Ossetian-Ingush conflict

Ethnic Processes of the Past

Ingush and Ossetian settlements on the plains and foothills of modern North Ossetia and Ingushetia have been known since the end of the 17th century ^[4] . Historical and ethnographic materials indicate that Ossetians and Ingush lived mixed within the current Prigorodny district and the urban district of Vladikavkaz . According to the 1770s, the most eastern Ossetian settlements were Lars, Chmi and Balta , located on the left bank of the Terek River in the Darial Gorge ^[5] . Now they are part of the urban district of Vladikavkaz, located at the borders of the eastern part of the Prigorodny district.

As for the western borders of the Vainakh (Ingush) ethnic element, significant changes occurred in this zone, related to the movement of the Vainakhs to the east. From Russian sources of the XVI-beginning of the XVIII centuries it is clear that at that time the Vainakh population, which was later replaced by the Ossetian, already lived on the left bank of the Terek in the Lars region ^[6] . According to Klaproth , who visited here at the beginning of the 19th century, “Ossetians of Slonate used land taxes for the use of the land on which the villages of Lars, Chmi, Baltash were located” ^[7] . Ossetian traditions also say that Vainakhs once lived west of the modern place of their residence. So, in the legends recorded in 1927 in the Koban gorge by L.P. Semenov , it is said that the Ingush used to live in the Kurtatinsky and Dargavsi gorges, but under the onslaught of Kabardins and Ossetians they left for the Saniban gorge, and later through the Chmi region - on the right bank of the Terek ^[6] . The last two gorges are located in the western part of the Prigorodny district.

On the plane that adjoined at different periods from mountain Ingushetia to mountain Ossetia, Kabardians lived, the presence of which gradually began to shift to the west. Instead, Ingush and Ossetians began to migrate here. The first Ingush village based on a plane in the 17th century was Ongusht (now the village of Tarskoye ), according to which the Ingush got their name ^[8] . In 1750-1760, at the exit to the plain of the Kambileevka and Sunzha rivers, the Ingush auls Sholkhi, Akhki-Yurt ^[9] arose, and in 1770, the village of Kambileevskoye ( Ingush. Galggay yurt ) was founded on the territory of the present Prigorodny district (literally, the means “The settlement of the Ingush”, “the Ingush village”) ^[10] . By 1770-1780, the Ingush guard posts reached modern Nazran ^[9] . At the end of the XVIII century, the Ingush raided the left bank of the Terek, on the plains adjacent to the Ossetian mountains. Ingush ideologists attached one of such attacks to Ossetians in 1784 in the area near the present Alagir , proving that the Ingush lands at the end of the 18th century extended from the Vladikavkaz fortress “up to the walls of Alagir” ^[11] .

Until 1944

With the advent of Russia in the Caucasus, a number of territories in which the Ingush lived were transferred to the Terek Cossacks. In the lands that belonged to the Ingush earlier, a strip of hair was created, which was a line of Cossack villages that separated the plain and mountain Ingushetia. The Ingush, however, did not come to terms with this state of affairs. The confrontation with the Cossacks continued constantly, despite the fact that the tsarist government supported the Cossacks. By the beginning of the October Socialist Revolution , Terek Cossacks and Ingush lived together on the territory of the modern Prigorodny district , as well as part of the border territories. During the civil war, Ossetians, in addition to those who belonged to the Terek Cossacks , mainly took a neutral position, the Cossacks mainly took the side of the Whites , the Ingush - the Reds . The support of the power of the Soviets by the Ingush was due to the promises of the Reds to return the lands inhabited by the Cossacks to the Ingush.

After the end of the civil war, the Ingush demanded that the Soviet government fulfill this promise. In connection with the latter, during the formation of the Highland Autonomous Soviet Socialist Republic , the Ingush were returned a significant amount of land inhabited by Cossacks ^[12] , while the Terek Cossacks were evicted . Until 1924, the territory of North Ossetia and Ingushetia was part of the Mountain ASSR.

By a decree of the All-Russian Central Executive Committee of July 7, 1924, the Mountain ASSR was abolished and divided into the North Ossetian and Ingush Autonomous Regions, as well as the Sunzhensky District . The city of Vladikavkaz became an independent administrative unit, which was directly subordinate to the CEC of the RSFSR , but was the administrative center of both regions ^[13] . The governing bodies of the Ingush Autonomous Region were located in the right-bank part of the city, and the North Ossetian Autonomous Region - in the left-bank. Both autonomies became administrative units in the North Caucasus region .

Territorial claims even then arose between the regions themselves, the most significant of which were a border dispute over Kurp forests, ownership of plots in the area of ​​the southern gardens of Redant, as well as the villages of Kantyshevo and Dolakovo . On February 16, 1925, the Presidium of the All-Russian Central Executive Committee decided “to amend the resolution of the Presidium of the All-Russian Central Executive Committee of January 12, 1925 to include the Balta region within the autonomous region of Ingushetia, establishing a border in this region between the autonomous regions of Ingushetia and North Ossetia along the ridge. The areas of Chmi and Lars should be left within North Ossetia with a border along the Terek River ” ^[14] . In addition, part of the territory between Batakoe-Kau and Psedakh departed for Ingushetia ^[15] . Later, on June 5 of the same year, the Presidium of the North Caucasus Regional Executive Committee approved the decision of the administrative commission on the delimitation of the Kurp forests, making the leadership of both autonomies responsible for their protection ^[14] .

In the early 1930s, two events took place that, in the words of A. Tsutsiev, had “a great influence on the whole dynamics of Ossetian-Ingush relations and on the position of both peoples in the Russian-Soviet system” ^[16] . On October 13, 1928, according to the report of A. A. Andreev, the bureau of the North Caucasian Regional Committee of the Party decided to transfer Vladikavkaz to the North Ossetian Autonomous Region. This decision provoked objections from the Secretary of the Ingush Regional Party Committee I. B. Zyazikov and the Chairman of the Regional Executive Committee A. I. Gorchkhanov . I. B. Zyazikov noted:

Rumors about the decision of the krai committee quickly spread throughout the region, which caused an mixed reaction among the population. In Ingushetia, they led to discontent and aggravation of relations between Ossetians and Ingush. Part of the Ingush intelligentsia accused the regional leadership of "myopia and criminal inaction in the struggle for the city . " The bureau of the Ingush regional committee decided to appeal the ruling of the North Caucasian regional committee of the party on the transfer of Vladikavkaz to North Ossetia to the Organizing Bureau of the Central Committee of the All-Union Communist Party of Bolsheviks . On October 18, party conferences and meetings were held in primary party organizations. Participants of the Vladikavkaz city asset of the Ingush party organization, as well as the communists of the Prigorodny district and other areas of the Ingush region and the assembly of the rural asset protested. Due to the rejection by the majority of party organizations of Ingushetia of the decision of the North Caucasus Regional Committee of the Party, the bureau of the Regional Committee of the Party adopted a resolution on October 20, according to which it relieved itself of responsibility for the current socio-political situation and completely transferred it to the Ingush Regional Party Committee. Due to the active work of the Ingush regional party committee, the Organizing Bureau of the Central Committee of the WRC (b) on December 13, having considered the transfer of Vladikavkaz to the North Ossetian Autonomous Region, decided to remove it from the agenda. Meanwhile, the Central Committee of the All-Union Communist Party of Bolsheviks (Bolsheviks) instructed the krai party and krai executive committee to work out the question of merging the Chechen and Ingush regions. The latter, by the way, was connected with various views of the national elite on the path of development of national statehood: some advocated the creation of the Mountain Federation in the North Caucasus and its incorporation into the RSFSR; the second, led by the chairman of the Ingush regional executive committee Inaluk Malsagov, advocated the unification of Chechnya and Ingushetia; the third, led by Zyazikov , defended the position of preservation of the Ingush Autonomous Region ^[17] .

In the early 1930s, against the background of the Stalin personality cult and the strengthening of the process of developing the administrative-command system in the country, the Central Committee of the All-Union Communist Party of Bolsheviks and the North Caucasian Krai Party again raised the question of transferring Vladikavkaz to North Ossetia. In 1933, the All-Russian Central Executive Committee of the RSFSR handed over Vladikavkaz, renamed at that time in Ordzhonikidze, North Ossetia ^[4] . With the inclusion of the city in North Ossetia, the question was again raised about the unification of the Chechen and Ingush autonomous regions. On January 15, 1934, the Chechen and Ingush Autonomous Regions were merged into the Chechen-Ingush Autonomous Oblast , which was transformed in 1937 into the Chechen-Ingush Autonomous Soviet Socialist Republic (CHIASSR).

Redistribution of Chechen-Ingushetia

On February 23, 1944, the deportation of Chechens and Ingush to Central Asia began , and on March 7, the Chechen-Ingush ASSR was abolished by decree of the Presidium of the Supreme Soviet of the USSR . On the part of the territory of the abolished autonomy, the Grozny region was formed, and the remaining territories were divided between the neighboring Georgian SSR , Dagestan and North Ossetian ASSR . North Ossetia withdrew the northern and central parts of the Prigorodny district, as well as Achaluksky, Nazranovsky and Psedakhsky districts, the western part of the Sunzhensky district and Malgobek ^[18] . The Jerakh-Metskhalsky Council of the Prigorodny District departed from the Georgian SSR ^[19] . In the note of the NKVD of the USSR No. 145 / B in the GKO “On the Elimination of the Chechen-Ingush Autonomous Soviet Socialist Republic and on the Administrative Structure of its Territory”, explanations to the document signed by the People’s Commissar of Internal Affairs of the USSR Beria were included : “It was supposed earlier to include two regions in the Kabardino-Balkarian Autonomous Soviet Socialist Republic - Psedah ​​and Malgobek. However, given that the collective farms of Kabardino-Balkaria are provided with arable land twice as much as in North Ossetia, they found it expedient to transfer the Psedakh region to North Ossetia ... ” ^[20] . In addition, part of the Kurp district of the Kabardino-Balkarian Autonomous Soviet Socialist Republic, where the Ingush also lived before deportation, went to North Ossetia ^[21] . According to the decision of the North Ossetian regional committee of May 8 of the same year, the Chechen and Ingush place names were replaced in the territories that ceded North Ossetia (the Psedakh district was called Alansky district, and the village of Angusht, which was of great historical importance to the Ingush, by which they got their name and where in 1770 they signed the oath of allegiance to Russia, it became known as Tarskoye ) ^[22] . 55 thousand people resettled into the territory of the regions that had left for North Ossetia, including 26 thousand Ossetians from the high-mountain settlements of the South Ossetian Autonomous Region and 15 thousand Ossetians from the North Ossetian Autonomous Soviet Socialist Republic; the territory transferred to Georgia remained uninhabited ^[23] .

After the Supreme Soviet of the USSR issued a decree on July 16, 1956, “On lifting restrictions on special settlements from Chechens, Ingush, Karachays and their families,” thousands of exiles began a spontaneous return to their homes. When the question arose of restoring the Chechen-Ingush Autonomous Soviet Socialist Republic, some party leaders of the North Caucasus republics objected. So, the Secretary of the North Ossetian Regional Committee of the CPSU V. M. Agkatsev opposed the return of the Chechen-Ingushetia regions transferred to the North Ossetian ASSR. He motivated his position by the fact that these areas are populated mainly by the Ossetian population. At the same time, he believed that for the resettlement of Chechens and Ingush they should give up the former territory, as well as part of the areas of the Grozny region that were not previously part of the Chechen-Ingush Autonomous Soviet Socialist Republic ^[24] . Ultimately, on November 24 of that year, the Presidium of the CPSU Central Committee adopted a resolution on the restoration of national autonomy of the Chechen and Ingush peoples. The Chechen-Ingush Autonomous Soviet Socialist Republic was restored, but within somewhat different borders - the Prigorodny district (except for the Dzheyrakhovsky gorge) remained part of North Ossetia. In addition, the North Ossetian Autonomous Soviet Socialist Republic left a 5-7-kilometer strip of the former Psedakh region of Chechen-Ingushetia, connecting the Mozdok region with the rest of Ossetia, as well as the right-bank part of the Darial Gorge , a narrow strip from the border with Georgia to the river. Armkhi ^[25] The territories of the former Psedakh (except for the village of Khurikau ), Achaluk and Nazran districts were returned to the Chechen-Ingush Autonomous Soviet Socialist Republic ^[25] . The Chechen-Ingush Autonomous Soviet Socialist Republic also included three districts of the Grozny region - Naursky , Kargalinsky and Shelkovskaya (which until 1944 were part of the Stavropol Territory ), which are now part of the Chechen Republic ^{[26] [27]} . In the early 90s, the Ossetian side put forward the version that “instead of the Prigorodny district” the Naursky and Shelkovsky districts of the Stavropol Territory were included in the restored Chechen-Ingushetia in 1957 (until 1957, these regions were part of the Grozny region). However, the transfer of these areas to Chechen-Ingushetia cannot be considered as “compensation” for the Prigorodny district ^[28] .

While still in Kazakhstan, the head of the Ingush family received a mark in the personal file, which determined the place of her residence upon return. At the same time, not one of the Ingush received an order to settle in Vladikavkaz or in the Prigorodny district of the North Ossetian Autonomous Soviet Socialist Republic ^[29] . Despite this, the Ingush massively began to return to the Prigorodny district. Like the Chechens, they sought to settle in their native places, but by that time their houses were already occupied by other people. The directive under the heading "secretly" of the Chairman of the Council of Ministers of the North Ossetian Autonomous Soviet Socialist Republic B. Zangiev dated October 31, 1956, sent to the chairman of the Nazran District Executive Committee S. G. Khadartsev, prohibited "institutions and private individuals to sell houses or rent housing for apartments to Ingush who returned from the settlement ” ^{[29] [30]} . In December 1956, in the Kosta-Khatagurovsky (now Nazranovsky) district, things even came to a collision when the Ingush who returned with his family claimed his rights to a house occupied by an Ossetian family (then 1 Ingush died in a fight, 3 more Ossetians were injured). At the beginning of 1957, the Minister of Internal Affairs of the USSR N.P. Dudorov informed the Central Committee of the CPSU : “The Ingush, who arrived in the North Ossetian Autonomous Soviet Socialist Republic, numbering 5,700 people, refused to go to Alagir, Kirov and other regions of the republic and require their resettlement in the mountains. Ordzhonikidze " ^[31] . Many Ingush settled or bought houses, but were not registered ^[4] .

Ingush movement for the return of the Prigorodny district

Идеи «возвращения земель» и «восстановления исторической справедливости» были популярны среди ингушей со времён возвращения из депортации. Так, в январе 1957 года ингушская делегация (37 человек) ездила в Москву с ходатайством о передаче Пригородного района в состав Чечено-Ингушской АССР. 31 января она была принята в отделе партийных органов ЦК КПСС по РСФСР. На этой встрече делегаты от ингушей обосновывали «исторические права» своего народа на территорию Пригородного района и нежелание ингушей жить «под властью осетин» ^[32] .

В 1963 году руководство Северо-Осетинской АССР частично изменило границы района, исключив из него часть посёлков с ингушским населением и присоединив территории на левом берегу Терека (ныне бо́льшая часть района к западу от Владикавказа, бывший Орджоникидзевский район). В декабре 1972 года группа активистов ингушского национального движения направила в ЦК КПСС письмо «О судьбе ингушского народа», в котором поставила вопрос о возвращении Пригородного района и о восстановлении ингушской автономии ^[33] .

Однако открыто требования вернуть Пригородный район впервые прозвучали 16—19 января 1973 года , во время открытых выступлений ингушской интеллигенции в Грозном ^{[34] [35]} . Как замечает И. М. Базоркин, после событий 1973 года положение ингушей в Пригородном районе несколько улучшилось. Ингушский язык появился в школах, в район начала поступать литература на ингушском языке, на радио и телевидении начались передачи на ингушском языке, впервые ингуши появились среди депутатов Орджоникидзевского горисполкома и Пригородного райисполкома ^[36] .

В начале 1980-х годов этнополитическая ситуация в регионе резко накалилась. Были отмечены волнения среди осетинского населения ряда сёл Пригородного района ( Октябрьское , Камбилеевское , Чермен ). На многолюдных собраниях прозвучали требования о принудительном выселении ингушей за пределы Северо-Осетинской АССР; появились листовки с угрозами в адрес ингушей ^[37] . Кульминацией стали массовые беспорядки 24—26 октября 1981 года в Орджоникидзе, вызванные убийством ингушом таксиста-осетина. Проходившая в городе похоронная демонстрация быстро переросла в выступление против республиканского руководства. Для наведения порядка в столицу ввели армейские части. В центральных районах города развернулись столкновения военных с митингующими. Наиболее радикально настроенная часть демонстрантов атаковала тюрьму и попыталась пройти в ингушский район, но были остановлены войсками ^[38] . Более 800 человек были задержаны, 40 из них получили различные сроки лишения свободы. ЦК КПСС 14 января 1982 года издал постановление «О крупных недостатках в работе Северо-Осетинского обкома КПСС по идейно-политическому, интернациональному воспитанию трудящихся» и освободил Первого секретаря Северо-Осетинского обкома партии Б. Е. Кабалоева от должности. Совет Министров ввёл в Пригородном районе временное ограничение прописки граждан, но ингуши расценили этот шаг как дискриминацию прав представителей ингушского этноса ^[37] .

В 1982 году Совет Министров СССР издал постановление (№ 183) «Об ограничении прописки граждан в Пригородном районе Северо-Осетинской АССР». Это постановление применялось фактически только в отношении ингушей ^[34] .

Напряжённость в осетино-ингушских отношениях продолжала сохраняться на протяжении 1980-х годов. Комиссия ЦК КПСС, выезжавшая в 1987 году в Северо-Осетинскую и Чечено-Ингушскую АССР с целью проверки выполнения постановления ЦК от 14 января 1982, установила, что за 1984—1986 годы в регионе было зафиксировано более 100 «националистических проявлений», в том числе убийства и избиения «на почве неприязненных отношений между ингушами и осетинами» ^[37] . По свидетельству комиссии ЦК КПСС местные осетинские власти проявляли «невнимательное отношение к населённым пунктам, где преимущественно живут ингуши и кумыки . В этих сёлах хуже развита материальная база учреждений культуры, народного образования, сферы обслуживания» ^[39] .

В 1989 году было образовано общественное движение Нийсхо , выступавшее за восстановление Ингушской автономии и передачу Пригородного района под её юрисдикцию. На втором съезде ингушского народа, прошедшем в том же году, была принята резолюция, требовавшая территориальной реабилитации ингушей: «Просить ЦК КПСС, Верховный Совет СССР , Второй Съезд народных депутатов СССР решить вопрос восстановления автономии ингушского народа в его исконных исторических границах со столицей в правобережной части г. Орджоникидзе» ^[40] . 14 ноября того же года II съезд народных депутатов СССР принял декларацию Верховного Совета СССР «О признании незаконными и преступными всех актов против народов, подвергшихся насильственному переселению, и об обеспечении их прав» ^[41] .

5 марта 1990 года газета « Правда » опубликовала статью корреспондентов А. Грачёва и В. Халина «Кунаки всегда поладят, потому что вражда не рождает сыновей, она их истребляет». Данная публикация спровоцировала 6—10 марта в Назрани массовый митинг ингушей, организованный оргкомитетом II съезда ингушского народа ^[42] . В статье была преподнесена одна из господствующих в Осетии точек зрения, заключавшаяся в том, что ингуши проживали на территории Пригородного районы якобы лишь 22 года (с 1922 по 1944) и обретение ими в 1918—1922 годах Пригородного района не имело под собой исторических оснований, а стало результатом произвола большевиков во главе с Серго Орджоникидзе ^[43] . На митинге был сформирован Общенациональный комитет «Движения ингушского народа», куда вошли представители обществ «Дикийсти» («Родина»), «Нийсхо» («Справедливость»), объединения «Возрождение», а также представители Совета Старейшин официальных органов и религиозные деятели. Прозвучали требования образовать Ингушскую автономию из Пригородного района Северо-Осетинской АССР и Назрановского и Малгобекского районов Чечено-Ингушской АССР ^[42] .

В ответ на обращения ингушского населения Совет Национальностей Верховного Совета СССР 26 марта 1990 года создал комиссию, заключившую, что требования ингушей о возврате им территорий, входивших до 1944 года в состав Чечено-Ингушской АССР, в том числе Пригородного района, были обоснованны ^[41] . 23 мая на I съезде народных депутатов РСФСР выступил Бембулат Богатырёв, в очередной раз поднявший тему восстановления ингушской автономии. Более того, в своей речи он заявил, что город Орджоникидзе «был основан ингушами 3,5 тыс. лет назад». В свою очередь осетины провели 24 мая в Орджоникидзе 100 тыс. митинг протеста против ингушских притязаний. Эти протесты повторились 14 сентября на Чрезвычайной сессии Верховного Совета Северо-Осетинской АССР. На нём ингушам напомнили о бандитском разгуле в годы Великой Отечественной войны, связях банд с вермахтом и зверских расправах над красноармейцами, а трагедию в Хайбахе назвали «клеветой на советскую армию » ^[44] .

19 апреля 1991 года в одном из сёл Пригородного района между ингушами и североосетинской милицией вспыхнули столкновения, в результате чего погиб один человек и ещё несколько получили ранения ^[45] . На следующий день Верховный Совет Северо-Осетинской АССР ввёл в Пригородном районе и Владикавказе чрезвычайное положение, которое регулярно продлевалось Верховным Советом России вплоть до осени 1992 года ^[4] . Спустя несколько дней 26 апреля Верховный совет РСФСР принял закон «О реабилитации репрессированных народов» ^[46] , предусматривавший, среди прочего, территориальную реабилитацию ингушей.

6—7 октября 1991 года в Грозном прошёл III съезд ингушского народа, участие в котором принял вице-президент РСФСР А. Руцкой . В своей речи на съезде он обещал разобраться с проблемой Пригородного района и решить её в пользу ингушей ^[47] . Между тем сама обстановка в Пригородном районе продолжала оставаться напряжённой. 12 ноября в районе села Эльхотово ингуши убили двух милиционеров МВД Северной Осетии, их похороны фактически стали антиингушским митингом. Спустя более чем неделю, 21 ноября, в селе Тарском были убиты ещё двое сотрудников осетинской милиции. По подозрению в соучастии в этом преступлении были арестованы и заключены под стражу местные ингуши, что вызвало массовые возмущения тарских ингушей ^[48] . 30 ноября жители трёх ингушских районов приняли участие в референдуме по вопросу: «Вы за создание Ингушской республики в составе РСФСР с возвратом незаконно отторгнутых ингушских земель со столицей в г. Владикавказе?» , по результатам которого 92,5 % участников референдума дали положительный ответ ^[40] . После распада СССР в 1991 году Чечено-Ингушская АССР прекратила своё существование — Чечня провозгласила независимость, а Ингушетия изъявила желание остаться в составе Российской Федерации .

4 июня 1992 года был принят закон № 2927-1 «Об образовании Ингушской Республики в составе Российской Федерации» ^[49] .

Previous Events

В октябре 1992 года на территории Пригородного района произошла серия убийств граждан ингушского происхождения. 20 октября в с. Октябрьское осетинским БТРом была задавлена 13-летняя ингушская девочка Мадина Годоборшева ^{[50] [51] [52]} . Тогда же Государственная комиссия России после переговоров с лидерами Народного Совета Ингушетии (НСИ) приняла решение о проведении границы между Северной Осетией и Ингушетией по состоянию на 23 февраля 1944 г., то есть Пригородный район должен был перейти в состав Ингушетии, но осетинская сторона выступала против этого ^[53] . Спустя два дня в Пригородном районе происходит ещё один кровавый инцидент: работники осетинской ГАИ застрелили ингушей Хаутиева И. М. и Пугиева У. И. ^[50] . Прибывшие на место происшествия в посёлок Южное дежурная группа МВД Северной Осетии блокируется, возникает перестрелка между милицией и ингушами, в результате которой погибли два осетинских милиционера и четверо местных ингушей ^[51] . Местные ингуши перекрывают движение в сторону Южного; в некоторых местах своего проживания (с. Куртат , Дачное, Карца) ингуши также устанавливают пикеты ^{[51] [52]} .

24 октября в столице Ингушетии Назрани Объединённая сессия трёх райсоветов Ингушетии и депутатской группы Пригородного района Северной Осетии «выражая волю ингушского народа и в целях защиты своих родственников, проживающих в Северной Осетии» приняла противоречащее законодательству России решение

Это постановление возлагало руководство отрядами на отделы внутренних дел трёх районов Ингушетии; для обеспечения безопасности добровольцам и ингушам, проживающим в Пригородном районе, разрешалось «использование личного огнестрельного и другого оружия…» . В ответ Верховный Совет Северо-Осетинской ССР обратился с ультимативным требованием о разоружении ингушских отрядов и разблокировании всех населённых пунктов, угрожая в противном случае провести боевую операцию с использованием республиканской гвардии и отрядов народного ополчения.

26 октября 1992 года после ряда обсуждений Президиум Верховного Совета России предложил смешанной комиссии с участием осетинских и ингушских представителей подготовить проект решения спорных ингушско‑осетинских вопросов. На следующий день в 12 часов по местному времени около 150 вооружённых ингушей блокировали пост внутренних войск у селения Карца в Северной Осетии, потребовав вывода российских военных с территории республики ^[55] . В тот же день Верховный Совет Северной Осетии выдвинул ингушам ультиматум с требования снять до 12:00 29 октября блокаду с нескольких ведущих во Владикавказ дорог, иначе парламент введёт в республике чрезвычайное положение ^[56] . 27 октября 1992 года Верховный Совет Северной Осетии санкционирует формирование отрядов народного ополчения ^[52] . По мнению председателя Комитета по межнациональному согласию Конфедерации народов Кавказа Хаджи-Мурата Ибрагимбейли требования о возврате Пригородного района были справедливы, но ингушские лидеры повинны в том, что «выражали эти требования в откровенно грубой форме, разжигали истерию на митингах в месяцы, предшествовавшие катастрофе, были инициаторами создания форпостов вооруженных формирований на территории Пригородного района» ^[41] .

Fighting

Днём 30 октября 1992 года в селе Дачном был убит ингуш Яндиев ^[52] . Вечером того же дня начался обстрел из крупнокалиберных пулемётов ингушских кварталов в сёлах Камбилеевка и Октябрьское ^[57] . В ночь с 30 на 31 октября 1992 года в сёлах Дачное , Октябрьское, Камбилеевская , Куртат произошли столкновения между осетинскими и ингушскими вооружёнными формированиями. В 6 часов 30 минут 31 октября вооружённые отряды, вошедшие на территорию Пригородного района из Ингушетии, у села Чермен разоружили пост внутренних войск МВД РФ, напали на пост ГАИ и поселковое отделение милиции ^[4] . В течение нескольких дней после этого в Пригородном районе Северо-Осетинской ССР, в городе Владикавказе и прилегающих посёлках произошли вооружённые столкновения, в которых участвовали осетинские (в том числе и югоосетинские ) ^[58] добровольцы с одной стороны — и ингушские ополченцы (в том числе — пришедшие сюда из Ингушетии) с другой стороны, а затем — подразделения Российской армии и внутренних войск МВД РФ. Боевые действия сопровождались захватом заложников, убийствами, изнасилованиями, грабежами и разрушением домов ^[59] .

1 ноября президент России Борис Ельцин ввёл в зону конфликта войска, в том числе 131 Майкопскую бригаду , где бригада получила первое боевое крещение. В тот же день Богатырёвым был организован Чрезвычайный комитет по спасению ингушского населения, благодаря деятельности которого удалось спасти жизнь многим ингушам, вовремя эвакуированным из зоны боевых действий ^[50] . В обеих республиках была создана временная администрация. 2 ноября президент России издал указ «О введении чрезвычайного положения на территории Северо-Осетинской ССР и Ингушской республики» ^[60] .

Обе стороны по-разному трактуют вооружённые столкновения 1992 года. В материалах XVIII сессии Верховного Совета Северо-Осетинской ССР от ноября 1992 года и II съезда осетинского народа от мая 1993 года вооружённые столкновения были преподнесены как «заранее подготовленная, тщательно спланированная, технически оснащённая, поддержанная большей частью ингушского населения Северной Осетии вероломная агрессия бандитских формирований ингушей против суверенной Северо‑Осетинской ССР» ^[54] . В своей книге «Рассказы по истории Северной Осетии» доктор исторических наук Р. Бзаров пишет:

«Ночью 31 октября 1992 года ингушские отряды вторглись на землю Северной Осетии. Ингуши начали войну, чтобы захватить часть Пригородного района. Пять дней продолжались бои в Пригородном районе и на окраинах Владикавказа. На защиту Осетии встали тысячи добровольцев. Люди разных национальностей вышли защищать свои дома, свою общую родину. Через перевал бросились на помощь закалённые в боях югоосетинские отряды. Враг был разбит и отброшен на свою территорию. Осетинский народ доказал всему миру своё единство и готовность защищать свою родину. Год Отечественной войны на Юге и Севере ещё раз показал, что главная цель самая короткая дорога к миру — объединение Осетии» ^[57] .

В материалах Чрезвычайного Съезда ингушского народа, прошедшего в феврале 1993 года, и Постановлении Народного Собрания Республики Ингушетия события осени 1992 годы были названы «насильственной депортацией ингушского населения с территории Северной Осетии, этнической чисткой Пригородного района и г. Владикавказа Северной Осетии» ^[54] .

Consequences

По данным прокуратуры России за время боевых столкновений в результате конфликта погибло 608 человек (490 ингушей и 118 осетин). Среди погибших 41 женщина (33 ингушки, 5 осетинок), дети до 15 лет — двенадцать (все с ингушской стороны), люди старше 60 лет — 49 человек (42 ингуша, 7 осетин) ^[61] . 939 человек были ранены (457 ингушей и 379 осетин), ещё 261 человек пропал без вести (208 ингушей и 37 осетин) ^{[54] [62]} . Были уничтожены 13 из 15 сёл Пригородного района, в которых компактно проживали ингуши ^[63] . Было утрачено до 90 % культурно-исторических ценностей ингушского народа ^[50] . По данным Министерства по делам национальностей России материальный ущерб в зоне конфликта составил около 20 млн долларов ^[64] . Политолог С. М. Маркедонов сообщает, что общий материальный ущерб был оценён в 12 млрд.руб. (в ценах 1992 г.). ^[40] .

В результате конфликта ингушское население Владикавказа и Пригородного района (за исключением части жителей Карца, Майского и Эзми) почти целиком бежало из Северной Осетии в Ингушетию ^[65] . Спецкорреспонденты газеты Коммерсантъ, побывавшие в Северной Осетии, писали об увиденном:

Результатом же «разъединения» стал полностью вымерший и выжженный Пригородный район, из которого депортировано всё 30-тысячное ингушское население. Неподалеку от посёлка Алкун на горных тропах в Ингушетии мы видели поток ингушских беженцев из Северной Осетии, не прекращающийся со 2 ноября. Люди шли днями и ночами под снегопадом и дождём. Многие раздеты, лишь маленьких детей заворачивают в одеяла. Эту тропинку ингуши назвали «тропой смерти», на ней уже погибли, сорвавшись в ущелье, десятки женщин и детей, несколько десятков мирных жителей погибли от переохлаждения. Были случаи родов и выкидышей в горах. Помощь беженцам осуществляли на голом энтузиазме ингуши-соплеменники по другую сторону границы ^[66] .

Погибших ингушей захоронили на кладбище в Назрани. В 2012 году здесь был открыт «мемориал памяти жертв осени 1992 года» ^[67] .

Численность ингушского населения

According to the Statistical Office of the Council of Ministers of the North Ossetian Autonomous Soviet Socialist Republic, as of January 1, 1989, 32,783 people of Ingush nationality lived in North Ossetia, including 16,529 people in the Prigorodny district ^[65] . The number of 32,783 Ingushs in North Ossetia was also recorded in the 1989 census ^[68] . According to the conclusion of the Commission of the Council of Nationalities of the Supreme Soviet of the USSR of 1990, about 40 thousand people were registered in the Prigorodny district, of which 17.5 thousand were Ingush ^[4] .

As for the population of the Ingush as of October 31, 1992 (on the eve of the conflict), here the state structures of North Ossetia provide different information. According to the Ministry of Internal Affairs of North Ossetia, at that moment 37.5 thousand Ingush lived in the republic, and according to the State Statistics Committee of North Ossetia, the Ingush population of the republic was 34.7 thousand ^[69] . An even smaller figure is given by the passport service of the North Ossetian Autonomous Soviet Socialist Republic, according to which 34,500 Ingush lived in the republic ^[65] .

According to the Federal Migration Service of Russia in Ingushetia there were up to 46 thousand officially registered Ingush internally displaced persons. The territorial migration service of Ingushetia reported 64 thousand displaced. The Ingush side explains the discrepancy between those registered on the eve of the conflict and internally displaced persons by the fact that not all Ingush living in the Prigorodny district had a residence permit, that is, they were not officially registered ^[45] .

Since the conflict, the parties have repeatedly signed agreements to overcome its consequences. The last of them was signed after the election of Murat Zyazikov as President of Ingushetia in 2002 . The signed agreements, however, did not eliminate all the problems that exist. The Ingush demand the return of refugees to the Prigorodny district and the implementation of the federal laws “On the rehabilitation of repressed peoples” and “On the formation of the Ingush republic”. The Ingush side is convinced that North Ossetia is delaying the process of returning immigrants, and in North Ossetia they believe that the Ingush are overstating the number of refugees, and indicate that in the Prigorodny district there is still no necessary moral and psychological climate for representatives of the two peoples to live together.

Some of the refugees were returned, however, in some villages, the Ossetians are resisting the return of the Ingush. The situation was complicated by the ongoing conflict between Georgia and South Ossetia , as a result of which North Ossetia itself was also forced to host Ossetian refugees from South Ossetia .

Conflict Resolution During Putin's Presidency

On October 6, 2004, President Vladimir Putin signed a decree “On Measures to Improve the Activities of State Bodies for the Development of Relations between the Republic of North Ossetia-Alania and the Republic of Ingushetia ”, according to which the post of the Special Representative of the President of Russia on the Settlement of the Ossetian-Ingush Conflict was abolished . Responsibilities for resolving refugee problems were assigned to the plenipotentiary of the President of the Russian Federation in the Southern Federal District .

In 2005, the problem of resolving the Ossetian-Ingush conflict acquired particular relevance. In accordance with the law on local self-government, the subjects of the federation had to complete and legally consolidate the distinction between municipalities by March 31. Ingushetia was the only region in Russia where the administrative borders of the republic were not defined, since the Ingushetia National Assembly refused to discuss the law “On municipalities of the Republic of Ingushetia”. According to the deputies ^[70] , the boundaries of the municipalities of Ingushetia should be designated taking into account the territories previously included in it, according to the Law on the Rehabilitation of Repressed Peoples, which implies the return of lands that were previously seized from them to these peoples. However, this law conflicts with Russian law, according to which the borders between the subjects of the Federation can be changed only with their mutual consent. The Ingushetia National Assembly believes that it is first necessary to return “disputed territories” to the republic, and only then determine the boundaries of municipalities.

In March 2005, State Duma deputies and senators from Ingushetia turned ^[71] to President Putin with a request to help determine the republic’s borders with North Ossetia and Chechnya. A similar appeal was sent ^{[72] to the} then plenipotentiary of the President of the Russian Federation in the Southern Federal District, Dmitry Kozak , who was invited, in particular, to pay attention to "the return of the Prigorodny district to the republic." In April, Dmitry Kozak invited ^{[71] the} presidents of North Ossetia and Ingushetia, Alexander Dzasokhov and Murat Zyazikov, to sign the plan “Priority joint actions to resolve the Ossetian-Ingush conflict in October - November 1992, prepared under his leadership and with the help of the Federal Migration Service, the Ministry of Justice and Gosstroy. ". The document sets out in detail the dates for the return of refugees and places for their resettlement, indicates those responsible for the department process, and also defines a mechanism for resolving territorial disputes between the republics in the Constitutional Court of Russia.

Dzasokhov, however, refused to sign it, stating ^[71] that the document does not have a financial base and could provoke a new round of tension in the republic. At the same time, he also acknowledged that the activation of the process of returning Ingush refugees after the Beslan tragedy may be misunderstood by the residents of the republic who never received an apology from Ingush families whose representatives were in the group of terrorists who seized the school in Beslan . There is an opinion ^[73] that it was Alexander Dzasokhov’s refusal to sign this document that caused his subsequent resignation on May 31, 2005. Murat Zyazikov, the former president of Ingushetia, for his part, was pressured by the Ingush social movement Akhki-Yurt ^[74] , demanding the return of the Prigorodny district.

There are different opinions regarding the number of Ingush refugees remaining so far outside of North Ossetia. The maximum number, which is called, is 20 thousand ^[75] . As stated in an interview with the newspaper Kommersant on April 8, 2005, Alexander Dzasokhov ^[76] , the Federal Migration Service at that time had registered applications from 10,816 refugees. At the same time, according to him, the number of Ingush who lived in North Ossetia at the beginning of 2005 already exceeded the total number of Ingush who lived here at the time of the 1992 conflict.

On August 9, 2005, the parliament of North Ossetia challenged in the Constitutional Court of the Russian Federation the points of the law "On the rehabilitation of repressed peoples" regarding territorial issues, but this request has not yet been accepted for consideration by the Constitutional Court.

2006-2007

On February 8, at a meeting with Dmitry Kozak, the plenipotentiary of the President of the Russian Federation in the Southern Federal District, a plan of measures to eliminate the consequences of the Ossetian-Ingush conflict was adopted. It turned out, however, that this plan for the return of the Ingush IDPs was only suitable for the Ossetian side. The Ingushetian People’s Assembly rejected it, because, according to the deputies ^[77] , the proposed settlement grossly violates the Ingush constitutional rights - instead of being returned to their homes, the Ingush forced migrants are offered to settle in new lands, and this resettlement may drag on for years. In this regard, deputies of the Ingush parliament sent an appeal to Vladimir Putin ^[77] , in which they point to the pro-Ossetian position taken by the envoy.

As of February 8, 2006, 2,388 families were registered with the Interregional Department of the FMS of Russia, consisting of 9,788 people (including 1,110 minor children who do not have forced migrant status), previously accepted from the Office for Migration Affairs of the Ministry of Internal Affairs of the Republic of Ingushetia and the Office for Migration Affairs of the Ministry of Internal Affairs of the Republic of North Ossetia-Alania. As of the indicated date, 2223 families applied to the Interregional Department of the FMS of Russia with applications for extending the validity of the status of an internally displaced person. The validity of the IDP status has been extended to 1112 families (consisting of 4097 people), including those living in a spontaneously formed settlement near the village. Mayskoye - 106 families (consisting of 564 people). At the same time, the Department of the Federal Migration Service for the Republic of Ingushetia considered the issue of staffing and preparing for transfer to the Interregional Department of the FMS of Russia an additional 615 registration cases (1995 people) and cases for 300 internally displaced persons (approximately 130 families), in respect of which the courts of the Republic of Ingushetia decisions were made to restore him the status of an internally displaced person. In addition, lawsuits on restoring the status of an internally displaced person from more than 300 families were pending in the courts of the Republic of Ingushetia. Thus, as of February 8, 2006, the total number of internally displaced persons amounted to more than 3400 families, or approximately 11,000–11,500 people. The total amount of funding allocated by the budget of the Russian Federation in 2006 for the payment of subsidies to citizens recognized by the migration service as forced migrants as a result of the Ossetian-Ingush conflict, for the construction, restoration and purchase of housing amounted to 1,719,531,563 rubles.

When assessing the cited number of internally displaced persons, it must be taken into account that the status of an internally displaced person is not unlimited. According to existing standards, it must be periodically renewed (confirmed), and the peak in the number of registered internally displaced persons always fell at the time of state support. In accordance with the Decree of the Government of the Russian Federation dated December 30, 2005 No. 846 “On Amending the Decree of the Government of the Russian Federation dated March 6, 1998 No. 274” and approved by the Ministry of Internal Affairs of Russia “The Procedure for Issuing and Recording a Certificate of Granting to the Forced a displaced person who lost his home as a result of the Ossetian-Ingush conflict, state support and the conditions for its repayment, state support was provided to internally displaced persons and their minor children. The real number of family members of internally displaced persons, for this reason, was constantly increasing. In addition, after a divorce in families where the husband and wife were both internally displaced persons, each, with his children living with him, acquired the right to separate housing. Accordingly, the number of families subject to registration also increased.

According to the Ossetian side ^[77] , North Ossetia agrees to the return of internally displaced persons, but out of a little more than 7 thousand people who have this status (according to Ingush data, they are almost twice as many), 4 thousand do not have documents for housing in the territory North Ossetia, and another 1,200 people have not decided whether they want to return. About 1,100 refugees lived in a zone that has recently been declared “water-protected” and closed to anyone else, as well as in settlements already “open” for refugee return. According to the Ossetian side, those refugees who lived in the water protection zone were invited to move to other settlements, but “destructive forces” prevent this. Another serious problem is that in part of the houses abandoned by the Ingush, internally displaced people from Georgia, Chechnya and Central Asia live, and the North Ossetian authorities fear that their eviction will create another source of tension. Alternatively, a special village New was built on the road to Nazran, 7 kilometers from the Chermen Circle, to resettle the families of internally displaced persons, mainly from a spontaneously formed settlement near the village of Maisky. The inhabitants of this settlement lived in trailers received as humanitarian aid, under power lines in the immediate vicinity of the Chermen Circle.

In August 2006, the head of the National Anti-Terrorism Committee, Nikolai Patrushev, at a meeting of heads of subjects of the Southern Federal District, who are also heads of the anti-terrorism commissions in their regions, said ^[78] that "successful counter-terrorism operations in Chechnya served as an impetus for the transfer of terrorist activities to the regions adjacent to Chechnya" . Terrorist attacks in Ingushetia and North Ossetia , whose population is heavily armed, have become more frequent. The number of crimes related to arms trafficking has increased. Relations between Ingushetia and North Ossetia again aggravated. In the summer of 2006, a series of killings and bombings was carried out in settlements on the administrative border between the republics.

By 2007, all residents of a spontaneously formed settlement near the village of Maisky were equipped with the Interregional Department of the FMS of Russia, and the settlement itself ceased to exist. It should be noted that the settlement of the Novy settlement took place with substantial economic assistance to the internally displaced people moving there. They received a piece of land free of charge with a market value of about 10,000 US dollars, adapted for life in the winter, a cabins at the time of moving, as well as financing for building a house according to the number of family members at the time of resettlement. The amount of funding allocated by the Russian Federation to eliminate the consequences of the Ossetian-Ingush conflict was measured in billions of rubles. A significant part of internally displaced persons did not have the documents necessary to provide state support. Most of the people who received state support received it by decision of the court of the Republic of Ingushetia, since they did not have the necessary documents.

Conflict Resolution During Medvedev's Presidency

During a bilateral meeting in December 2009, the Presidents of the Republics of Ingushetia and North Ossetia-Alania signed a joint action program to develop good neighborly relations between the Republic of North Ossetia-Alania and the Republic of Ingushetia in 2010 ^[79] .

The emphasis in the program was on active participation in post-conflict settlement of public organizations, especially youth, multilateral consultations on settlement problems and the creation of social conditions for the implementation of youth of two ethnic groups.

As of 2013

More than 28,000 Ingush live in North Ossetia.

The settlements in which the Ingush live:

• Vladikavkaz city ​​(at the administration of the city, the village of "Kartsa")
• New,
• Balta
• Tarskoe ,
• Country,
• Kurtat,
• Dongaron
• Chermen
• May,
• Hurikau.

• List of Russian generals who died in the North Caucasus
• Georgian-South Ossetian conflict
• Protests in Ingushetia (2018)

• Бугай Н. Ф. , Гонов А. М. Кавказ: народы в эшелонах (20-60-е годы). — М. : ИНСАН, 1998. — ISBN 5-85840-295-X .
• Волкова Н. Г. Этнический состав населения Северного Кавказа в XVIII — начале XX века. — М. : Наука , 1974. — С. 125.
• Гостиева Л. К. Этнополитическая ситуация в Северной Осетии / РАН. Ин-т этнологии и антропологии. — М. , 1994.
• Жирохов М. А. Семена распада: войны и конфликты на территории бывшего СССР / Под ред. Е. Кондуковой. - SPb. : БХВ-Петербург, 2012. — 688 с. - 2000 copies. — ISBN 978-5-9775-0817-9 .
• Здравомыслов А. Г. Осетино-ингушский конфликт: Перспективы выхода из тупиковой ситуации. — М. : РОССПЭН, 1998.
• Зубкова Е.Ю. Власть и развитие этноконфликтной ситуации в СССР. 1953-1985 гг. // Отечественная история. — М. : Наука, 2004. — № 4 .
• Цуциев А. А. Осетино-ингушский конфликт (1992—...): его предыстория и факторы развития. Историко-социологический очерк. — М. : РОССПЭН, 1998. — С. 146—147.
• Шнирельман В. А. Быть аланами: интеллектуалы и политика на Северном Кавказе в XX веке. — М. : Новое литературное обозрение, 2006. — С. 313.
• Шубин А. В. От «застоя» к реформам. СССР в 1917—1985 гг.. — М. : «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2000. — ISBN 5-8243-0123-9 .

• Хроника войны 1992 г. от газеты «Коммерсантъ»
• «Осетино-ингушский конфликт (1992-…): его предыстория и факторы развития»
• Краткий очерк о населении, территории конфликта, истории
• Осетино-ингушский конфликт: История и современное состояние
• «На их жизни поставили крест. Белый»
• Осетино-ингушский конфликт: у каждой из сторон — своя правда

Documentaries

• Документальный фильм «Салам алейкум ингуши» (ингушская версия)
• Документальный фильм «Под знаком беды» (осетинская версия)
• Документальный фильм «Черменский перекрёсток» (независимая версия)
• Документальный фильм «Vac Victoribus — Горе победителю»