Tichborn case

The Tichborn, whose Tichborn Park estate was located near Alsferd in Hampshire , was an ancient English Catholic clan who gained influence even before the Norman Conquest . After the Reformation of the 16th century, the clan remained on the side of the Crown, although one of the Tichborn was hanged, gutted and quartered for participating in a conspiracy against Elizabeth I. In 1621, Benjamin Tichborn was promoted to baronet for his services to King James I ^[1] .

In 1803, the seventh baronet, Sir Henry Tichborn, was captured by Napoleon’s troops in Verdun and imprisoned, where he spent several years ^[2] . He was held captive with his fourth son James and the noble Englishman Henry Seymour. Despite the restriction of freedom, Seymour managed to maintain a romantic relationship with the daughter of the Duke de Bourbon , the fruit of which was the birth of Henrietta Felicita, who was born around 1807. Years later, Seymour, reflecting on the fate of his twenty-year-old unmarried daughter, decided to pass her off as an old friend of James, a mature and homely man. The wedding took place in August 1827 , and on January 5, 1829, Henrietta gave birth to a son, Roger Charles Doughty Tichborn ^[3] .

In 1821, the title passed to Sir Henry's eldest son, Henry Joseph, who was the father of seven daughters. Since the title of a baronet could be transferred exclusively on the male line, at the death of Henry Joseph in 1845, his younger brother Edward became the ninth baronet, who adopted the name Doughty by testament. Edward's only son died as a child, and the title passed to James Tichborn, and then to Roger. Doughty's legacy significantly improved the financial situation of the family ^{[4] [5]} .

James and Henrietta gave birth to three more children. Their two daughters died in infancy, and the son Alfred was born in 1839 ^[6] . The marriage of James and Henrietta was unhappy, so the couple spent a lot of time separately: the father of the family lived in England, and Henrietta was in Paris with Roger. Roger's French upbringing led him to speak his father's language with a strong accent. In 1845, James decided that his heir should complete his education in England and took him to the Jesuit boarding school Stonyhurst, where he remained until 1848 ^[5] . In 1849, Roger passed the exams of the British Army , after which he entered the Sixth Dragoon Guards Regiment. Roger served for three years, most of which he spent in Ireland ^[7] .

While on vacation, Roger often stayed with Uncle Edward in Tichborn Park, where he found interest in his cousin Catherine Doughty, who was four years younger than him. Sir Edward and his wife loved their nephew, but found marriage between such close relatives undesirable. For some time, the couple was forbidden to meet, but Roger and Katherine arranged to meet secretly. Realizing with bitterness that their relationship had no prospects, Roger hoped to flee from circumstances by going on an overseas trip. When it became obvious that the regiment would remain in Britain, Roger resigned ^[8] . On March 1, 1853, he privately sailed to Valparaiso aboard the ship La Pauline ^[9] .

June 19, 1853 the ship reached its destination, where Roger overtook the news of the May death of Sir Edward and the transfer of the title to his father ^[10] . Roger's total tenure in South America was ten months. At first, he was accompanied by a family servant, John Moore. As part of his land journeys, Roger could visit the town of Melipiglia , located between Valparaiso and Santiago ^[11] . Ill Moore remained in the capital, while Roger, meanwhile, went to Peru , setting off on a long hunting trip there. By the end of the year, he returned to Valparaiso, and in January Tichborn began the transition of the Andes . At the end of the month, he reached Buenos Aires , from where he wrote to his aunt, Lady Doughty. In a letter, he indicated that he was going to visit Brazil , Jamaica and, finally, Mexico ^[12] . The last time Roger was seen in April 1854 in Rio de Janeiro - a traveler was expecting a ship in Jamaica. Despite the lack of a passport, Tichborn managed to get a berth on the ship "Bella" ( Eng. Bella ), which left for Jamaica on April 20 ^{[13] [14]} .

On April 24, an overturned ship’s boat marked “Bella” was discovered on the Brazilian coast with debris, but without people. It was assumed that the ship was wrecked along with all the crew and passengers. In June, Roger’s missing message was delivered to the Tichborn family, who, however, retained a dull hope, fueled by rumors of rescue survivors by another ship bound for Australia ^{[13] [15]} . Sir James Tichborn died in June 1862, which would have meant the transfer of the title to Roger, however, in view of his alleged death, his younger brother Alfred became the new baronet. Alfred’s recklessness soon put him on the brink of bankruptcy ^[16] , and the Tichborn Park estate was freed and given to tenants ^[17] .

Inspired by the conversation with the clairvoyant, who assured Lady Tichborn that Roger was alive and well, the mother of the missing woman began to regularly post ads in The Times , offering a reward for information about Roger and the fate of the ship ^[18] . Such searches were unsuccessful, however, in May 1865, the lady saw a message from Arthur Cuybitt from Sydney , Australia, who advertised the services of her Missing Friends Agency . Tichborne wrote to him, and Cuybitt agreed to send some notes to local publications. These announcements described the details of Bella’s last voyage and described Roger as a man of "fragile build, rather tall, with very fair brown hair and blue eyes" ^{[approx. 2]} . For any information that could “definitely indicate his fate” ^{[approx. 3]} , the “most generous reward” was offered ^{[19] [approx. 4]} .

Australia

In October of that year, Quitbitt informed Lady Tichborn that lawyer William Gibbs of Wagg-Waggy had identified Roger in a bankrupt local butcher known as Thomas Castro ^[20] . During a bankruptcy audit, Castro mentioned that he owned property in England. He, in his own words, managed to survive the shipwreck, and, in addition, he smoked a pipe from a rosehip with the initials “RCT” . When Gibbs demanded that Castro reveal his real name, he at first did not say anything explicit, but then agreed that he was indeed a missing Tichborne. From this time on, the butcher of Castro became known as the Challenger ^{[17] [21]} .

Inviting Lady Tichbourne to transport the Bidder to England, Qewitt wrote to her with a request to cover the costs ^{[22] [approx. 5]} . Then Gibbs demanded that the Applicant draw up a will and write a letter to his mother. In the will, the Applicant made a number of mistakes by calling Lady Tichborn “Anna Frances” ( English “Hannah Frances” ) and indicating a large number of land plots that did not belong to the family ^[23] . In a letter to Lady, the Contender described his past very vaguely, however, despite all the inconsistencies, Lady Tichborn recognized her eldest son in the Australian butcher. Perhaps her willingness to accept the Challenger was caused by the death of her son Alfred, who passed away in February ^[24] .

In June 1866, the Applicant arrived in Sydney, and, using a statement confirming the identity of Roger Tichborn, he managed to get money from several banks. Subsequently, it was discovered that the document contained many errors, although the date of birth and elements of the pedigree were given correctly. The statement outlined a brief chronology of Roger Tichborn's previously unknown life span. After the collapse of the Bella, he, along with other passengers, was taken by the Osprey , headed to Melbourne ^[25] . Arriving in Australia, he took the name of Thomas Castro, whom he met in Melipiglia, and then wandered around the country for several years. Having discussed in Wagga-Wagg, he married the pregnant housewife Mary Ann Bryant and adopted her daughter as a native. Another daughter was born in March 1866 ^{[26] [27]} .

While in Sydney, the Contender ran into two servants who had previously worked for the Tichborn family. One of them - gardener Michael Gayfoyl - initially recognized in the Applicant his former employer. When Gayfoyla was asked to pay Tichborn’s return home, he changed his mind ^[28] . Andrew Bogle, the second servant who worked for Sir Edward for many years, did not immediately recognize Roger in the Challenger. By the time they met in Australia, the applicant’s body weight was 189 pounds (almost 86 kilograms), which contrasted strongly with Bogl’s recollections of the young, fragile Tichborn. Then, however, Bogle recognized the Applicant and remained confident in the truth of his words until his death ^[29] . September 2, 1866, the Applicant, having received funds from England, sailed from Sydney aboard the ship Rakaia ( Eng. Rakaia ), taking with him a wife, children and several servants, including Bogle ^[30] . Leaving Australia, gaining access to money, the Applicant weighed 210 pounds (about 95 kilograms), and by the end of a long trip gained 40 more (about 18 kilograms) ^[31] . The journey, which required several transfers, ended on December 25 of the same year in Essex Tilbury ^[32] .

England and France

Having placed his wife and children in one of the London hotels, the Applicant inquired about the whereabouts of Lady Tichborn and found out that she was in Paris. He then headed to Wapping in east London, asking about the Orton family there. Finding out that the Ortons no longer live in the area, he called his neighbor a friend of Arthur Orton, who, according to him, was now one of the richest people in Australia. The importance of this visit became apparent only later ^[33] . On December 29, the Applicant visited Alsferd, staying at the Swan Hotel . Lendlord noticed that the guest’s appearance reminded him of the Tichborn, and the Applicant revealed to him his identity - the identity of Baronet Roger - although he asked to keep it a secret. At the estate, the Contender searched for information about the Tichborn family ^[34] .

Upon returning to London, the Applicant hired a solicitor, John Holmes, who agreed to go with him to Paris to meet with Lady Tichborn ^[35] . The visit took place on January 11 at the Lille Hotel ( Fr. Hôtel de Lille ). As soon as she saw the face of the Contender, the lady immediately recognized him as a son. Roger’s children's teacher, Father Chetillon, on the contrary, declared the Challenger an imposter, but the lady remained indifferent to this opinion and allowed Holmes to post a note in The Times on the recognition of the Challenger ^[36] . She assigned the Applicant an annual income of one thousand pounds ^{[approx. 6]} and went with him to England, wanting to introduce him to other family members who were skeptical of Roger's return ^[36] .

Supporters and Opponents

The applicant’s side soon enough was taken by authoritative figures for the family. Support for the candidacy was expressed by both solicitor Edward Hopkins and family doctor J.P. Lipsky. The latter, having examined the Applicant in detail, announced that the patient suffers from pronounced genital malformation . Over time, the opinion was firmly established that Roger was given the same diagnosis, but there is no documentary evidence of this ^{[37] [38]} . Many were impressed by the fact that the Challenger could recall the tiniest details of Roger's early life. In particular, he mentioned the fly gear that Tichborn used to fish. The applicant was recognized by several colleagues of Roger, among whom was his former batman Thomas Carter ^{[39] [approx. 7]} . Other influential supporters of the Bidder were Lord Rivers, a landowner and an athlete, and Guildford Onslow, a Liberal MP . Roen MacQuilliam in his notes on the case notes that such widespread recognition only reinforced the physical differences between the Challenger and Roger. By mid-June 1867, the applicant weighed almost 300 pounds (about 136 kilograms), and in subsequent years he became even more burly ^{[40] [approx. 8]} .

Lady Tichborn insisted that the Challenger was her son, while other family members virtually unanimously considered the Australian an impostor. The twelfth baronet was the son of Alfred Tichborn, Henry Alfred. Lady Doughty, the widow of Edward, at first believed the news from across the ocean, but upon arrival of the Challenger in England, she also refused to recognize him as Roger ^[41] . Henry Seymour, who was Lady Tichborn's brother, declared the Challenger a false candidate, finding that he did not speak French and did not even understand the language he spoke in childhood. The alleged Roger did not have a trace of the French accent characteristic of him earlier. The applicant could not name several family members when they tried to catch him on a lie, representing the fake Tichborn ^{[40] [42]} . The challenger did not impress Vincent Gosford, the former manager of Tichborn Park. When the steward asked the Bidder to list the contents of the sealed bag left by Roger before leaving in 1853, the Bidder stated that he could not recall these details ^{[43] [approx. 9]} . Those who did not believe the Applicant, the Tichbourne believed that he had gained his knowledge of the family — for example, some information about the structure of Tichborne Park — from communicating with Bogle and some other sources ^[44] . In addition to Lady Tichborn, only one relative recognized Anthony John Wright Biddalf, one of Roger's distant cousins ^[40] . However, during the life of Lady Tichborn, the position of the Applicant remained very strong ^[14] .

On July 31, 1867, the matter was examined at the Chancellor’s office of the High Court of Justice in the Royal Courthouse ^[45] . The applicant claimed that after arriving in Melbourne in July 1854, he worked in the barnyard of William Foster in Gippsland . Then, introducing himself as Thomas Castro, he met with another worker, the Englishman Arthur Orton. Leaving from Foster, the Applicant wandered around the country, working in different places - sometimes Orton accompanied him. Then, in 1865, the Bidder settled in Wagga-Wagge ^[46] . Taking into account the testimony of the Challenger, the Tichbourne sent their representative John Mackenzie to Australia. There he found the widow of Foster, who provided him with the old records of her husband. Despite the fact that there was no mention of Thomas Castro in them, the name Arthur Orton appeared in the documents. When the widow saw the photograph of the Applicant, it was Orton who was identified in it, thus forming the first evidence against him. One of the inhabitants of Wagga-Waggy remembered a certain Castro and said that this man had learned his craft in Wapping ^[47] . When this information reached London, the Tichborons decided to send to Wapping a private detective, a former police officer Jack Witcher ^[48] , who managed to find out about the Applicant’s visit in December 1866 ^{[14] [49]} .

Orton

Butcher's son Arthur Orton was born on March 20, 1834 in Wapping. He went to sea as a boy, and in the early 1850s Orton ended up in Chile ^[14] . In 1852, he aboard the ship Middleton ( English Middleton ) arrived in Hobart , Tasmania , and then moved to the mainland of Australia. He stopped working for Foster in 1857 when a wage dispute arose between them ^[50] . There is no information about his future fate. If Orton and Castro really were different people, then there is no direct evidence of Orton's continued existence, although the interested party made vigorous attempts to find him. The applicant hinted that they, along with Orton, from time to time violated the law, as a result of which they had to change their names periodically. Most of Orton’s relatives did not recognize the long-missing Arthur in the Contender. Their testimony was probably false, because it was possible to establish that the Ortons received a certain amount of money from the Bidder ^{[14] [47]} . On the other hand, the correspondence between the Challenger and Arthur Orton was established by the former lover of the latter, Mary Ann Lauder ^[51] .

Money Depletion

On March 12, 1868, Lady Tichborne passed away, leaving the Challenger both without the main protector and without reliable sources of income. The lady’s funeral was another reason for his conflict with Tichbourne: insisting on the role of the main mourner of the requiem, the Contender provoked the indignation of the whole family. On the other hand, the revenue he lost was soon offset by supporters - the bidder could count on 1,400 pounds a year. In addition, the Challenger was settled in a house near Alsferd ^[47] .

In September 1868, the Applicant, in the company of his lawyers, visited South America, where he intended to meet with witnesses from Melipiglia, who could possibly confirm his identity. He landed in Buenos Aires, telling his companions that he would meet with them in Valparaiso. The lawyers continued sailing, and the Applicant, having stayed in Argentina for two months, boarded a ship sailing to England. His excuses - poor health and the threat of assault by robbers - did not convince his supporters, many of whom refused to help him in the future. Holmes resigned as his solicitor. Lawyers, upon returning to England, reported that no one in Melipiglia had heard of Tichborne, but some remembered the English sailor Arturo ^[52] .

Soon, the Applicant declared bankrupt. In 1870, his new legal advisors launched an original fundraising campaign: a thousand debt notes worth a hundred pounds were issued. The holders of these securities, called “ Tichborne Bonds ”, could receive interest on debt after the Applicant inherited his due fortune. As a result, about 40 thousand pounds were collected, while the papers themselves were soon exchanged at a great discount, and then their price became completely ridiculous ^[53] . Nevertheless, the funds raised allowed the Applicant to live and pay for the services of lawyers for some time ^{[approx. 10]} . After the delay caused by the course and consequences of the Franco-Prussian war , key witnesses were able to leave Paris, and in May 1871 a civil case was brought before the court on the identity of Roger Tichborn. The applicant hoped for victory, wanting to receive the long-awaited recognition and inheritance ^[54] .

The case was added to the registry of the General Claims Court under the heading Tichborn v. Lashington. The essence of the lawsuit was the demand for the eviction of Colonel Lushington, who rented premises in Tichborn Park. The actual purpose of the proceedings was to prove the identity of the Bidder and, consequently, to obtain the rights to Tichborn property. Failure would mean that the Applicant would be recognized as an impostor ^[55] . If successful, the Applicant could receive not only 2290 acres (about 927 hectares) of estates, but also estates, land and farms in Hampshire , as well as real estate in London and other regions of England ^[56] . The total income from these assets would be more than 20 thousand pounds annually ^[40] . At current prices, the Bidder’s income would be in the millions of pounds ^[57] .

Examination and Cross-Examination

Hearings in the case took place in a court located on the territory of the Palace of Westminster ^{[approx. 11]} . The trial began on May 11, 1871 ^[58] , and Sir William Bowville, Chief Justice in General Litigation, was appointed chairman of the panel of judges ^[59] . The challenger was represented by experienced lawyers William Ballantin and Harding Giffard, as well as other lawyers ^{[approx. 12]} . The interests of the Tichborns were defended by Solicitor General John Coleridge (as part of the process, he received the position of Attorney General ^[60] ) and Henry Hawkins, future judge of the High Court , who was empowered to conduct cross-examination ^{[61] [62]} . In his opening remarks, Ballantin drew the attention of listeners to the unhappy childhood of Roger Tichborn, the imperious nature of his father, his poor education, and often wise decisions in choosing a company. After spending time in an open boat after the shipwreck, the Applicant, according to Ballantin, lost many memories, which could explain his weak idea of ​​the past ^[63] . Attempts to prove the correspondence of his personality and the identity of Arthur Orton, according to the lawyer, were made by "irresponsible" private investigators working for Tichborn ^[64] .

Among the first witnesses called by the Applicant were former officers and employees from Roger’s regiment, all of whom expressed the opinion that there was a genuine Roger Tichborn in the hall ^[65] . Ballantin invited to the hall of the current and former servants of the family, in particular, John Moore, who accompanied Roger in South America. Moore confirmed that the Applicant correctly described many small details of their journey, for example, the clothes used then or the name of the adopted dog ^[66] . Roger cousin Anthony Biddalf noted that he could recognize the Applicant only after a long stay in his company ^{[67] [68]} .

On May 30, Ballantin called for the challenger to answer. During cross-examination, he answered questions about Arthur Orton, whom he described as “a large-boned man with sharp features and a long face, slightly marked with smallpox” ^{[69] [approx. 13]} . According to his own statement, they broke up between 1862 and 1865, having met again at Wagga-Wagge ^[70] . When asked about the details of his relationship with Orton, he was evasive and said he did not want to expose himself. After asking his questions about the Applicant’s trip to Wapping, Hawkins directly asked him: “Are you Arthur Orton?” ^{[Approx. 14]} , to which he answered in the negative ^{[71] [approx. 15]} . Answering questions about being in Stonyhurst, the Applicant showed significant ignorance. He did not recognize Virgil , confused Latin with Greek and did not understand what chemistry was ^[72] . He perplexed the audience by saying that he had seduced Katherine Doughty and mentioning that the contents of the package left to Gosford, which he allegedly could not remember before, included instructions that were intended in case of her pregnancy ^[73] . Roen MacQuilliam points out that the Tichborons have since sought not only to preserve the inheritance, but also to defend Doughty's honor.

Completion

7 июля было принято решение о переносе дальнейших разбирательств на четыре месяца. Когда слушания возобновились, Баллантин вызвал ещё ряд свидетелей, среди которых были Богл и Фрэнсис Бейджент, близкий друг семейства. Хокинс утверждал, что оба этих снабжали Претендента информацией, которая позволила ему ориентироваться в биографии Роджера. Тем не менее, перекрёстный опрос показал, что и Богл, и Бейджент действительно верили в правоту Претендента. В одной из своих речей в январе 1872 года Коулридж поставил Претендента в один ряд с «величайшими самозванцами в истории» ^{[74] [прим. 16]} . Пытаясь доказать, что Претендент является Артуром Ортоном ^[75] , он вызвал более двухсот свидетелей ^[76] — в итоге потребовались показания всего нескольких. Лорд Беллью, знавший Роджера во время его пребывания в Стоунихёрсте, рассказал суду о нескольких заметных татуировках Роджера, которых на теле Претендента обнаружено не было ^[74] . 4 марта присяжные обратились к судье, заявив, что получили достаточно доказательств для отвержения притязаний Претендента. Убедившись, что решение основано не только на показаниях Беллью, судья Боувилл постановил арестовать Претендента за лжесвидетельство и направить его в Ньюгетскую тюрьму ^{[77] [прим. 17]} .

Находясь в тюрьме, Претендент поклялся продолжить борьбу сразу после освобождения ^[78] . 25 марта 1872 года в Evening Standard вышло его «Обращение к общественности» ( англ. Appeal to the Public ), в котором он просил о материальной поддержке для покрытия юридических и бытовых расходов ^{[прим. 18]} . Он писал: «Я обращаюсь к каждой британской душе, вдохновлённой любовью к правосудию и честной игре и желающей защитить слабого от сильного» ^{[79] [80] [прим. 19]} . Отстаивая свои интересы в суде, Претендент привлёк на свою сторону множество сочувствующих. Его сторонники считали, что процесс символизирует всю проблематику взаимодействия рабочего класса и судебной системы ^[14] . После публикации обращения по всей стране были созданы комитеты в поддержку Претендента. В начале апреля он был освобождён и передан на поруки лорда Риверса и Гилдфорда Онслоу. Выходящего из здания Олд-Бейли Претендента встречала ликующая толпа ^[81] .

14 мая в Алсферде состоялась открытая встреча сторонников, на которой Онслоу сообщил о получении пожертвований и многочисленных приглашений из английских городов. В то время как Претендент выступал в разных уголках страны, следившие за его поездкой журналисты заметили, что он говорит с акцентом кокни , характерным для небогатых уроженцев Восточного Лондона ^[82] . Тем не менее, кампания привлекла на сторону Претендента ещё нескольких влиятельных персон, в том числе Джорджа Хаммонда Уэлли, парламентария от округа Питерборо и убеждённого антикатолика . И он, и Онслоу порой позволяли себе неосторожные заявления. После состоявшейся 11 декабря встречи в столичном Сент-Джеймс-холле , оба предъявили конкретные обвинения Генеральному атторнею и Правительству, которые, с их точки зрения, пытались помешать правосудию. В результате, Уэлли и Онслоу были обвинены в неуважении к суду и оштрафованы на сто фунтов каждый ^{[83] [прим. 20]} .

Крупные издания, за редким исключением, отзывались о кампании Претендента весьма враждебно. Желая противостоять информационной атаке, сторонники Претендента запустили две недолго просуществовавшие газеты: в мае 1872 года началась публикация Tichborne Gazette , а с июня начала выходить Tichborne News and Anti-Oppression Journal ^{[прим. 21]} . Первая газета, выходившая вплоть до декабрьского наказания Уэлли и Онслоу, была полностью посвящена делу Претендента. Второе издание, освещавшее и другие противоречивые процессы, просуществовало четыре месяца ^{[84] [85]} .

Судьи и адвокаты

Уголовное дело, которое должно было быть рассмотрено в Суде королевской скамьи , проходило под заголовком «Королева против Кастро» ^[86] . В свете предполагаемой длительности процесса было решено передать дело не одному судье, но полной коллегии. Её председателем стал сэр Александр Кокберн, Лорд главный судья ^[87] . Его намерение заслушать дело вызвало в обществе споры, поскольку в ходе гражданского процесса он открыто называл Претендента лжесвидетелем и клеветником ^[88] . Также в коллегию вошли сэр Джон Мэллор и сэр Роберт Лаш, уже имевшие опыт в Суде королевской скамьи ^[87] .

Состав стороны обвинения по сравнению с гражданским процессом практически не изменился — выбыл лишь Коулридж. Команду адвокатов возглавлял Хокинс, его главными ассистентами были Чарльз Боуэн и Джеймс Мэтью. И тот, и другой впоследствии стали судьями ^{[89] [87]} . Команда Претендента была значительно слабее. Ему не удалось вновь нанять Баллантина, а другие участники предыдущего процесса отказались сотрудничать с ним снова. Возможно, нежелание юристов представлять Претендента было связано с необходимостью доказывать связь клиента с Кэтрин Даути ^[89] . В итоге одним из защитников Претендента стал Эдвард Кенили, в известной мере талантливый, но эксцентричный ирландский адвокат ^[14] . До того Кенили защищал фигурантов других громких дел, среди которых были отравитель Уильям Палмер и лидеры Фенианского восстания 1867 года ^[90] . Ему ассистировали не примечательные в профессиональном смысле юристы Патрик Макмагон, часто отсутствовавший на заседаниях член парламента, и Купер Уайлд, молодой и неопытный адвокат ^[91] . Работа Кенили осложнилась ещё сильнее, когда несколько его высокопоставленных свидетелей отказались прийти на заседание, опасаясь, вероятно, насмешек противной стороны ^[92] . Никаких показаний не дали и некоторые ключевые свидетели предыдущего процесса, в том числе Мур, Бейджент и Липском ^[93] .

Процесс

Процесс стал одним из самых длительных в истории английской юстиции: слушания начались 21 апреля 1873 года и завершились 28 февраля следующего, заняв в итоге 188 судебных дня ^{[14] [94]} . Тон слушаниям задавал стиль Кенили, который был склонен к конфронтации с противной стороной. Он атаковал не только свидетелей, но и судебную коллегию, что приводило к частым столкновениям с Кокберном ^[88] . Согласно уголовно-процессуальным нормам той системы, Претендент не мог давать показания, хотя и присутствовал на заседаниях ^[95] . Вне суда он упивался своей популярностью. Американский писатель Марк Твен , пребывавший тогда в Лондоне, однажды встретился с Претендентом на неком мероприятии. Твен писал, что счёл его тогда «довольно тонкой и величественной фигурой» ^{[прим. 22]} . О присутствовавшей на той встрече публике он отозвался так: «образованные люди, люди, вращающиеся в хорошем обществе… Со всех сторон звучало „Сэр Роджер“, всегда „Сэр Роджер“, никто не умалчивал титул» ^{[прим. 23]} .

В общей сложности Хокинс вызвал 215 свидетелей, в том числе жителей Франции, Мелипильи, Австралии и Вапинга. Все из них либо утверждали, что Претендент не является Роджером Тичборном, либо называли его Артуром Ортоном. Эксперт-графолог клятвенно заявил, что почерк Претендента напоминал почерк Ортона, но не Тичборна ^[96] . Хокинс утверждал, что история спасения на судне «Оспрей» была лишь выдумкой. Корабль с таким названием прибыл в Мельбурн в июле 1854 года, однако описание Претендента не соответствовало его подлинной наружности. Кроме того, Претендент неправильно назвал имя капитана, а двое членов экипажа, которых упоминал обвиняемый, служили тогда на «Миддлтоне» ( англ. Middleton ), судне, на котором Ортон прибыл в Хобарт. Никаких сообщений о спасении не было обнаружено ни в судовом журнале «Оспрея», ни в записях смотрителя мельбурнского маяка ^[97] . Говоря о содержимом запечатанного пакета, Госфорд заявил, что там содержались некоторые бумаги, однако о связи с Кэтрин Даути или о её беременности не говорилось ни слова ^[98] .

В своей защите Претендента Кенили пытался представить его жертвой заговора католической церкви, правительства и судебной элиты. Он часто пытался очернить свидетеля, как это произошло в случае с лордом Беллью, репутацию которого Кенили разрушил подробностями совершённого им адюльтера ^[96] . В числе свидетелей Кенили были Богл и Биддалф, которые по-прежнему твёрдо стояли на стороне Претендента. Поистине сенсационные показания дал моряк Джин Льюи, утверждавший, что в момент спасения пассажиров он работал на «Оспрее». Льюи опознал Претендента, назвав его «мистером Роджерсом» и заявив, что тот был одним из шести выживших, которые были доставлены в Мельбурн. Расследование, однако, выявило, что Льюи, бывший заключённый, дал ложные показания, и в названное время находился в Англии. Он был обвинён в лжесвидетельстве и приговорён к семи годами тюремного заключения ^[99] .

Подведение итогов и приговор

29 января 1874 года Кокберн завершил выступления Кенили и Хокинса и начал подводить итоги дела ^[100] . Свою речь он предварил заявлением, в котором сурово осудил поведение Кенили ^[101] . В рамках этой стадии процесса сторона обвинения постоянно обращала внимание присяжных на то, что Претендент демонстрировал «грубое и поражающее невежество» ^{[прим. 24]} , которое никак не могло характеризовать подлинного Роджера Тичборна ^[102] . Кокберн отверг версию Претендента о содержимом пакета, не позволив тем самым посягнуть на честь Кэтрин Даути ^{[103] [104]} . По мнению Джона Морса, в заключительной часть своей речи Кокберн проявил выдающуюся непоколебимость ^[105] . В то время как большинство изданий рукоплескали его прямоте, некоторые назвали заключительную часть процесса скорее «Ниагарой осуждения» ^{[прим. 25]} , чем беспристрастным подведением итогов ^[106] .

28 февраля, в субботний полдень присяжные удалились для обсуждения приговора, вернувшись менее чем через полчаса ^[107] . В приговоре устанавливалось, что Претендент не был Роджером Тичборном, что он не вступал в связь с Кэтрин Даути, и что он несомненно был Артуром Ортоном. Претендент обвинялся в лжесвидетельстве, а присяжные, ко всему прочему, также осудили поведение Кенили. После того, как судьи отказали Претенденту в слове, он был приговорён к двум семилетним срокам заключения в тюрьме ^[108] . После суда карьера Кенили была разрушена. Он был исключён из Оскфордского кружка и благородного общества « Грейз Инн », лишившись возможности осуществлять судебную практику ^[90] . 2 декабря 1874 года Лорд-канцлер аннулировал его лицензию королевского адвоката ^[109] .

Общественное движение

Приговор суда спровоцировал появление широкого общественного движения в поддержку Претендента. Его и Кенили восхваляли как героев, последнего же, ввиду его разрушившейся карьеры, считали мучеником ^[110] . Джордж Бернард Шоу , впоследствии писавший о деле Тичборна, отмечал в нём парадокс: Претендент, воспринимаемый как представитель рабочего класса, намеревался подтвердить своё право на место в высшем обществе, однако был отвергнут той самой элитой ^{[111] [112]} . В апреле 1874 года Кенили создал политическую организацию под названием «Ассоциация Великой хартии вольностей» ( англ. "Magna Charta Association" ), в повестку которой вошёл широкий круг вопросов, отчасти перекликающихся с требованиями чартистов 30-х и 40-х годов XIX века ^[14] . В феврале следующего года Кенили принял участие в выборах парламентского представителя от округа Сток-он-Трент , место которого стало вакантным. Проведя кампанию в роли «Народного кандидата» ( англ. "The People's Candidate" ), Кенили выиграл выборы с большим преимуществом ^[113] . Впрочем, ему так и не удалось убедить Палату общин в необходимости создания королевской комиссии, которая занялась бы пересмотром итогов дела. Его инициативу поддержали лишь два не имеющих права голосовать счётчика , в то время как против создания комиссии проголосовали 433 депутата ^{[90] [114]} . Так как в парламенте Кенили стал объектом насмешек, его дальнейшая деятельность не была связана с законотворчеством ^[115] . На пике популярности Претендента появился целый рынок продукции, связанной с его персоной. На протяжении нескольких лет публике предлагались медальоны, китайские фигурки, салфетки и прочие посвящённые Претенденту сувениры ^[116] . К началу 80-х годов интерес к делу угас и на выборах 1880 года Кенили потерпел сокрушительное поражение. Несколько дней спустя он скончался от сердечной недостаточности ^[115] . Его организация существовала на протяжении ещё нескольких лет, пользуясь всё меньшей поддержкой. В мае 1886 года закрылась газета The Englishman («Англичанин»), которую он основал во время процесса. Никаких сведений о дальнейшей деятельности Ассоциации обнаружено не было ^[117] .

Освобождение и последние годы жизни Претендента

11 октября 1884 года Претендент досрочно вышел на свободу, проведя в тюрьме десять лет ^[118] . Заточение существенно сказалось на его внешности. В письме Онслоу, от мая 1875 года, Претендент сообщал о потере 148 фунтов (около 67 килограммов) ^[119] . На протяжении всего срока он продолжал утверждать, что является Роджером Тичборном. Тем не менее, после освобождения он не проявлял интереса к сотрудничеству с организацией Кенили, решив жить выступлениями в мюзик-холлах и цирках ^[118] . Разочаровав сторонников, он был обречён на забвение. В 1886 году он отправился в Нью-Йорк , где, однако, не смог заинтересовать публику и в конечном итоге устроился на работу в бар ^[120] .

В 1887 году он вернулся в Англию, где, несмотря на формально не расторгнутый брак с Мэри Энн Брайант, женился на певице мюзик-холлов Лили Эневер ^[120] . В 1895 году он признался изданию « The People » в том, что является Артуром Ортоном — ценой признания стали нескольких сотен фунтов ^[121] . Эти деньги позволили ему открыть небольшую табачную лавку в лондонском Ислингтоне . Через некоторое время он дезавуировал своё заявление и вновь объявил себя Тичборном. Это не помогло его делу: лавка разорилась, как и другие его деловые начинания. Впав в нужду, он скончался от болезни сердца 1 апреля 1898 года ^[14] . Его похороны вновь пробудили интерес к делу, на церемонии захоронения присутствовали приблизительно пять тысяч человек, Претендент же был погребён в безымянной нищенской могиле. Проявив, по словам Роэна Макуильяма, «акт необычайного великодушия» ^{[прим. 26]} , Тичборны позволили прикрепить на гроб Претендента табличку с надписью «Сэр Роджер Чарльз Даути Тичборн». В документах Паддингтонского кладбища также значится фамилия «Тичборн» ^[120] .

Оценки

Подавляющее большинство историков принимают версию суда относительно личности Претендента. Макуильям, тем не менее, ссылаясь на Дугласа Вудраффа, допускает, что его претензии действительно могли быть обоснованными ^[14] . Вудрафф ставит под сомнение возможность разработки и осуществления подобного обмана: «Это было бы выходящим за границы разумного нахальством, если бы Артур Ортон сел на корабль с женой и слугами и переплыл весь свет, зная об ожидавших их лишениях, которые наступили бы, не убеди он никогда не виденную и практически не известную ему женщину в том, что он её сын» ^{[прим. 27] [122]} .

В 1876 году, в то время как Претендент находился в тюрьме, обитатель сиднейского приюта для душевнобольных Уильям Крессуэлл объявил себя Артуром Ортоном. Общественность вновь заинтересовалась делом, поскольку некоторые показания Крессуэлла соответствовали имеющейся информации об Ортоне. Сторонники Претендента пытались привезти австралийца в Англию, и, хотя им так и не удалось сделать этого, споры о личности Крессуэлла не утихали несколько лет ^{[123] [124]} . В 1884 году сиднейский суд постановил, что по данному вопросу нельзя вынести однозначное решение, поэтому должен сохраняться статус-кво . Крессуэлл был оставлен в стенах приюта ^[125] . Незадолго до его смерти в 1904 году с ним встретилась новая леди Тичборн, которая не обнаружила в его внешности никаких признаков принадлежности к Тичборнам ^[126] .

Некоторые неопределённые и противоречивые аспекты дела впоследствии подверглись дополнительным исследованиям. Черты лица Претендента напоминали внешность некоторых Тичборнов — этот факт признал даже судья Кокберн. Пытаясь объяснить этот факт, Онслоу на страницах The Englishman предположил, что мать Ортона могла быть внебрачной дочерью сэра Генри Тичборна, деда Роджера. Согласно другой версии, биологическим отцом Ортона мог стать Джеймс Тичборн, то есть, Претендент и Роджер были единокровными братьями ^[127] . Ещё одна гипотеза состоит в том, что Ортон и Роджер, находясь в Австралии, могли быть сообщниками в некой криминальной деятельности, и Ортон, убив Тичборна, принял его идентичность ^[128] . Дочь Претендента от Мэри Энн Брайант, Тереза Мэри Агнес, утверждала, что отец признавался ей в убийстве Артура Ортона, открыв тем самым детали своего пребывания в Австралии ^[129] . Впрочем, ни одно из этих предположений не имеет под собой прямых доказательств ^[127] . Тереза продолжала называть себя дочерью Тичборна, и в 1924 году она была заключена в тюрьму по обвинению в вымогательстве денег Тичборнов путём угроз и требований ^[130] .

Вудрафф пишет, что судебные приговоры, хотя и были справедливы в свете представленных доказательств, не разрешили то «огромное сомнение» ^{[прим. 28]} , о котором говорил Кокберн. В 1957 году Вудрафф писал, что ключ к решению загадки, вероятно, потерян навсегда ^[131] . В 1998 году Брайан Бриндли сообщил, что истинное положение дел может быть установлено с помощью генетической дактилоскопии ^[132] . При этом загадка Претендента по-прежнему остаётся без ответа, вдохновляя писателей и режиссёров: одной из кинематографических интерпретаций дела стал фильм The Tichborne Affair , вышедший на австралийском телевидении в 1975 году ^[133] . Вудрафф же заключает, что «потерявшийся мужчина всё ещё ходит в истории под тем самым именем, который ему дал современный голос общества: Претендент» ^{[134] [прим. 29] [прим. 30]} .

• Эпизод « The Principal and the Pauper » ( девятый сезон ) мультсериала « Симпсоны » имеет множество сюжетных пересечений с делом Тичборна ^[135] .

• Annear, Robyn. The Man Who Lost Himself: The Unbelievable Story of the Tichborne Claimant. — London : Constable and Robinson, 2003. — ISBN 1-84119-799-8 .
• Biagini, Eugenio F. and Reid, Alastair J. (eds). Currents of Radicalism: Popular Radicalism, Organised Labour and Party Politics in Britain, 1850–1914 . — Cambridge, UK : Cambridge University Press, 1999. — ISBN 0-521-39455-4 .
• McWilliam, Rohan. The Tichborne Claimant: A Victorian Sensation. — London : Hambledon Continuum, 2007. — ISBN 1-85285-478-2 .
• Morse, John Torrey. Famous trials: The Tichborne claimant (and others) . — Boston, MA : Little, Brown and Company, 1874.
• Shaw, Bernard. Androcles and the Lion: A Fable Play (Preface) . — London : Constable & Co, 1912.
• Twain, Mark. Following the Equator. — Mineola, NY : Dover Publications, 1989. — ISBN 0-486-26113-1 .
• Woodruff, Douglas. The Tichborne Claimant: A Victorian Mystery. — London : Hollis & Carter, 1957.

• Дело Тичборна в библиотека штата Новый Южный Уэльс, Австралия