management documents, in particular, the Ministry of Foreign Affairs, manuscript collections of the Rumyantsev Library, etc.

A critical approach to historical sources is weakly expressed in the work of S. M. Solov'ev, he mainly used the retelling or extensive quotation of the source text.

K. N. Bestuzhev-Ryumin (1829–1897). Konstantin Nikolaevich is the author of Russian History ^[19] , where he reflected his views on the philosophy of history.

Defining the concept of a historical source, the scientist said that this is “all that, from which the reported information about the historical past is drawn.”

Historical criticism, according to the author, is a preliminary work with source material. The historian substantiated the concept of work with a historical source in the article “Methods of historical research” ^[20] .

General tasks, principles and methods of scientific criticism of sources Konstantin Nikolaevich formulated in the monograph "On the composition of Russian chronicles until the end of the XIV century." ^[21] . In his opinion, the historian must first establish the external credibility of the evidence (identify the original document in front of him or a copy, then the researcher must proceed to establish the internal authenticity (study of the author’s identity, his social status, circumstances in which he worked, his purpose, etc. .).

In the 1870-1890s. Positivism occupied a dominant position in the methodology of history. For the positivist historians there was a cult of fact. Positivism of the second half of the XIX - early XX centuries. proceeded from the concept of "fact" as the sole basis of science. Based on the facts, historians of the positivist direction hoped to turn history into an exact science. The scientific and historical theories put forward by them differed in the breadth of generalization and the claim to universal applicability and universal validity. Details on this can be found in the article by A. Ya. Gurevich ^[22] .

The ideas of positivism influenced V. O. Klyuchevsky (1841–1911). Ключевский назвал исторической критикой способы, с помощью которых ведется историческое исследование. В исторической критике ученый выделял несколько этапов: критика источников, критика прагматическая и критика высшая, которая устанавливала бы связь между историческими событиями. Также историк подошёл к определению исторического факта , по его мнению, это идеи, взгляды, чувства, определенные состояниями материальной и духовной жизни общества.

Василий Осипович предложил классификацию исторических источников . Он делил их на остатки жизни и деятельности людей или памятники и на наблюдения исследователей или воспоминания. Каждый разряд затем историк делил на группы: акты, деловые бумаги, летописи, сказания.

Следующий этап развития источниковедения связан с именем М. О. Кояловича (1828–1891). В труде «История русского самосознания по историческим памятникам и научным сочинениям» ^[23] , ученый разделил исторические источники на пять групп:

• Летописи;
• Государственные, общественные и частные акты;
• Сочинения иностранных писателей;
• Опыты прагматического изложения истории;
• Документы текущего делопроизводства и канцелярий.

Д. Я. Самоквасов (1843–1911) работал над вопросом разработки методов исследования исторических источников. Историк разработал этапы изучения источников права :

1. догматическое изучение источников права всех исторических эпох с целью определения их содержания;
2. критическое изучение содержания сохранившихся памятников с целью определения исторической достоверности каждого памятника в целом и отдельных его частей;
3. хронологическое распределение достоверных памятников по историческим эпохам;
4. экзегетическое (согласно правилам, приемам) изучение содержания памятников русского права с целью определения взаимной связи между ними, истинного смысла текстов и значения каждого из них как средства познания права данной исторической эпохи или данных эпох.

Проблемы источниковедения интересовали также В. С. Иконникова (1841–1923). Основная проблема в трудах ученого ^[24] – проблема исторической критики. Он выделяет в научной исторической критике два самостоятельных подхода.

Особняком стоят идеи Александра Сергеевича Лаппо-Данилевского . Они рассмотрены в отдельной части статьи.

Александр Сергеевич Лаппо-Данилевский (1863–1919) – русский историк, идеи и научные выводы которого лежат в основе современного источниковедения. Он внес значимый вклад в разработку методов и теории изучения исторических источников. Его главная работа – это «Методология истории» ^[25] . Он создал три основных учения: об историческом источнике, об интерпретации, о критике исторических источников.

Обращение к вопросу об объекте исторического познания: вводит понятие о действительности, ее изменении и о принципе признания чужой одушевленности , которая обуславливает понятие об историческом изменении или об историческом факте.

Объектом исторического познания является изменение, произошедшее в действительности, причем историку наиболее интересны качественные изменения во времени. В связи с этим историк должен иметь в виду изменения в состоянии индивидуального или коллективного субъекта исторического процесса.

Принимая во внимание изменения, которые происходят в чужой психике, исследователю необходимо опираться, на особого рода принцип – чужой одушевленности , заключенной в исторических источниках, с помощью которого историк изучает факты, недоступные его эмпирическому восприятию. Принцип чужой одушевленности А. С. Лаппо-Данилевский называет гипотезой, которая нужна историку для того, чтобы объединить свое знание о наблюдаемой им чужой деятельности и соотнести его со своим собственным опытом.

«Историк стремится перевоспроизвести в себе именно то состояние сознания, которое ему нужно для научного объяснения изучаемого им объекта… он как бы примеряет наиболее подходящие состояния своего собственного сознания к проанализированному и синтезированному им внешнему обнаружению чужой одушевленности, подделывается под нее…» ^[26] .

«Историк занимается научным построением действительности, значит, он должен установить, что переживаемое им представление о чужой одушевленности есть вместе с тем воспроизведение реально данной одушевленности той именно индивидуальности, которой он приписывает известные действия или в зависимости, от которой он изучает данный исторический факт» ^[27] .

Под историческим фактом , по мнению А.С. Лаппо-Данилевского, следует понимать прежде всего продукты воздействия сознания данной индивидуальности (субъекта) на среду, в особенности на общественную среду. Такое воздействие носит преимущественно психологический характер и доступно чужому наблюдению (историку) только в его результатах (источниках).

Учение об историческом источнике ^[28] .

Ученый отмечает, что « источник – это всякий реальный объект, который изучается не ради его самого, а для того, чтобы через ближайшее его посредство получить знание о другом объекте, то есть об историческом факте » ^[29] . Данное определение включает понятие о реальности данного объекта и его пригодности для познания другого объекта, поскольку цель любого исторического исследования – познание действительности по источнику.

Неверно подводить под данное определение явления природы, так как они не могут служить источником научного знания для историка. Между произведением природы и произведением человека существует явное различие: природа связана с действием законов механики и физики, а произведение человека – результат его деятельности , которая объясняется не только физическими, но и психологическими факторами. Произведением человека можно назвать объект, значение которого объясняется лишь при помощи чужой одушевленности. Результат человеческой деятельности – это психический продукт. Но психический продукт доступен чужому восприятию только в том случае, когда мысль как психический продукт реализована, то есть выражена в каких-то действиях или их результатах, запечатлена в каком-либо образе - «…под историческим источником должно разуметь доступный чужому восприятию, то есть реализованный продукт человеческой психики» ^[30] .

Но лишь в том случае, если данный продукт человеческой психики может служить историку материалом для ознакомления с каким-нибудь фактом из истории человечества, исследователь называет его историческим источником. Вопрос о пригодности исторического источника решает сам историк , а критерий подбора материала зависит от его познавательной цели.

Обобщая все характеристики исторического источника, А. С. Лаппо-Данилевский сформулировал его определение: «Исторический источник есть реализованный продукт человеческой психики, пригодный для изучения фактов с историческим значением» ^[31] .

Исходя из этого определения, ученый делает выводы, связанные с представлением о психологическом характере источника :

1. исторический источник – это историческое построение того, что недоступно непосредственно чувственному восприятию историка;
2. исторический источник есть результат человеческого творчества в широком смысле;
3. понятие об историческом источнике тесно связано с его практическим назначением с точки зрения его творца, но и историк может достигнуть представления о его цели и назначении.

Выводы, связанные с понятием о пригодности источника для историко-познавательных целей:

1. нужно различать основные источники (по месту и времени ближе остальных стоят к изучаемому факту, возникли под его влиянием и непосредственно свидетельствуют о нем) и производные источники (дальше отстоят от того же факта, сообщают о нем известия, которые уже прошли несколько передаточных инстанций);
2. от источников следует отличать научную обработку данных известий – пособия ; но при утрате источников последние могут стать производным источником;
3. момент научной «пригодности» источника для историка получает существенное значение при подборе исторического материала, критерий подбора материала зависит от той познавательной цели, для которой он должен служить, следовательно, подбор материала зависит от того, в какой мере он пригоден для изучения фактов с историческим значением.

Учение об интерпретации исторических источников ^[32] .

Ученый настаивал на самостоятельном значении интерпретации , ее специфических задачах и недопустимости поглощения ее критикой. Научно понимать исторический источник – значит установить то объективно данное психическое значение, которое истолкователь должен приписывать источнику (то самое значение, которое творец придавал своему произведению).

Идеальная интерпретация источника , по мнению А. С. Лаппо-Данилевского, состояла бы в том, что исследователь достиг такого состояния сознания, при котором он может понимать чужое произведение как свое собственное.

Условия возникновения интерпретации: двусмысленность, недостаточность целого источника или его частей, форм, выражений, излишнее его многообразие и многословие, употребление деталей, слов, терминов, сразу не поддающихся пониманию. Она нужна в тех случаях, когда источник вызывает разноречивое понимание.

Историк не может достигнуть достаточно полного понимания источника при помощи одного из методов и должен прибегать к различным комбинациям в зависимости от целей и объекта своего исследования.

Методы интерпретации исторических источников

Учение о критике исторических источников ^[33] .

Критика имеет свою познавательную цель и поэтому ее нельзя смешивать с учением об интерпретации. «Целью научной критики является установление научно-исторической ценности источника» ^[34] .

Критика, как считает ученый, возникает под влиянием сомнения в ценности того, что интересует исследователя, если историк не устранил своего сомнения путем интерпретации.

В научно-исторической критике за критерий, в соответствии с которым знание признается ценным, А. С. Лаппо-Данилевский принимает прежде всего истину, а также критерии подлинности или неподлинности, достоверности или недостоверности.

Источник может иметь научно-историческую ценность в двояком смысле: в качестве исторического факта и в качестве показания об историческом факте, поэтому различаются два вида критики ^[35] :

1. критика, устанавливающая научно-историческую ценность источника как факта;
2. критика, устанавливающая научно-историческую ценность показаний источника о факте.

Главная задача первого вида критики состоит в выяснении подлинности исторического источника .

«Если историк имеет основание утверждать, что действительный источник есть тот самый факт, каким этот источник представляется ему (что автор его есть действительно то самое лицо, которым он представляется, что этот источник возник в то время и в том месте, которые в нем означены, что этот источник действительно сохранил ту самую форму и то содержание, какие он получил при своем появлении, что он имел действительно то самое значение, какое он сам себе приписывает), он и признает его подлинным» ^[36] .

Критерии установления подлинности:

1. Понятие о единстве или разъединенности сознания . Единство сознания - логическая согласованность мыслей автора, единство цели и ее исполнения в источнике, тождественные или весьма сходные черты творчества в целом ряде произведений одного автора. Если же историк находит противоречивые элементы источника или его частей, то есть замечает в нем разъединенность, то появляется основание сомневаться в его подлинности.
2. Понятие о соответствии или несоответствии источника той культуре и той индивидуальности, к которой он относится. Чтобы установить соответствие источника с культурой данной местности – нужно пользоваться приемами систематической типизирующей интерпретации, а с культурой данного времени – приемами эволюционной типизирующей интерпретации.

А. С. Лаппо-Данилевский считал, что в основе критики второго вида , устанавливающей научную ценность показаний источника, лежит понятие о его достоверности или недостоверности. Главным критерием достоверности, по мнению ученого, является критерий истины – фактической и абсолютной.

«Историк признает источник достоверным, если он на основании его показаний о факте может научно судить о том же факте, как если бы он сам испытал или не испытал (историк может приписывать достоверность и такому показанию, которое сообщает, что факт, интересующий историка, не существовал в действительности) его в своем чувственном восприятии. И, наоборот, он считает источник недостоверным, если на основании его показаний он не может судить о таком факте в вышеуказанном смысле» ^[37] .

В качестве критерия установления степени достоверности или недостоверности источника А.С. Лаппо-Данилевский предложил ответить на два вопроса:

1. Мог или не мог случиться зафиксированный факт? При ответе на первый вопрос историк, по утверждению А. С. Лаппо-Данилевского, должен исходить из понятия о систематическом единстве сознания вообще и с позиции соотношения данного показания с «абсолютной истиной» судить о его значении, а именно соответствует оно или нет «законам сознания» и «законам природы».
2. Был или не был он в действительности? При ответе на второй вопрос недостаточно довольствоваться критерием «абсолютной истины», необходимо также установить и критерии фактической истины показаний. Главнейшими из них являются понятия о единстве сознания, заключенном в данном показании, и о соответствии произведения с той культурой и той индивидуальностью, к которой он принадлежит.

После 1917 г. изменилась общественно-политическая ситуация в стране и в центре внимания ученых оказались проблемы, находящиеся вне прежнего академического подхода. Внимание стало обращаться на подготовку и издание учебной литературы, рассчитанной на нового читателя.

В 1917 – 1922 гг. серьезное внимание уделялось вопросам сохранности документов и развитию архивного дела . С начала XX в. в России архивы постоянно находились в центре общественного внимания. После Октябрьской революции вопрос об архивах был очень значимым, поскольку документы упраздненных учреждений оказались под угрозой уничтожения.

А. С. Лаппо-Данилевский и его коллеги А. Е. Пресняков, А. И. Андреев, С. Н. Валк занимались разработкой архивной реформы . Осенью в Петрограде и Москве открылись Архивные курсы, где преподавали лучшие представители академической науки, в том числе А. С. Лаппо-Данилевский, С. Ф. Платонов, А. Е. Пресняков, И. Л. Маяковский, О. А. Добиаш-Рождественская .

В 1917–1922 гг. удалось завершить и опубликовать работы, которые составили классику отечественной методологии источниковедения: «Очерк русской дипломатики частных актов» А. С. Лаппо-Данилевского , «Введение в историю. Теория истории» Л. П. Карсавина ^{[38] [39]} . Принципы методологии, разработанные А. С. Лаппо-Данилевским, развивали С. Н. Валк, А. Е. Пресняков, И. М. Гревс.

В связи с активной разработкой новой социально-политической проблематики в первой половине 1920-х гг. появилось немало работ, в которых отстаивалась позиция научного, критического подхода к источникам новейшего времени.

Некоторые теоретические источниковедческие положения нашли свое выражение в 1921 году на страницах журнала «Пролетарская революция» в статье М. Н. Покровского «От Истпарта».

В них проявились марксистские взгляды историка-большевика и влияние новой идеологии. Он сделал следующие выводы: о значении исторических источников, без которых невозможна исследовательская работа; о принципиальной важности обеспечения историко-революционных исследований возможно более полной источниковой базой; о значении документов РКП(б) и других политических партий и революционных движений для изучения революционной борьбы; о важности мемуаров как источников, отражающих психологический фон событий.

В 1922 г. было опубликовано учебное пособие В. И. Пичеты «Введение в русскую историю» ^[40] , в котором автор определил исторический источник как «все те материалы, которые остались от прошлой жизни и в которых отражается какой-либо след старины» ; подтвердил важность принципа исчерпывающей полноты источниковой базы; формулируя понятие о внутренней и внешней критике, указал на важность выяснения вопросов происхождения источников, обстановки их появления и в особенности авторства; дал обзор источников по территориальному признаку, а затем – по видам, но без обоснования видового принципа деления.

Н. А. Рожков в статье «К методологии истории революционного движения» ^[41] , опубликованной в 1923 г. в журнале «Красная летопись», призывал критически усваивать не только запас исторических знаний, но и приемы и методы исторического исследования, оставшиеся в наследие от буржуазных историков. Постепенно отношение к опыту прошлых поколений историков начинает меняться, оформляется история партии как самостоятельное направление исторических исследований, начинается борьба с «буржуазной методологией истории». М. Н. Покровский ^[42] критиковал А. С. Лаппо-Данилевского за отрыв источников от общественных условий, в которых они созданы. Он выдвинул положение об историческом источнике как продукте классовой борьбы. Впоследствии в начале 1960-х гг. данная формулировка критиковалась В. П. Даниловым и С. И. Якубовской за узкое определение исторического источника, который, по словам советских историков, «не только отражает классовую борьбу, но содержит конкретные исторические сведения».

Серьезные последствия для формирования методологии и методики изучения истории советского общества имело письмо И. В. Сталина «О некоторых вопросах истории большевизма» в 1931 году в редакцию журнала «Пролетарская революция». В письме фактически вводились ограничения на тематику научных дискуссий. Недопустимым объявлялось обсуждение вопроса о «большевизме Ленина» и других «аксиом большевизма». Историки, полагающиеся лишь на одни бумажные документы, были названы «безнадежными бюрократами» и «архивными крысами». В заключение был дан совет изучающим историю большевизма пользоваться «наиболее надежным методом проверки», а именно «проверять большевиков по их делам».

В 1930-е гг. происходит деформация в развитии теоретических проблем источниковедения. Утверждается положение о необязательности документального обоснования выводов историка, допускается отказ от принципа привлечения всей совокупности исторических источников как условия объективной интерпретации и оценки изучаемых событий, постепенно утрачивается академический профессионализм.

Проникновение новой идеологии в исторические исследования нашло отражение в формировании двойственного подхода к оценке достоверности документальных сведений дореволюционного и советского периодов . К источникам, датированным до 1917 г., требование критического анализа их содержания всегда подчеркивалось, то достоверность советских документов признавалась заведомо бесспорной. Это вело к игнорированию канонических приемов источниковедческой критики и к искажение научных критериев в изучении новейшей истории.

Теоретические работы историков конца 1920-х – начала 1930-х гг. в первую очередь ставили перед собой учебные задачи. Г. П. Саар в работе «Источники и методы исторического исследования» ^[43] (1930) рассматривает теоретические вопросы источниковедения: что такое исторические источники, их классификация, общие методы исследования, особенности анализа разных исторических источников.

С. Н. Быковский в своей работе «Методика исторического исследования» ^[44] (1931) заменяет термин «методика исторического исследования» «технической методологий исторического исследования», дает определение понятию «исторический источник» в широком и узком смысле, проводит черту между историческими источниками и историческими пособиями, оперирует терминами «аналитическая и синтетическая критика источников» взамен «внешней и внутренней критики».

Важным событием в условиях становления советской исторической науки было открытие в 1930 г. Московского государственного историко-архивного института (МГИАИ) ^[45] . В задачи вуза входила подготовка специалистов по архивному делу и документоведению.

Дисциплины источниковедческого направления в институте были представлены С. Б. Веселовским, П. Г. Любомировым, М. Н. Тихомировым, В. К. Яцунским, Л. В. Черепниным и другими. В учебные планы был включен полный курс источниковедения, который в 1936–1940 гг. читал М. Н. Тихомиров.

Совместно с С. А. Никитиным он подготовил фундаментальный курс источниковедения отечественной истории, рассматривающий важнейшие виды источников с древнейших времен до конца XIX в. На этой основе были созданы учебники.

Учебник М. Н. Тихомирова «Источниковедение истории СССР с древнейших времен до конца XVIII в.» ^[46] (1940) стал шагом вперед в освоении новых групп источников: в нем дается необычайно широкая источниковедческая основа отечественной истории, в научный оборот вводятся целые комплексы источников по истории народов СССР – Крыма, Кавказа, Средней Азии, Украины, Белоруссии, Прибалтики.

С. А. Никитин в своем учебнике «Источниковедение истории СССР XIX в.» ^[47] (1940) фактически впервые с образовательными целями обратился к «особенностям и условиям развития» отдельных видов исторических источников XIX столетия. Историк подробно рассматривает архивные материалы центральных и местных хранилищ, опубликованные законодательные памятники, статистические документы, периодическую печать, мемуары.

Разработка теоретических положений источниковедения продолжалась в МГИАИ и в 1940-е гг. В 1943 г. кафедру вспомогательных исторических дисциплин здесь возглавил ученик А. С. Лаппо-Данилевского А. И. Андреев . Еще в 1940 г. вышла его монография «Очерки по источниковедению Сибири» ^{[48] [49]} , в которой ученый подходил к историческим источникам как к явлениям культуры, выстраивая критический анализ в зависимости от видовой принадлежности свидетельств: картографические, письменные, изобразительные.

В 1940-е – начале 1950-х гг. теоретические проблемы источниковедения рассматривались в работах Л. В. Черепнина , который развивал свои представления об историческом источнике в полемике с учением А. С. Лаппо-Данилевского. Л. В. Черепнин принимал основной постулат его концепции – понимание источниковедения как системного учения об источниках.

Главные возражения он высказывал по вопросу природы исторического источника как «реализованного продукта человеческой психики». Разделяя главную идею А. С. Лаппо-Данилевского об источнике как явлении культуры, Л. В. Черепнин рассматривал его как историческое явление, как продукт общественной борьбы и социальных противоречий эпохи.

Л.В. Черепнин написал фундаментальный труд – «Русские феодальные архивы».

В 1920–50-е гг. определились главные черты новой концепции источниковедения. Принципиальное значение имело при этом рассмотрение источника в качестве социально-исторического явления, продукта определенной эпохи и общественной борьбы. На этой основе реализовались вопросы классификации источников (по социально-экономическим формациям, видам и классовой позиции их создателей), методы изучения происхождения и авторства, проверки достоверности и оценки значения исторических свидетельств.

С конца 1950-х гг. растет интерес к теоретическим проблемам дисциплины: предмет и содержание источниковедения, его структура, задачи и место в системе научных исторических знаний, вопросы типологии и классификации источников, методы их исследования.

В 1960–70-е гг. сформировалось особое направление, в центре внимания которого находились эти вопросы. Вклад в их разработку внесли труды В. И. Стрельского, О. М. Медушевской, Г. М. Иванова, Б. Г. Литвака, А. П. Пронштейна, Л. Н. Пушкарева, С. О. Шмидта.

Важной в области методологии источниковедения явилась статья «Некоторые вопросы теории источниковедения» ^[50] С. М. Каштанова и А. А. Курносова , напечатанная в журнале «Исторический архив» в 1962 г. вместе с материалами ее обсуждения. Авторы актуализировали комплекс теоретических вопросов, отражающих уровень развития источниковедения как научной дисциплины.

Во-первых, отмечался недостаток специальных трудов по методологии источниковедения. Во-вторых, обращалось внимание на необходимость строго научного подхода ко всем категориям исторических источников, в том числе и советского периода, с обязательностью их серьезной источниковедческой критики и недопустимости поверхностного, иллюстративного использования данных, почерпнутых из этих источников. В-третьих, поставлен вопрос о разработке новой схемы источниковедческого исследования. В-четвертых, рассмотрен вопрос о предмете источниковедения, проанализировано его место в системе исторических наук – предложено было считать источниковедение специальной научной дисциплиной. В-пятых, обоснована классификационная схема исторических источников на основе критерия их происхождения.

Этапный характер для разработки теоретических вопросов источниковедения имело также издание сборника статей «Источниковедение: теоретические и методические проблемы» ^[51] (1969), в котором анализировались важнейшие проблемы, связанные с развитием и местом этой научной дисциплины в системе исторического знания.

Здесь были представлены работы авторитетных советских историков ( С. О. Шмидта, А. Я. Гуревича ^[52] , О. М. Медушевской ^{[53] [54]} , Б. Г. Литвака, С. М. Каштанова, И. Д. Ковальченко ) о предмете источниковедения, категории «исторический факт», классификации исторических источников, проблеме достоверности, развитии источниковедения массовых источников и применении количественных методов в анализе исторических документов, специфике научной критики отдельных видов письменных источников, об особом подходе к источникам с целью изучения социально-исторической психологии и стиля мышления минувшей эпохи.

В 1970–80-е гг. выходит академическое серийное издание «Источниковедение отечественной истории» – сборники научных статей, отражающих опыт изучения различных видов исторических документальных материалов.

Постепенно среди советских историков усиливается интерес к творчеству А. С. Лаппо-Данилевского , начинает преобладать более объективная оценка его трудов. На протяжении всей своей долгой творческой жизни обращался к наследию выдающегося русского ученого его ученик С. Н. Валк ^[55] .

В теоретическом и прикладном аспектах изучались возможности применения в источниковедении методов других наук – математики, социальной психологии, экономической статистики.

Началось формирование источниковедения массовых источников как самостоятельного направления научных изысканий.

Появление качественных изменений в развитии источниковедения как самостоятельной научной дисциплины выразилось в издании учебных пособий по всему курсу источниковедения истории СССР, включая советский период. Это учебные пособия под редакцией В. И. Стрельского (1962), М. Н. Черноморского (1965), М. А. Варшавчика ^{[56] [57]} (1971), А. П. Пронштейна ^[58] (1976), И. А. Федосова, И. Д. Ковальченко (1973, 1981). В них значительное место отводилось методике изучения исторических источников.

В учебные планы большинства вузов в 1960-е гг. вводятся источниковедческие дисциплины , в задачи которых входит формирование научно-исследовательской культуры будущих специалистов в области истории.

В конце 1980-х гг. под влиянием системных перемен в обществе и концептуальных изменений в области методологии истории, породивших спрос на новые исторические источники, у источниковедения возникли новые научные задачи.

Актуальными проблемами отечественного источниковедения на рубеже 1980–90-х гг. ^[59] назывались следующие : 1) неравномерность в уровне, характере и масштабах изучения и использования различных групп и видов источников; 2) необходимость более широкого введения в научную практику массовых источников; 3) неразработанность источниковедческих подходов по отношению к документам советского времени; 4) малочисленность специальных источниковедческих исследований по истории Нового и Новейшего времени; 4) отставание от западноевропейских и американских исследований в области применения компьютерных технологий; 5) пробелы в источниковой базе Новейшего времени по причине отсутствия или тенденциозности официальных документальных материалов; 6) низкий научный уровень публикаций документов по истории советского периода.

Отечественное источниковедение прошло определенные этапы в своем развитии. В 1920–80-е гг. была оформлена и получила развитие материалистическая концепция науки об источниках , сформировался ее предмет как самостоятельной отрасли научных исторических знаний.

Новые задачи, возникшие перед источниковедением в конце 1980-х гг., открыли новые перспективы в его развитии . Прежде всего это проявилось в освоении и введении в научную практику ранее не изученных источниковых комплексов, а также в совершенствовании методов исследования источников. Углубление теоретико-методологических изысканий способствовало определению нового статуса источниковедения в системе гуманитарных наук, основанного на его междисциплинарном характере.

Классифика́ция (от лат. classis — разряд и facere — делать) — «логическая операция, состоящая в разделении изучаемых объектов на отдельные виды и классы по обнаруженным сходствам и различиям, на основе знания их закономерной связи» ^[60] .

Главный теоретический вопрос при разработке классификации – выбор основания деления исторических источников. На разных этапах развития методологии источниковедения к этому вопросу ученые подходили по-разному.

В XIX – начале XX вв. историками, в частности И. Г. Дройзеном (1808 – 1884), Э. Бернгеймом ^[3] (1850 – 1942), А. С. Лаппо-Данилевским ^[61] (1863 – 1919), была разработана общая, универсальная классификация:

Если остатки для них были частью исторического факта как такового, поэтому исследователи почти не подвергали достоверность такого источника сомнению, то исторические традиции (или предания, по версии А. С. Лаппо-Данилевского) удалены от исторического факта во времени и нуждаются в критическом анализе.

Французские исследователи Ш. Сеньобос (1854 – 1942) и Ш. В. Ланглуа ^[62] (1863 – 1929) предложили другое, но также общее деление источников:

Если сравнивать данную классификацию с приведенной ранее, то непосредственные следы можно приравнять к остаткам культуры, которым исследователи имеют основания доверять, а косвенным следам тождественны исторические традиции. Слово «след» применительно к историческим источникам характер именно для французской историографии.

Наконец, М. Блок (1886 – 1944) выделял среди исторических источников намеренные (цели автора понятны) и ненамеренные (наиболее значимая для исследователя часть источников – при создании произведения не преследовались какие-либо специальные цели).

Первые советские ученые (Л. П. Карсавин, С. А. Жебелев, О. А. Добиаш-Рождественская и др.) в вопросе о классификации исторических источников следовали традициям академической науки.

Заслуживает внимания одна из первых постреволюционных работ, рассматривавшая деление исторических источников – учебник В. И. Пичеты (1878 – 1947) ^[63] , который был опубликован в 1922 г. Владимир Иванович предложил видовую классификацию источников:

• Вещественные (предметы археологических раскопок, а также всякого рода вещественные остатки, в которых в той или другой степени отражается прошлая жизнь народа);
• Устные (произведения народной словесности: былины, сказки, исторические песни, пословицы, поговорки, различные поверия, народные легенды, стихи, частушки относятся к памятникам устной словесности.);
• Письменные (летописи, хронографы, акты публичного и гражданского права, мемуары, письма, политические сочинения, жития святых, эпиграфический материал, документы по внешней политике, историко-литературные издания и сборники, записки иностранцев и т. д.).

В последующие периоды появляются более узкие классификации, ученые начинают говорить о возможности создания классификаций по нескольким признакам (например, Г. П. Саар ^[43] ).

В начале 30-х гг. XX century. С. Н. Быковский ^[44] предложил использовать следующую классификацию:

К устной традиции автор относит легенды, сказания, предания, былины, саги, анекдоты, пословицы, поговорки, прибаутки и присказки, сказки; причем автор утверждает, что, попадая в руки исследователя уже в записанном виде, такой источник «не утрачивает особенностей, указанных для устной традиции» ^[64] . Письменной традицией автор считает летописи или анналы, хроники или хронографы, биографии, автобиографии, религиозные сочинения полемического характера, описания путешествий, письма современников, жития святых и многое др. Вещественные памятники, по определению Быковского, - «разные предметы, добываемые путем археологических раскопок, но также и всякие иные вещественные остатки прошлого, которые могут находиться и на поверхности земли» ^[65] , т.е. развалины старых городов, погребальные усыпальницы, дома, одежда, утварь и т.д. Наконец, пережитки – это следы прошлой жизни, которые сохранились в обычаях, нравах, учреждениях, в живом разговорном языке.

М. Н. Тихомиров (1893 – 1965) ^[66] в своем учебнике присоединяется к общему делению исторических источников на остатки и традиции, а также предлагает видовую классификацию:

1. Вещественные (археологические памятники, предметы быта, нумизматический материал, архитектурные памятники);
2. Этнографические (пережитки);
3. Лингвистические (разговорный и книжный язык);
4. Устные (устные рассказы, былины, песни, пословицы и др.);
5. Письменные:
   1. Памятники литературного характера (летописи, хроники, хронографы, жития, мемуары, памфлеты и др.);
   2. Памятники актового характера (грамоты, законодательные памятники, письма, юридические документы и т.д.).

Также следует отметить, что М. Н. Тихомиров разделил источники по хронологическому признаку, а внутри хронологических групп систематизировал их по происхождению и видам. Данный принцип вошел в практику преподавания источниковедения в вузах.

К 1960-м гг. сложилось общепринятое сегодня деление совокупности исторических источников, что во многом было связано с деятельностью В. К. Яцунского ^[67] и школой МГИАИ.

• Письменные;
• Вещественные;
• Лингвистические;
• Этнографические;
• Устные;
• Кинофотофонодокументы.

Данная классификация нашла и своих критиков. Например, С. М. Каштанов ^[68] и А. А. Курносов ^[69] говорили о применении здесь двух принципов деления (по способу передачи и по объекту исследования разных наук), а также И. Д. Ковальченко критиковал такое деление источников. К началу 1970-х гг. в научной и учебной литературе утвердилась типовидовая система деления исторических источников. Это было связано с полемикой в области проблем классификации источников и с теоретическими исследованиями таких выдающихся историков, как В. П. Данилов, С. И. Якубовская, С. М. Каштанов, А. А. Курносов, Л. В. Черепнин, Е. А. Луцкий, М. А. Варшавчик и др. Конкретно видовой принцип был обоснован в работах О. М. Медушевской ^[70] , В. К. Яцунского, А. П. Пронштейна ^[71] , Л. Н. Пушкарева, И. Д. Ковальченко и др.

Типовидовая классификация приобрела законченный вид в работах Л. Н. Пушкарева (1918 - …) ^[72] .

Основным свойством источника он считал тип, предопределяющий источниковедческую ценность и методику изучения источника. Типы в понимании историка – «наиболее широкие категории источников, которые отличаются друг от друга принципом хранения и кодирования информации» ^[73] . Итак, критерий классификации исторических источников Л. Н. Пушкарева – способ кодирования информации:

1. Письменные;
2. Вещественные;
3. Устные;
4. Этнографические;
5. Данные языка;
6. Кинофотодокументы;
7. Фонодокументы.

Также историк предложил циклическую систему деления источников, которая призвана показать наличие переходных групп между ними. [прим. сюда надо схему модели]

По мнению Л. Н. Пушкарева иногда возникает необходимость разорвать цикл, чтобы показать, что ряд исторических источников бесконечен, или чтобы показать связь представленных источников с другими.

Тогда применяется линейная система классификации исторических источников. [прим. сюда надо схему модели]

Подобные модели Пушкарев составил и для письменных источников.

И. Д. Ковальченко (1923 – 1995) ^[74] , опираясь на информационный подход выделял три аспекта информации, на основе принципов которых может быть построена научная система классификации исторических источников, это:

• Синтаксический;
• Прагматический;
• Семантический.

Систематизации источников с учетом их содержания широко применяются в проблемных источниковедческих исследованиях.

С. О. Шмидт (1922 – 2013) предложил свой вариант классификации ^[75] :

1. Вещественные источники;
2. Изобразительные (художественно-изобразительные, изобразительно-графические, изобразительно-натуральные);
3. Словесные;
4. Конвенциональные (системы условных обозначений);
5. Поведенческие;
6. Аудиальные.

В новейшем источниковедении классификация рассматривается как познавательное средство для осмысления всего многообразия исторических источников ^[76] .

Источниковедческое исследование – сложная процедура, включающая в себя два основных этапа: источниковедческий анализ и источниковедческий синтез, составляющие основу метода источниковедения ^[77] .

В советский период историки начали использовать термины внешняя и внутренняя критика . Данная терминология связана с позитивистским подходом к изучению источников. Так, источниковедческий анализ делился на 2 стадии:

• Выяснение происхождения источника, его подлинности, авторства, времени, места, условий его возникновения;
• Специальное изучение содержания источника с целью выяснения полноты, достоверности и точности сведений, который содержит источник.

С развитием источниковедческой науки исследователи стали критиковать данный подход относительно структуры исследования. И. Д. Ковальченко говорил о том, что такое деление нарушает целостную структуру исторического источника. Историк предлагал следующую структуру работы с источником ^[78] :

1. Поиск, выявление источников;
2. Источниковедческий анализ или историческая критика . Определение внешних особенностей памятника, установление его подлинности, прочтение текста источника, установление времени, места, авторства, обстоятельств и мотивов происхождения текста, истолкование текста, определение его достоверности, полноты, представительности, научной значимости;
3. Разработка методов изучения, обработка и анализ данных , содержащихся в источнике.

В современных учебниках ^[77]   сформулированы цели источниковедческого исследования:

1. Установить подлинность, достоверность и полноту источника;
2. Выяснить его информационные возможности , для ответов на какие вопросы он может быть привлечен в историческое исследование, какие темы представляется возможным изучить на его основе;
3. Дать оценку источнику с точки зрения его научно - познавательной ценности .

В современном источниковедении господствует наличие следующих стадий источниковедческого исследования:

• Источниковедческий анализ ;
• Источниковедческий синтез .

Они предполагают следующие этапы:

1. Беленький И. Л. Разработка проблем теоретического источниковедения советской исторической науки (1960–1984). М., 1985.
2. Бернгейм Э. Введение в историческую науку. СПб., 1908.
3. Бестужев-Рюмин К. Е. О методах исторических занятий // Журнал министерства народного просвещения. 1887. Февраль.
4. Библер В. С. Исторический факт как фрагмент действительности (логические заметки) // Источниковедение: теоретические и методологические проблемы. М., 1969.
5. Валк С. Н. Избранные труды по истории и источниковедению. СПб., 2000.
6. Варшавчик М. А. Историко-партийное источниковедение: Теория, методология, методика. М., 1984.
7. Гуревич А. Я. Что такое исторический факт? // Источниковедение: теоретические и методические проблемы. М., 1969. С. 59–88.
8. Иванов Г. М. Исторический источник и историческое познание. Томск, 1973.
9. Иванов Г. М. Методологические проблемы исторического познания. M., 1981.
10. Иконников В. С. Опыт русской историографии: в 2 т. СПб., 2007.
11. Историческая наука и методология истории в России XX века: К 140-летию со дня рождения академика А. С. Лаппо-Данилевского. SPb., 2003.
12. Источниковедение новейшей истории / Под ред. А.К. Соколова [учеб. пособие]. М., 2004.
13. Ключевский В. О. Источники русской истории / В. О. Ключевский // Сочинения: в 9 т. М., 1989.
14. Ковальченко И. И. Исторический источник в свете учения об информации // История СССР. 1982. № 3.
15. Ковальченко И. Д. Методы исторического исследования. М.: Наука, 1987.
16. Коломийцев В. Ф. Методология истории. М., 2000.
17. Коялович М. О. История русского самосознания по историческим памятникам и научным сочинениям. Минск, 1997.
18. Курносов А. А. К вопросу о природе видов источников // Источниковедение отечественной истории. М., 1977.
19. Малинов А. Александр Лаппо-Данилевский: историк и философ. СПб., 2001.
20. Медушевская О. М. История источниковедения в XIX–XX вв. М., 1988.
21. Медушевская О. М. Источниковедческое научно-педагогическое направление: гуманитарное знание как строгая наука // Научно-педагогическая школа источниковедения Историко-архивного института. М., 2001. С. 8–32.
22. Медушевская О. М. Структура источниковедческого исследования // Источниковедение: теория, история, метод. Источники российской истории. М., 1998. С. 127 – 151.
23. Медушевская О. М. Теоретические проблемы источниковедения в советской историографии 20-х – начала 30-х годов // Источниковедение: теоретические и методические проблемы. М., 1969. С. 171–194.
24. Новое учебное пособие по источниковедению: взгляд специалистов // Отечественные архивы. 1999. № 5.
25. Покровский Н. Н. Источниковедческие проблемы истории России XX века // Общественные науки и современность. 1997. № 3.С. 94–105.
26. Пронштейн А. П. Вопросы теории и методики исторического исследования. М., 1986.
27. Пронштейн А. П. Источниковедение в России. Период феодализма. Rostov-on-Don, 1989.
28. Пронштейн А. П. Источниковедение в России. Период Капитализма. Издательство Ростовского университета, 1991. 669 с.
29. Пронштейн А. П. Методика исторического источниковедения. Ростов-на-Дону, 1976.
30. Пронштейн А. П. Теория и методика исторического источниковедения в труде А. С. Лаппо-Данилевского «Методология истории» // Источниковедение отечественной истории. 1989. М., 1989.
31. Профессионализм историка и идеологическая конъюнктура: проблемы источниковедения советской истории. М., 1994.
32. Пушкарев Л. Н. Классификация русских письменных источников по отечественной истории. M., 1975.
33. Пушкарев Л. Н. Классификация русских письменных источников по отечественной истории. M .: Science, 1975.
34. Румянцева М. Ф. Теория истории. М., 2002.
35. Русина Ю. А. Научное наследие А. С. Лаппо-Данилевского (к вопросу о теории и методике источниковедения) // Документ. Архив. Story. Современность. Екатеринбург, 2002. Вып. 2. С. 246–263.
36. Русина Ю.А. Методология источниковедения [учеб. пособие]. Екатеринбург, 2015.
37. Самоквасов Д. Я. Памятники древнего русского права. Ч. 1. [Электронный ресурс] / Д. Я. Самоквасов. – М.: Типография Императорского московского университета, 1908.
38. Тартаковский А. Г. Социальные функции источников как методологическая проблема источниковедения // История СССР. 1983. № 3.
39. Фарсобин В. В. Источниковедение и его метод. М, 1989.
40. Шмидт С. О. А. С. Лаппо-Данилевский на рубеже эпох // Путь историка: избранные труды по источниковедению и историографии. М., 1997. С. 167–176.
41. Шмидт С. О. О классификации исторических источников // Путь историка: избранные труды по источниковедению и историографии. М., 1997. С. 73 – 92.

• Историческая критика
• Историография
• Библейская критика