Vladimir Semenovich Vysotsky ( January 25, 1938 , Moscow - July 25, 1980 , ibid.) - Soviet poet, theater and film actor, songwriter ( bard ); author of prose works and scripts. Laureate of the USSR State Prize (“for creating the image of Zheglov in the television feature film“ The meeting place cannot be changed ”and the author's performance of songs, 1987, posthumously).
| Vladimir Semenovich Vysotsky | |
|---|---|
 Vladimir Vysotsky at a concert on April 23, 1979. Photo by Igor Palmin | |
| Date of Birth | January 25, 1938 |
| Place of Birth | Moscow , RSFSR , USSR |
| Date of death | July 25, 1980 (42 years old) |
| Place of death | Moscow , RSFSR , USSR |
| A country | |
| Occupation | poet , songwriter , songwriter , prose writer , film and theater actor, singer , composer , guitarist |
| Father | Semyon Vladimirovich Vysotsky |
| Mother | Nina Maksimovna Vysotskaya |
| Spouse | • Isolda Zhukova (Meshkova), |
| Children | Arkady Vysotsky , Nikita Vysotsky |
| Awards and prizes |
|
| Autograph |  |
As a poet, Vysotsky realized himself primarily in the genre of author’s song . The first of his works belong to the early 1960s. At first they were performed in a circle of friends, later they became widely known thanks to tape recordings spreading around the country. Vysotsky’s poetry was distinguished by a variety of themes (street, camp, military, satirical, everyday, fairy-tale, “sports” songs), the severity of semantic subtext and the accented socio-moral position of the author. Existential motives were traced in his works telling about the inner choice of people put in extreme circumstances. Vysotsky’s creative evolution went through several stages. In his early work, street and yard songs prevailed. Since the mid-1960s, the theme of works has begun to expand, and song cycles have evolved into a new “encyclopedia of Russian life”. In the 1970s, a significant part of Vysotsky’s work was songs and poems of a confessional and philosophical nature, the poet often addressed the eternal questions of life.
Theatrical biography of Vysotsky, who graduated from the Moscow Art Theater School in 1960, is mainly associated with work at the Taganka Theater . On his stage, the actor played Galileo (the play “The Life of Galileo ”, 1966), Khlopushu (“Pugachev”, 1967), Hamlet (“ Hamlet ”, 1971), Lopakhin (“The Cherry Orchard ”, 1975), Svidrigailova (“ Crime and Punishment” ", 1979). Vysotsky's debut in the movie took place in 1959, when he played a cameo role in the film " Peers ." Over the years of work in the cinema, the actor starred in more than twenty-five films. Vysotsky’s film biography includes the roles of underground brodsky (“ Intervention ”, 1968), zoologist von Koren (“ Bad good man ”, 1973), captain Zheglov (“ You cannot change the meeting place ”, 1979), Don Guan (“ Little Tragedies ”, 1979) other. Researchers noted that in the scenic and screen works of Vysotsky, expressiveness was combined with psychological certainty. In a number of performances, as well as in feature films, television and radio shows, he also acted as a songwriter.
During the life of Vysotsky, his songs did not receive official recognition in the USSR. In 1968, a press campaign was launched to discredit his musical and poetic work. Until 1981, not a single Soviet publishing house published a book with its texts. Censorship restrictions were partially removed only after the death of Vysotsky, when the collection of his poetic works “Nerve” (compiled by Robert Rozhdestvensky ) was published. Nevertheless, censorship control over the publication of Vysotsky’s poems and songs, as well as newspaper and magazine articles devoted to him, continued to operate until perestroika . The legalization of his work began in the Soviet Union in 1986, when a commission on the literary heritage of Vysotsky was created under the Union of Writers of the USSR . In the second half of the 1980s, the publication of books and collected works of the poet began, and research work is being conducted on his work. According to some estimates, Vysotsky, who occupies one of the central places in the history of Russian culture of the 20th century, “had a strong influence on the formation of the views of his contemporaries and subsequent generations.”
Origin family
Vladimir Vysotsky was born into the family of Nina Maksimovna and Semyon Vladimirovich Vysotsky. The poet’s maternal grandfather, Maxim Ivanovich Seregin (1872-1934), was a native of the village of Ogaryovo, located between the cities of Tula and Efremov . He came to Moscow at the age of fourteen and worked as a doorman in Moscow hotels for a significant part of his life. The grandmother of Vladimir Semyonovich - Evdokia Andreyevna Seryogina (nee Sinotova, 1890-1931) - arrived in Moscow from the village of Utitsa , located near the Borodino station . Having married early, she devoted herself to a family in which five children were born: two sons and three daughters, including Nina Maksimovna (1912-2003). The Seryogins often changed their place of residence until in 1923 (possibly in 1924), Maxim Ivanovich got a room in a three-story brick house No. 26 on Pervaya Meshchanskaya Street , where the rooms of the Natalis Hotel used to be located. In 1932, Nina Maksimovna completed her studies at the Moscow Regional Combine of Foreign Languages on Sretensky Boulevard , 9/2 (German branch); having a diploma of a referent-translator, she worked at the All-Union Central Council of Trade Unions , Intourist , the Ministry of Foreign Trade , the Research Institute of Chemical Engineering and other institutions [3] [4] [5] over the years.
In 1935 (according to other sources - in 1936), Nina Seryogina met with student of the Polytechnic of Communications Semyon Vysotsky (1916-1997) [3] [4] [5] . According to his memoirs, the registration of their marriage took place in Moscow, after which the couple left for Novosibirsk, to the place of distribution of the husband. In 1937, Nina Maksimovna returned home to the First Meshchanskaya [6] .
Vysotsky’s paternal grandfather - Wolf Shliomovich Vysotsky (1889-1962) - was born in the city of Brest-Litovsk in a glassblower family [7] . Gradually graduating from the Lublin Commercial School, the Faculty of Economics of the Kiev Commercial Institute , the Faculty of Law of the University of Kiev and the Faculty of Industry of the Kiev Institute of National Economy, he opened a theater makeup workshop during NEP . In 1926, Wolf Vysotsky moved with his family to Moscow, where he worked as a legal adviser, chemist, and economist. Back in 1915, he married Dora (Deborah) Evseevna Bronstein ([1891-1896] —1970) [K. 1] . The wedding was carried out in accordance with Jewish rites . According to the records in the documents, the 26-year-old bridegroom is “from the village bourgeoisie,” the 21-year-old bride is a “paramedic maiden”. Two sons were born in the family. The youngest - Alexei (1919-1977) - subsequently became a military man, writer and documentary director. The eldest, Semyon, after completing his studies at the Polytechnic and taking courses of non-military training, connected his life with military service. Semyon Vladimirovich - holder of more than twenty orders and medals, an honorary citizen of the cities of Kladno and Prague . In the postwar years, he graduated from the Military Academy of Communications named after S. M. Budenny , before the resignation he had the rank of guard colonel [9] [11] .
Childhood
| External Images | |
|---|---|
| Volodya at the age of six months | |
| Volodya (3 years), June 1941, the first days of the war | |
| In the kindergarten of the factory "Freedom", 1943, after the evacuation | |
Vladimir Vysotsky was born on January 25, 1938 in the Moscow Maternity Hospital No. 8, located on 3rd Meshchansky Street (now 61/2 Shchepkina Street). According to the memoirs of Nina Maksimovna Vysotskaya, her son was born in the morning, at 9 hours 40 minutes; the weight of the newborn was 4 kilograms, height - 52 centimeters. At first, the boy was reddish, with blue eyes and dark eyelashes. Parents began to choose a name for the unborn child long before his birth. Before leaving for one of the business trips, Semyon Vladimirovich, knowing that the baby may appear in his absence, asked to name his son Vladimir. From the maternity hospital, a young mother with Volodya came to the “house on the First Meshchanskaya - at the end” - to that communal apartment in which the father Nina Maximovna had once received a room. It was a hotel-type dwelling with a number of rooms, wide corridors, a shared kitchen and a stove that was heated by firewood. The room owned by Vysotsky was very spacious, with ceilings exceeding three meters; during the life of his grandfather, Maxim Ivanovich, the living space was divided by a partition into three rooms and furnished with solid furniture [12] [13] .
In March 1941, Semyon Vladimirovich was called up for military service. Four months later, the war began, and in July, Nina Maksimovna and her son went to evacuate to the east of the country. A large group of children - pupils of the kindergarten of the perfume factory " Freedom " - rode in a freight car for six days. The final point of the journey was the village of Vorontsovka , located not far from the city of Chkalov . There they lived for two years. Nina Maksimovna worked at a local distillery as a receiver of raw materials and a laboratory assistant; Volodya lived separately from his mother in a kindergarten located in a former club. Particularly difficult, according to Vysotskaya, was the first winter, when the thermometer fell to a fifty-degree mark. In the area allocated to refugees, Nina Maksimovna grew potatoes and watermelons [14] [15] .
In the summer of 1943, Nina Maksimovna and Volodya returned to Moscow. By that time, Vysotsky's parents already knew that their marriage had actually broken up and Semyon Vladimirovich would not return to the apartment on First Meshchanskaya. A year earlier, Evgenia Stepanovna Likhalatova appeared in his life, whom he met when Vysotsky served in the Main Directorate of Communications of the Red Army. According to the researchers, the divorce of parents was the reason for the appearance in Vysotsky’s autobiographical song - “ Ballad of Childhood ” - lines: “Our fathers returned, brothers / Home and strangers” [16] . Another line from the same ballad was probably created under the influence of Vladimir Semenovich’s recollections of a meeting with his father in June 1945, when Semyon Vladimirovich arrived on a short business trip to Moscow [14] .
It was then that I gave Volodya my major epaulettes. This fact was refracted from him later in the “Ballad of Childhood” in the words: “He took epaulets from his father at the station, like hell ...” And again, parting [14] .
- Semyon Vladimirovich Vysotsky
School years
Not far from the house where the Vysotsky lived, on the corner of the First Pereyaslavsky and Banny Lanes , there was school number 273. In 1945, Volodya went to first grade. Nina Maksimovna worked late at the Ministry of Foreign Trade, often delayed until late at night and rarely checked her son’s notebooks. He wrote carelessly, wrote notebooks sloppy, often put ink blots on the sheets and rewrote assignments several times. To do housework in the absence of a mother he was helped by neighbors. The teenager knew how to get along with the children of the yard and was considered to be “loved by all Volodya” [17] [18] . But with Volodya’s second husband, Nina Maximovna, an English teacher, Georgy Mikhailovich Bartosh, Volodya’s relationship did not work out: his stepfather was a drinking person and often behaved aggressively towards family members [19] .
In 1946, Vysotsky’s father, worried about the situation, tried to persuade Nina Maximovna to let Volodya live with him until graduation, but she did not agree. Then Semyon Vladimirovich resorted to the help of a court that took his side. In the fall of 1946, Volodya moved to his father’s new family, where Evgenia Stepanovna Likhalatova [19] , with whom Semyon Vladimirovich Vysotsky met during the war, took up his upbringing. From the front he returned already to her - to house No. 15 on Bolshoi Karetny [20] .
On January 2, 1947, the couple went with Volodya to the new place of service of Semyon Vladimirovich - to the location of Soviet troops in Germany - the city of Eberswalde , located forty kilometers from Berlin. Vysotsky was allocated a three-room floor in a house on the street where the burgomaster and other city authorities lived. Volodya had his own separate room; he sent his first letter to his mother on January 23 [21] [22] [23] :
Dear mommy! I live very well. I go to school, try to study well. Dad gives me presents. I already have two new suits, boots and polto. Tomorrow Aunt Zhenya will order me boots. Write Vovin address. I kiss your Vova. The letter contained a note by S. V. Vysotsky: “Nina, hello. Vova is in good order, bought him a lot of good things and two suits, I sew a coat. I bought a accordion for the name day that he ordered me to celebrate. He’s a good guy, but he already had time for dirt and carelessness bring me a deuce by letter, otherwise everything is going well, yesterday he was accepted into the pioneers and issued a tie. I shake Semen’s hand ... [23] .
- Letter to Eberswalde - Moscow, January 23, 1947
Thanks to classes with “mother Zhenya”, as Volodya called his father’s spouse [K. 2] , he graduated from the second grade with excellent marks, for which he received a gift from the school. My father bought a piano and invited a teacher for music lessons. All three years of living in Germany Volodya studied music. According to the emigrant teacher, he had an absolute pitch. In the summer of 1948 Volodya passed exams at the Suvorov school, but the attempt to enter there ended in failure. Neighborhood with another language environment led to the fact that he began to speak German quite well [25] [26] . In the forest, a company of teenagers found a lot of weapons and ammunition, which were the subject of dangerous games. Volodya often came home with burnt eyebrows and bruised knees. According to the testimony of his childhood friend Vitaly Former, his father once found in the “them” (with his brother Gennady and Volodya) a basement of twenty-four German Schmeissers , for which the company was punished. In the German city of Rathenov, the brother of Semyon Vladimirovich, Alexei, served. Families often came to visit each other, Volodya was very friendly with his uncle [27] .
At the end of the summer of 1949, Semyon Vladimirovich received new appointments - first to the North Caucasus Military District , then to Kiev . In late September, Volodya and Evgenia Stepanovna traveled by train to Moscow by train and settled in a communal apartment on Bolshoi Karetnoy. Semyon Vladimirovich, while serving in Kiev, often went on business trips to Moscow [28] . On October 6, 1949, Volodya began to study in the fifth “E” class of the 186th male secondary school of the Kominternovsky district, located next to the house - also in Bolshoi Karetny Lane. First, he received the child's nickname “American” for foreign clothing, and later - “Height”. In the seventh grade (April 1952) Volodya joined the Komsomol , in the ninth he became a member of the Komsomol bureau. In the new school, Volodya made friends with Igor Kokhanovsky , Volodya Akimov (he sat at the same desk with him), Arkady Svidersky [K. 3] . Together with Akimov, Vysotsky wrote a "novel" based on the " Hyperboloid Engineer Garin " by Alexei Tolstoy . The work was called "Apparatus IL" ("Incinerating Rays"). Even at school, Vysotsky became interested in literature and wrote his first poem [30] [31] .
In 1953, in the apartment of his senior friend Anatoly Utevsky, Volodya met actor Sabinin - he brought him to the theater club at the Teacher’s House ( Gorky St., 46), where the actor and director Vladimir Nikolayevich Bogomolov taught [32] . Vladimir’s first public speech turned out to be an improvisation - in 1954 the young man read variations on Krylov’s fable on the stage of the neighboring women's school No. 187. The audience laughed and applauded, but the impromptu ended in a three-quarters quarter for behavior. For her seventeenth birthday, Nina Maximovna gave Volodya the first guitar. Igor Kokhanovsky taught him simple chords [33] [34] .
June 24, 1955 Vysotsky graduated from high school. At the graduation ceremony, he received a certificate of maturity No. 942136, in which five subjects stood for five, nine - four [35] .
"Big Carriage"
Bolshoi Karetny - not only one of the Moscow addresses of Vysotsky; this phrase is associated with a significant milestone in the life of Vladimir Semenovich, which largely determined his creative fate. Perhaps the atmosphere of the Bolshoi Karetny had the same effect on the future poet as on Pushkin - the Tsarskoye Selo Lyceum [36] [37] . Initially, Vysotsky had two centers of gravity in house No. 15 on Bolshoi Karetnoye: apartment No. 11, where Inna Krizhevskaya, a student at the Schukinsky School , lived, and apartment No. 15, which belonged to the family of legal scholar Boris Utevsky . The son of Utevsky Tolya - the dude , a representative of the post-war "golden youth" - was several years older than Vysotsky. According to the memoirs of Igor Kokhanovsky, the "young avant-garde" Tolya was perceived by them as a "legendary person" [38] . Utevsky’s student friends included Levon Kocharian , who appeared on Bolshoi Karetny in the first half of the 1950s [K. 4] . Kocharian met Inna Krizhevskaya, married her and moved to her three-room apartment No. 11. So in Moscow there was an informal club for communication, the doors of which were open day and night [33] [42] .
| External video files | |
|---|---|
| Vladimir Vysotsky about the Bolshoi Karetny | |
Representatives of both the repressed intelligentsia and the criminal environment came to Bolshaya Karetny “to Kocharyan”, who spoke a lot about their camp past. One of the company’s regulars on Bolshoi Karetny, writer and screenwriter Arthur Makarov , later recalled that “acquaintances from Danilovskaya Sloboda ” were among their acquaintances: “Although Volodya was never covered in thieves, he knew people quite seriously and well from this world, he knew well ” [43] . Edmond Keosayan , Julian Semenov , Oleg Strizhenov , Ilya Glazunov , Lyudmila Gurchenko , Andrei Tarkovsky and many others entered the Kocharyan circle at different times. Among those who on Bolshoi Karetny listened to Vysotsky's early songs was Vasily Shukshin . There, Vysotsky met the sea captain Anatoly Garaguley, who later, in 1969, invited them with Marina Vlady on a trip on the ship Georgia. In the early 1960s, Mikhail Tal also appeared in the company, who already knew - thanks to the tape recorder - individual works of Vladimir Semenovich. The first recordings of his songs were made by Levon (later even a concept appeared - “Kocharyan’s golden film” [44] ) and Vladimir Akimov. Vysotsky received his first movie roles again thanks to the motions of Kocharyan, who worked in various films as the second director [45] [46] .
Vysotsky dedicated the song “ Bolshaya Karetny ”, written in 1962, to Levon Kocharyan, beginning with the refrain: “Where are you seventeen? / On the Big Carriage ... ". The text contains references to events and circumstances, one way or another connected with the history of the company, which lived in the 11th apartment. For example, only representatives of that community could decipher the hint that sounded in the line “Everything became new there, believe not believe” and beat the surname of costume designer Natalya Panova, in whom the author was in love. The interrogative phrase “Where is your black gun?” Could, according to the literary critic Vladimir Novikov , serve as a kind of reminder that, after graduating from the law faculty, Anatoly Utevsky went to work in the Ministry of Defense and received weapons there. At the same time, Semyon Vladimirovich Vysotsky wrote that the song was about his captured “ Walther ”, which was stored until a certain moment in Likhalatova’s room on Bolshaya Karetny [47] [48] .
In the late 1960s, Kocharyan became seriously ill. Vysotsky never once visited a friend of his youth in the hospital and did not attend his funeral. According to Edmond Keosayan, the inhabitants of the Bolshoi Karetny were going to commemorate Levon’s birthday and the day of death: “I am an oriental man and really appreciate such gestures. Volodya did not come to Bolshaya Karetny these days, and for a long time I could not forgive him for this. ” Later, Vysotsky, meeting Keosayan in the corridor of Mosfilm , admitted that he “could not see Leva” in the state in which he was before his death. A record made in 1975 was preserved, where Vladimir Semyonovich again explained his reluctance to go to the hospital and for the requiem: “I could not bear to say that he [Kocharyan] is a patient” [49] .
We lived in the same apartment in the Bolshoi Karetny Lane near Leva Kocharyan, we lived in the same commune. <...> I remember that I always brought my new songs for them and showed them first; I wrote for them and was not shy about anyone. At the table, with or without drinks - it doesn't matter. We talked about the future, about something else, there were a lot of projects <...> It was the most memorable time of my life [50] .
- Vladimir Vysotsky - about the company at Bolshoi Karetny
Student years. First marriage
After leaving school, Vladimir wanted to connect his future destiny with the acting profession, but his plans did not receive support in the family - Semyon Vladimirovich and other relatives insisted on entering a technical university. Together with Kokhanovsky, Vysotsky submitted documents to the IISS - the Civil Engineering Institute, in which the competition for admission to which in 1955 amounted to 17-18 people per place. On August 23, 1955, the surname of Vladimir appeared in the order of the rector of IISS No. 403: “To enumerate the number of first-year students in the mechanical faculty of Comrade Vysotsky without a hostel” [51] [52] [53] . He was very cool about studying in engineering and at the end of the first semester, on December 23, realizing that he would not be able to study at a technical university, he wrote a statement of expulsion of his own free will. January 25, 1956, on his birthday, Vysotsky together with Kokhanovsky composed a long song that ended with a quatrain: “But if it doesn’t get into the Moscow Art Theater, / we’ll crush a half-liter, / Vasyok will go into the soldiers / wear a rifle-gun” [54] [55 ] ] [56] . In January 1956, Vladimir returned to visiting the theater group of Bogomolov, where at that time they staged the plays “ Labor Bread ” based on the play by Ostrovsky and “From notes of a hot-tempered person” based on a piece by Chekhov , and began to actively prepare for admission to the “theater” [57] .
For admission, among other documents, a medical certificate was required that the applicant did not have diseases of the vocal cords. The otolaryngologist after the examination concluded that a voice can be delivered. But Vysotsky’s description stated: “Hearing is good, rhythm is good, there is no singing voice.” Despite this, in June, having passed the exams and having passed the competition, Vysotsky entered the Moscow Art Theater School [58] . At the exam in his specialty, he read Oleg Bayan's monologue from Vladimir Mayakovsky ’s play “ Bedbug ”. According to the memoirs of Boris Poyurovsky , who worked in this institution at the department of acting and was involved in organizing student recruitment, Vladimir Vysotsky acted “honestly, without any patronage,” and passed the exams well [59] [60] . Vysotsky studied with Roman Vildan, Georgy Epifantsev , Valentin Nikulin and others. Initially, the group was led by Boris Vershilov , but after his sudden death, students came under the supervision of Alexander Komissarov and Pavel Massalsky . According to Igor Kokhanovsky, Massalsky badly influenced the young Vysotsky with his attitude to alcohol - in the next courses “about drinking” was very strict, and Pavel Vladimirovich was very indulgent towards this [59] .
The very first student skit , started by Yalovich, revealed Vysotsky’s poetic abilities: he wrote the poem “Among the planets, among comets ...”, which later became the unofficial anthem of students from the Moscow Art Theater based on the motif of the song “Odessa Port”, which was popular at that time. The performance was very successful, and Vysotsky became a regular author of parodies, epigrams , dedications for student evenings [61] [62] . A teacher of Russian literature, Alexander Abramovich Belkin, also had a high opinion of his poetic abilities, who once told Poyurovsky about a third-year student Vysotsky: “Here he is. The real poet. You simply do not know this. ” [63] Vysotsky's favorite subject was literature. He was interested in ancient literature, ancient Greek mythology. Russian literature at the studio was taught by Andrei Donatovich Sinyavsky . He introduced students to the works of Pushkin , Gogol , Mayakovsky , Pasternak , opened them a look at the works from the point of view of poetics. Without drawing boundaries between classical and modern literature, he introduced Vladimir to Okudzhava's work - they even arranged a concert by Bulat Shalvovich at the school-studio. This concert gave an impetus to Vysotsky’s new guitar lessons - this time he turned to Roman Vildan for lessons on playing it. In 1966, when Sinyavsky was sentenced to 7 years on charges of anti-Soviet propaganda and agitation, Vysotsky could not help but respond poetically to this event. He composed a poem describing the past court with sarcasm: “So the process has ended, / Do not hear a standing ovation - / Without standing ovations everything is and without / Right of cassation ...” [64] .
| External Images | |
|---|---|
| Iza Zhukova | |
| Vladimir and Isolde (Isa) Vysotsky | |
The debut role (a fighter, without words) was entrusted to Vysotsky in 1956 in his first year in a student performance based on Stein 's play “Hotel Astoria” (rehearsals went on for two years, the premiere took place in 1958). At a speech by students of the course to residents of the Stupinsky district of the Moscow region in 1959, Vysotsky read the monologue of Grandfather Schukar from " Virgin Soil Upturned ". Aza Likhitchenko recalled: “Volodya began to read his passage - and gradually captured the hall so that the audience was already afraid to miss at least one word” [65] . In addition, in his student years, Vysotsky played Borkin in the play “ Ivanov ” based on the play by Anton Pavlovich Chekhov (1959), Porfiry Petrovich in the educational sketch on “ Crime and Punishment ” by Fyodor Mikhailovich Dostoevsky (1959), starred in the movie in the episodic role of student Petya in In the film directed by Vasily Ordynsky “ Peers ” (1959), he created the image of a coachman in an educational play based on Chekhov's story “ The Witch ” (1960), and in the production of the play “ The Wedding ” by the same author, he played the role of a retired college registrar Evdokim Zhigalov (1960). In the diploma performance “ At the Bottom ” Vysotsky played the role of Bubnov [66] [67] [68] [69] .
During rehearsals of the Astoria Hotel, Vysotsky met a third-year student, Iza Zhukova (she was one year older than Vysotsky) [67] [70] . In the fall of 1957, Vladimir and Isa began to live together on the First Meshchanskaya. At that time, they could not register a marriage, since Isa did not immediately get a divorce from her first husband. In June 1958, Zhukova graduated from a studio school and, having received a diploma with honors, left for distribution in Kiev , where in September she began working at the Lesya Ukrainka Theater . Almost every Saturday Vysotsky came to Ise, and on Monday returned to Moscow [71] . Officially, Isa and Vladimir registered a marriage and got married on April 25, 1960. The wedding was celebrated at Bolshoi Karetny together with fellow students [72] .
On June 20, 1960, Vysotsky graduated from the Moscow Art Theater School and received a diploma with the qualification of “Drama and Cinema Actor”. The graduate was assigned to the A.S. Pushkin Moscow Drama Theater . During his studies, Vladimir passed thirty-one exam (marks: “excellent” - 24, “good” - 6, “satisfactory” - 1) and thirty-five tests. For state examinations (actor’s skill, dialectical and historical materialism), he received the highest scores. Parting with the school-studio was noted in the cafe "Artistic" along with classmates - Valentin Burov , Gennady Porter, Elena Sitko. As a result, in the first place of Vysotsky’s work - in the theater - came a protocol from the police about the “small brawl” arranged by him in a cafe [73] .
1960s
Early songwriting
Vysotsky received his initial fame as the author of camp and courtyard songs [74] According to the poet’s stories, the idea of the first of his works - “Tattoos” - arose in July 1961 in a Leningrad bus [K. 5] : among the passengers, the author saw a man on whose chest a drawing was applied - a female portrait with the inscription “Lyuba! I won’t forget you! ”The idea of the song was realized within two days, only instead of Lyuba Valya appeared in the text:“ We didn’t share you and didn’t caress you, / And what we loved is behind us. / I carry in your soul your luminous image, Valya, / And Lesha poked out your image on his chest ” [75] [78] [76] . "Tattoo" is considered the first song by Vysotsky, however, researchers indicate that back in 1960 he created a work that was later excluded from the main period of creativity. We are talking about the song “Forty-nine days”, which had in its early version the subtitle “A Handbook for Beginners and Finished Hacks”. The plot is based on a real story about how four Soviet servicemen spent forty-nine days on a self-propelled barge carried off to the open sea [K. 6] [81] [82] .
In October 1964, Vysotsky recorded on a tape recorder all the songs that he managed to compose by then; in his “collected works” there were forty-eight titles [83] .These works were written in a street language that was different from the "distilled" language of permitted literature ": they contained words and expressions like" drink into three, "" split, "and the like. As a rule, in these songs there was a rich event series, the plot was dynamic, and the characters had individual features. Already in the early work of Vysotsky role heroes appeared, and this was the reason for the appearance of rumors concerning the author’s personality: people who were not familiar with his biography believed that the criminal songs were composed by a person who spent many years in camps [84] . Последние произведения «блатного цикла» датируются 1965 годом. Сами песни уголовной и лагерной тематики сохранились в репертуаре Высоцкого, однако новые произведения для «блатного цикла» больше не создавались — по словам литературоведа Владимира Новикова , связанная с ними «литературная, поэтическая задача была решена полностью» [85] .
Театральная деятельность в 1960-е годы
После окончания Школы-студии МХАТ в жизни Высоцкого наступил четырёхлетний период, связанный с поиском «своего театра». Молодой актёр успел поработать — с перерывами — в Театре имени Пушкина и других коллективах [86] . Весной 1964 года он пришёл на показ в Театр на Таганке . Как вспоминал позже Юрий Любимов , перед ним предстал молодой человек в кепке и сером пиджаке, «сигареточку, конечно, погасил». Прочитанные им стихи Маяковского не произвели на режиссёра большого впечатления («что-то маловразумительное, бравадное»), зато пение под гитару заставило отложить все дела и слушать артиста в течение сорока пяти минут. Перед принятием решения Любимову довелось услышать разного рода предостережения: «Мне говорят: „Знаете, лучше не брать. Он пьющий человек“. Ну подумаешь, говорю, ещё один в России пьющий, тоже невидаль» [87] .
| External video files | |
|---|---|
| Фрагмент киножурнала СССР о Театре на Таганке (1966) | |
В сентябре 1964 года Высоцкий стал артистом Театра на Таганке и уже через десять дней вышел на сцену — в спектакле « Добрый человек из Сезуана » он, заменяя заболевшего коллегу, был срочно введён на роль Второго Бога [88] . Первую большую роль актёру предложили в спектакле « Жизнь Галилея », премьера которого состоялась весной 1966 года. Высоцкий играл учёного без грима и париков — все изменения, связанные в том числе с возрастом Галилея, Владимир Семёнович передавал за счёт внутренних переживаний [89] [90] . Следующим его героем стал беглый каторжник Хлопуша в драматической поэме Сергея Есенина «Пугачёв». Критик Наталья Крымова , сравнивая авторскую запись монолога Хлопуши с той же речью, произносимой бьющимся в кандалах Высоцким, отмечала, что у двух поэтов было немало точек пересечения — у каждого из них имелся «свой „чёрный человек“ и своя „Русь уходящая“, и нежность к слову, и надрыв, и внутренняя песенность стиха, и — временами — неизлечимая, ничем не заливаемая тоска» [91] .
Отношения Любимова с Владимиром Семёновичем не всегда были безоблачными — режиссёр периодически оповещал труппу о решении «окончательно уволить Высоцкого» [92] . Первый его уход из театра состоялся в марте 1968 года, когда после вынужденной отмены спектакля «Жизнь Галилея» Любимов и директор «Таганки» Николай Дупак выпустили приказ об освобождении актёра от работы по статье 47 «Г» КЗоТ «за вопиющее нарушение трудовой дисциплины» [93] [94] . Подобные ситуации возникали и в дальнейшем, однако полного разрыва Высоцкого с театром не произошло [92] [95] [96] .
Работа в кино в 1960-е годы
Впервые Высоцкий появился на экране ещё в студенческие годы, когда принял приглашение на участие в мелодраме Василия Ордынского « Сверстницы ». Вспоминая о своём кинодебюте, актёр не без иронии рассказывал, что из-за волнения он во время озвучивания произнёс реплику персонажа Пети «с кавказским акцентом, высоким голосом и заикаясь» [97] . В течение нескольких следующих лет фильмография Высоцкого заметно пополнилась, однако до определённого момента он играл только небольшие роли или снимался в эпизодах, которые к тому же сокращались при монтаже [98] . Впоследствии Высоцкий признавался, что его кинобиография включала несколько ролей, о которых он предпочитал не вспоминать [99] . В их число входил тракторист Андрей Пчёлка из лирической комедии « Стряпуха », исполнявший в картине песню чужим голосом [100] . Разочаровала Высоцкого и работа в фильме « Хозяин тайги » — актёр был недоволен сценарием, долгими простоями и общей атмосферой в киногруппе [101] [102] . О комедии « Саша-Сашенька » Владимир Семёнович отзывался как об «очень плохом фильме» [103] [104] .
В общей сложности Высоцкий предложил для различных фильмов более ста песен, но из каждых пяти произведений, отданных киностудиям, до экрана дошли только два [105] . Владимир Семёнович считал, что один из наиболее удачных опытов включения песен в структуру картины был реализован в фильме « Вертикаль », где музыкальные произведения органично соотносились с видеорядом [106] . Эта картина принесла Высоцкому настоящую популярность; по словам писателя Николая Андреева, после выхода фильма «известность Высоцкого рванула <…> вертикально вверх» [107] . Его песни звучали также в картинах « Я родом из детства » (благодаря этой ленте актёр избавился от своего «эпизодического амплуа»), « Короткие встречи » и других [108] .
Весьма драматично сложилась история фильма режиссёра Геннадия Полоки « Интервенция », в котором снялся Высоцкий. Актёру были близки и фарсовая, балаганная стилистика картины, и главный герой — меняющий маски и одежды подпольщик Бродский [109] . Однако комиссия Госкино решила, что революционные события в «Интервенции» воспроизведены «в непозволительной эксцентрической форме». Фильм к показу запретили. Стремясь защитить картину, Высоцкий (по другим данным — Золотухин) подготовил письмо на имя Леонида Брежнева , которое подписали почти все участники съёмочной группы. Тем не менее при жизни Высоцкого «Интервенция» так и не вышла в прокат — зрители впервые увидели её только в 1987 году [110] [111] [112] [113] .
Второй брак. Людмила Абрамова
В 1961 году, находясь в Ленинграде на съёмках художественного фильма « 713-й просит посадку », Высоцкий познакомился со студенткой ВГИКа Людмилой Абрамовой . Согласно семейному преданию (уточнение Никиты Высоцкого ), проведя вечер в ресторане гостиницы « Выборг », Владимир Семёнович из-за недостатка денег не сумел заплатить за ужин. Выйдя на крыльцо, он обратился к направлявшейся в гостиницу Людмиле с просьбой одолжить необходимую сумму. Та в ответ сняла с руки кольцо — фамильную драгоценность, доставшуюся в наследство от бабушки, и отдала незнакомцу с предложением оставить его в ресторане в качестве залога. На следующий день, найдя деньги, Высоцкий выкупил кольцо и вернул его Абрамовой. Тогда же выяснилось, что они снимаются в одной и той же картине: Владимир играет в ней американского морского пехотинца, Людмила — Эву Пристли [114] [115] .
Вернувшись в Москву, Высоцкий и Людмила поселились в доме Абрамовых на Беговой ; позже они переехали в полученную Ниной Максимовной двухкомнатную квартиру на улице Телевидения , 11, корпус 4. В 1962 году на даче Абрамовых прошло семейное торжество, посвящённое началу их совместной жизни. В течение нескольких лет супруги жили в незарегистрированном браке, потому что Владимир Семёнович долго не мог оформить развод с первой женой Изой. Официальная регистрация брака Высоцкого и Абрамовой состоялась 25 июля 1965 года. К тому времени у них уже родились сыновья: в ноябре 1962 года на свет появился Аркадий , в августе 1964-го — Никита [116] [117] .
| External Images | |
|---|---|
| Людмила Абрамова с сыновьями Аркадием и Никитой | |
Став женой Высоцкого, Людмила отказалась от актёрской профессии. Как пояснял Никита Высоцкий, это был осознанный выбор: «Не получалось с двумя детьми и достаточно проблемным мужем ещё и заниматься своей карьерой. <…> Она нас с братом любила и чувствовала ответственность за судьбу, за здоровье, за самочувствие мужа своего, моего отца» [118] . Формально брак Высоцкого и Абрамовой продлился до 1970 года (в феврале состоялся развод); фактически супружеские отношения прекратились раньше [119] .
После смерти Высоцкого Людмила Абрамова не стала медийной фигурой — она достаточно долго оставалась вне внимания прессы. В нью-йоркской газете « Новое русское слово » публицист Е. Гришина писала, что о второй жене поэта почти ничего не известно: «Ну да, вроде бы слышали что-то, вроде бы дети у них… Кажется, она тоже актриса, только ни на экранах, ни в журналах не мелькала». Поэтесса Вероника Долина посвятила Абрамовой песню «Была ещё одна вдова. О ней забыли», содержащую строки: «Была ещё одна вдова в толпе гудящей. / Любовь имеет все права быть настоящей. / Друзья, сватья и кумовья — не на черта ли? / А ей остались сыновья с его чертами» [120] .
Люсик! Это чудесно, что ты позвонила, что услышал твой голос. Всё вроде встало на свои места. <…> Вчера играли «Дневник женщины» по телевидению. Я принял душ, похудел, побрился, волосы цигейкой и, говорят, был неотразим. Жаль, лапик, ты не видела, очень я был… А вчера не спалось мне до 6-ти часов утра, и… написал я песню: Весна ещё в начале, / Ещё не загуляли, / Но уж душа рвалася из груди…
— отрывок из письма В. Высоцкого к Л. Абрамовой, 13 июля 1962 года, Свердловск — Москва [121]
Газетная кампания против Высоцкого
Газетной кампании по дискредитации песенного творчества Высоцкого предшествовал конфликт между представителями власти и Театром на Таганке. Весной 1968 года Управление культуры Моссовета запретило репетиции спектакля «Живой» (по повести Бориса Можаева ). 25 апреля на заседании бюро Пролетарского райкома партии режиссёру театра Юрию Любимову был вынесен строгий выговор с предупреждением, а на следующий день состоялось общее собрание таганской труппы с участием курирующего театр инструктора райкома КПСС. На этом мероприятии выступил и Высоцкий — он, в частности, сказал: «Мы говорим „Таганка“ — подразумеваем Любимов. Мы говорим Любимов — подразумеваем „Таганка“» [122] .
| External media files | |
|---|---|
| Images | |
| Заголовки газет 1968 года о Высоцком | |
| Видеофайлы | |
| Владимир Высоцкий о критических публикациях в прессе | |
Практически одновременно с гонениями на театр началась газетная кампания, в которой песенное творчество Высоцкого подвергалось весьма жёсткой критике. Старт дала « Правда », опубликовавшая 14 апреля 1968 года статью «Прекрасное — в каждый дом». Её автор рассказывал об услышанных в интеллигентной семье записях песен некоего актёра, «сипло причитающего дикие блатные песенки и смакующего воровской жаргон». Затем газета « Советская Россия » (номер от 31 мая) напечатала статью «Если друг оказался вдруг…» с упоминанием об аншлаге во дворце спорта: «Ажиотаж вызвал главным образом „репертуар“. Но это не те по-настоящему хорошие песни из „Вертикали“ и других фильмов, которые исполнял Высоцкий в Куйбышеве , а те, из его же „репертуара“, что крутят по вечерам в подворотнях». 9 июня в той же «Советской России» появился большой материал «О чём поёт Высоцкий». Авторы публикации отмечали, что в его произведениях «под видом искусства преподносится обывательщина, пошлость, безнравственность. Высоцкий поёт от имени и во имя алкоголиков, штрафников, преступников, людей порочных и неполноценных». В статье «С чужого голоса» (« Тюменская правда », 7 июля) Высоцкого назвали автором «грязных и пошлых песенок», «подделок-речитативов под два-три затасканных аккорда» [123] [124] [125] .
Резкая критика в адрес Высоцкого звучала в ту пору и со стороны профессиональных композиторов. Так, Василий Соловьёв-Седой писал в ноябре 1968 года на страницах «Советской России», что с музыкальной точки зрения произведения Владимира Семёновича «унылы и скучны». Претензии по отношению ко всем представителям авторской песни высказывал с трибуны композиторского съезда и Дмитрий Кабалевский , призывавший серьёзно разобраться с «окутанной туманом таинственности проблемой так называемых „бардов“ и „ менестрелей “» (« Советская музыка », 1969, № 3). «Песню о друге» из фильма «Вертикаль» Кабалевский назвал образцом «низкопробной продукции» [126] [127] . В дневниковой записи Валерия Золотухина от 23 июня 1968 года зафиксированы также «рекомендации», которые первый секретарь Пролетарского райкома партии дал режиссёру фильма «Хозяин тайги» Владимиру Назарову перед заседанием худсовета киностудии. Постановщику, в частности, было сказано, что кандидат на роль Ивана Рябого Владимир Высоцкий — «это морально опустившийся человек, разложившийся до самого дна» [128] .
Двадцать четвёртого июня 1968 года Высоцкий отправил в отдел агитации и пропаганды ЦК КПСС письмо, где отметил, что в последнее время его творчество стало объектом повышенного внимания прессы. По словам Владимира Семёновича, он не собирается спорить с авторами статьи «О чём поёт Высоцкий» об оценке его песен: «Это дело их вкуса, а также дело редакции». В то же время поэт указал на содержавшиеся в публикации фактические ошибки: к примеру, ему приписана «программная песня „Я старый сказочник“», а также песенные строчки «Зато мы делаем ракеты, / Перекрываем Енисей, / А также в области балета / Мы впереди планеты всей» [К. 7] [130] [125] .
Авторами указывается, что у меня не нашлось слов, чтобы написать о героях войны, и я, будто бы, написал о штрафниках как о единственных защитниках Родины. Это — неправда. И прежде чем писать и печатать статью, авторы и редакция могли бы выяснить, что мною написано много песен о войне, о павших бойцах, о подводниках и лётчиках [130] .
— отрывок из письма Высоцкого в отдел агитации и пропаганды ЦК КПСС, 24 июня 1968 года
Песенное творчество с 1964 по 1970 год. Новая «энциклопедия русской жизни»
Со второй половины 1960-х годов песенный театр Владимира Семёновича стал стремительно пополняться новыми поэтическими ролями. Благодаря многообразию масок и сюжетов, созданных Высоцким в этот период, начала формироваться новая, по-советски узнаваемая «энциклопедия русской жизни». Движение к новым темам не было внезапным, многие актуальные сюжеты и персонажи «вырастали» из ранних песен поэта. Так, военные произведения «переходного» 1964 года (такие, как «Штрафные батальоны» и «Все ушли на фронт») оказались своеобразными преемниками уголовных песен Высоцкого. То же самое касается и написанной в 1968 году « Баньки по-белому », в которой уже знакомые лагерные мотивы поднялись до уровня трагических обобщений [131] .
В числе художественных приёмов, использовавшихся Высоцким на этом этапе, было иносказание . Оно присутствует, например, в «Песенке ни про что, или Что случилось в Африке» [132] [133] . Другим образным приёмом, применявшимся в поэтическом мире Высоцкого, стал гротеск , идущий от традиций Николая Гоголя и Михаила Салтыкова-Щедрина [134] . Примером песни с использованием гротескной образности является «Бал-маскарад» [135] .
Отношения с Татьяной Иваненко
Только вербы и льны, только дали,
Только светлые дни или луны.
Здесь прибежище твоё, Таня.
Так пропойте ей аллилуйю!
Так пропойтесь ей, злые песни,
Отзвучите ей, все кантаты!
Гимны добрые или вести,
Чаще в голову лезьте для Таты.
посвящённой Татьяне Иваненко [136]
В творческом наследии Высоцкого есть песня, содержащая строки: «Как всё <это>, как всё это было / И в кулисах, и у вокзала! / Ты, как будто бы банное мыло, / Устранялась и ускользала» (1970—1971). Она обращена к актрисе Театра на Таганке Татьяне Иваненко , роман с которой начался у Владимира Семёновича, вероятно, в 1966 году и продолжался в течение нескольких лет. Друг Высоцкого, переводчик Давид Карапетян, писал в книге «Владимир Высоцкий. Между словом и славой», что его знакомство с поэтом произошло благодаря Татьяне [137] . По свидетельству Карапетяна, «была она хороша собой необычайно»; при этом Татьяну отличали уверенность и холодноватая целеустремлённость. Возможно, её «прямолинейная правильность» была связана с тем, что Иваненко выросла в семье военнослужащего. В театре и кинематографическом мире знали об отношениях Татьяны и Высоцкого — на определённом жизненном отрезке они практически не разлучались. Иваненко часто ездила с Владимиром Семёновичем в киноэкспедиции, в основном в Одессу и Ленинград; Высоцкий был знако́м с её родителями [138] [139] [140] [136] [141] .
| External Images | |
|---|---|
| Высоцкий и Татьяна Иваненко | |
Как утверждал Карапетян, знакомство Высоцкого с Мариной Влади поначалу не беспокоило Татьяну, и она долго не видела во французской актрисе «серьёзной соперницы» [142] . Через несколько лет после расставания с поэтом, в 1977 году, Иваненко, встретив в Париже третью жену Высоцкого, призналась: «Знаете, я очень люблю вашего мужа». Влади ответила, что тоже очень любит своего мужа [143] . 26 сентября 1972 года Татьяна родила дочь Анастасию; в её свидетельстве о рождении указана фамилия Иваненко [144] . Театральные коллеги Высоцкого и Татьяны не сомневались, что Настя — дочь Владимира Семёновича; по словам Бориса Хмельницкого , девочка «действительно очень похожа на Володю» [145] . Друг Высоцкого — актёр Георгий Епифанцев — через несколько лет после смерти поэта сказал: «Таня Иваненко свято хранит память о Володе… Замкнута, никому ничего не рассказывает. Её позиция — мне ничего не надо!» [143] Сценарист Артур Макаров , ставший после смерти Высоцкого доверенным лицом Влади и занимавшийся её наследственными делами, утверждал, что в первой половине 1990-х годов Марина встречалась с Татьяной и Настей: «Тем самым она [Влади] как бы признала отцовство Высоцкого» [146] . По данным Игоря Кохановского, Татьяне Иваненко посвящена написанная Высоцким в 1970 или 1971 году «Песня о двух красивых автомобилях» [147] .
Анкета Высоцкого
- Любимый скульптор, скульптура : Роден , « Мыслитель »
- Любимый художник, картина : Куинджи , «Лунный свет»
- Чего тебе недостаёт : Времени
- Твоё увлечение : Стихи, зажигалки
- Чего хочешь добиться в жизни : Чтобы помнили, чтобы везде пускали
- Ты счастлив? Иногда — да.
- Почему? Просто так
28 июня 1970 года машинист сцены Анатолий Меньщиков предложил артистам «Таганки» заполнить анкету, включавшую вопросы «исповедального характера». В тот вечер в театре давали два представления — «Антимиры» и «Павшие живые». Высоцкий, занятый в обеих постановках, пообещал ответить в перерыве между выходами на сцену. Однако опросные листы были заполнены только ближе к полуночи, и, сдавая их Меньщикову, Владимир Семёнович признался, что эта кропотливая работа по энергозатратности оказалась схожей с участием в десяти спектаклях. Любимым писателем Высоцкий назвал Михаила Булгакова , поэтом — Беллу Ахмадулину . Среди актёров и актрис он отдал предпочтение Михаилу Яншину и своей коллеге по таганской сцене Зинаиде Славиной . В кинематографе респондент выделил фильм « Огни большого города » и его режиссёра — Чарли Чаплина . Музыкальные пристрастия Высоцкого распределились так: Шопен , « 12-й этюд », « Вставай, страна огромная » [149] [150] .
Идеалом мужчины для Владимира Семёновича в момент заполнения анкеты был Марлон Брандо ; о женском идеале Высоцкий написал: «Секрет всё-таки». Другом он назвал Валерия Золотухина, отметив, что ему свойственны такие черты, как «терпимость, мудрость, ненавязчивость». Самым радостным событием в жизни для актёра стала бы премьера «Гамлета», а самым драматичным — потеря голоса. Любимым афоризмом Высоцкий назвал собственное выражение: «Разберёмся». Последний вопрос анкеты звучал остро: «Хочешь ли ты быть великим и почему?» Ответ: «Хочу и буду. Why? Ну уж это, знаете!..». Позже Меньщиков признался, что, прочитав ответы, испытал некоторое разочарование — оно было связано прежде всего с песней «Священная война». Высоцкий ответил коллеге по театру весьма жёстко: «Щенок. Когда у тебя мурашки по коже побегут от этой песни, ты поймёшь, что я прав». По воспоминаниям Меньщикова, через восемь лет после анкетирования он показал Владимиру Семёновичу его ответы. Тот, перечитав их свежим взглядом, заметил: «Ну надо же, и добавить нечего. Неужели я так законсервировался?» [148] [150]
1970-е годы
Марина Влади
В конце 1950-х годов в число зарубежных кумиров советской интеллигенции входили Эрнест Хемингуэй и Ив Монтан . После выхода в советский прокат фильма « Колдунья » ( фр. La Sorcière ) к ним добавилась Марина Влади — актриса, рассказывавшаяся о своём происхождении так: «Я русская с французским паспортом и имею здоровые славянские корни, доставшиеся мне от мамы — русской дворянки — и отца родом из украинских цыган». До встречи с Высоцким Влади дважды приезжала в Москву — в 1959 и 1965 годах [151] [152] . Её очередное посещение советской столицы состоялось в июле 1967 года в рамках V Московского международного кинофестиваля . По рекомендации принимающей стороны Марина посетила Театр на Таганке, где впервые увидела Высоцкого-актёра, — на сцене шла репетиция спектакля «Пугачёв», во время которой исполнитель роли Хлопуши яростно бился в цепях. Знакомство было продолжено вечером в ресторане ВТО , а затем — у московского собкора газеты « Юманите » Макса Леона [153] . Впоследствии Влади рассказывала, что поначалу Высоцкий — невысокий, с неброской внешностью — не произвёл на неё особого впечатления; ей нравились мужчины «латинского типа». Однако когда Владимир Семёнович взял в руки гитару и запел, Марина «забыла обо всём на свете. Видела и слышала только его, чудесным образом моментально преобразившегося из простоватого парня в незаурядного творца» [154] .
В том же 1967 году Высоцкий написал «Дом хрустальный» («Если я богат, как царь морской…») — свою первую песню о любви, не имеющую явного иронического подтекста и обращённую к Марине [155] . В дальнейшем поэт посвятил ей и другие произведения. К примеру, стихотворный текст, содержащий строки «Я больше не избавлюсь от покоя: / Ведь всё, что было на душе на год вперёд, / Не ведая, она взяла с собою — / Сначала в порт, а после — в самолёт», Влади впервые услышала по телефону, находясь у себя дома в Мезон-Лаффит . Высоцкий сочинил эту песню на переговорном пункте, ожидая соединения с Парижем. Одной из проблем, с которыми столкнулась Марина на этом жизненном этапе, оказалось получение и продление разрешительных документов . По словам актрисы, ей столь часто приходилось обращаться в ОВИР по вопросам оформления визы, что с годами отношения с руководством этой организации стали «почти сердечными» [156] . Одним из поступков, позволивших впоследствии решить целый ряд сложных вопросов, связанных — в том числе — с получением Высоцким загранпаспорта, стало вступление Влади в 1968 году во Французскую компартию : «Это кратковременное и символическое членство в партии придаст моим просьбам вес» [157] .
Регистрация брака Марины Влади и Владимира Высоцкого состоялась 1 декабря 1970 года в Грибоедовском загсе . Церемония была краткой, лишённой пафоса и без марша Мендельсона ; жених и невеста, у каждого из которых за плечами имелся опыт прежней супружеской жизни и пятеро сыновей на двоих, пришли во дворец бракосочетаний в водолазках. В роли свидетелей выступили Макс Леон и Всеволод Абдулов . Кроме них, на мероприятии присутствовали режиссёр Виктор Туров , композитор Оскар Фельцман и скульптор Зураб Церетели , пригласивший Марину и Владимира Семёновича в свадебное путешествие в Тбилиси. Супруги приняли приглашение, и празднование в Грузии прошло в соответствии с законами кавказского гостеприимства [158] [159] [160] .
По мнению Марины, их официальная регистрация облегчила Владимиру Семёновичу жизнь, особенно во взаимоотношениях с властью: «Не будь нашей женитьбы, Высоцкого просто извели бы. <…> А при мне его не решались трогать». Кроме того, ей казалось, что брак спасёт поэта от саморазрушения [161] . Однако алкогольные срывы происходили у Высоцкого и после свадьбы. По воспоминаниям Влади, всякий раз, когда муж внезапно исчезал, ей приходилось «брать след», искать его по всей Москве. Если же она, находясь в Париже, не могла проконтролировать перемещения Владимира Семёновича, поиски затягивались; в такие дни он мог улететь на самолёте или отправиться в путь на морском судне [162] . Один из срывов, произошедший ещё до свадьбы, в 1969 году, едва не закончился трагедией — у Высоцкого возникло сильное артериальное кровотечение, поэта отвезли в Институт Склифосовского , где его спасла бригада реаниматологов [163] [К. 8] . Позже, рассказывая актрисе Алле Демидовой об этом событии, Высоцкий признался, что сразу после «возвращения к жизни» он увидел склонившееся над ним лицо Марины [164] . Эта история получила поэтическое воплощение — в 1970 году Андрей Вознесенский написал стихотворение «Реквием оптимистический», в котором были строки: «Володька, / если горлом кровь, / Володька, / когда от умных докторов воротит, / а баба, русый журавель, /в отлёте, / кричит за тридевять земель: / „Володя!“» [159] .
По мнению литературоведа Владимира Новикова, мечта Высоцкого сыграть Гамлета не осуществилась бы без Влади: она выполняла рядом с ним ту же роль, что булгаковская Маргарита — рядом с Мастером , сумевшим написать свой роман благодаря её вере в силы и возможности возлюбленного [165] . Давид Карапетян вспоминал, как однажды, послушав запись песни Владимира Семёновича «Белое безмолвие», он оценил высокое качество работы; поэт ответил, что они сделали это вместе с Мариной, — на каком-то этапе Высоцкий стал воспринимать Влади как соавтора, хотя прямого отношения к произведению она не имела [166] . В творческой биографии Марины и Владимира был и один совместный кинопроект — речь идёт о фильме « Они вдвоём » или «Их двое» ( венг. Ök ketten ), снятом на венгерской киностудии «Мафильм» режиссёром Мартой Месарош в 1977 году. В картине есть небольшая сцена, когда героиня Влади — замужняя женщина Мария — идёт снежным вечером в кино с сослуживцем; неожиданно он целует свою спутницу. Роль товарища по работе исполнил Высоцкий [167] . Сам эпизод получился романтичным, но в книге воспоминаний Марина рассказала о том, что тревожило её и в момент прибытия мужа на съёмки в Будапешт, и в паузах между дублями: «Холодная паника, которую я увидела у тебя в глазах, возникает у наркоманов, когда они вовремя не получают своей дозы наркотика» [168] . В последние годы жизни Высоцкого отношения между ним и Влади были сложными [169] . Одно из его писем, написанное, предположительно, до 11 июня 1980 года, Марина нашла уже после смерти поэта:
Мариночка, любимая моя, я тону в неизвестности. У меня впечатление, что я смогу найти выход, несмотря на то, что я сейчас нахожусь в каком-то слабом и неустойчивом периоде. <…> Главное — я хочу, чтобы ты оставила мне надежду, чтобы ты не принимала это за разрыв, ты — единственная, благодаря кому я смогу снова встать на ноги. Ещё раз — я люблю тебя и не хочу, чтобы тебе было плохо. Потом все встанет на своё место, мы поговорим и будем жить счастливо [170] [171] .
— В. Высоцкий
Театральные роли в 1970-х годах
Премьера « Гамлета », состоявшаяся на таганской сцене 29 ноября, стала одним из самых заметных театральных событий 1971 года. Зрители, входившие в зал, видели сидевшего в глубине сцены актёра в чёрных джинсах и свитере, который в ожидании третьего звонка негромко играл на гитаре. В то же время обратиться к нему с приветственной репликой было невозможно, потому что публика сознавала: это не певец Высоцкий, а Гамлет, облачённый в повседневные одежды 1970-х годов; как отмечала в одной из рецензий критик Татьяна Бачелис , он «словно бы пребывал в другом измерении. И ему одному принадлежало священное право соединить иное, шекспировское , измерение — с нашим, обыденным». Гамлет Высоцкого напоминал «парня с улицы», но за его «колючестью» стояли непрерывная работа мысли и «сгибающая пополам» боль за всё, что происходит в мире [172] .
В 1975 году в сценической биографии Высоцкого появился ещё один герой — купец Ермолай Алексеевич Лопахин из пьесы Чехова « Вишнёвый сад ». Сквозной темой «Вишнёвого сада» в трактовке постановщика спектакля Анатолия Эфроса была многолетняя всепоглощающая любовь Лопахина к Раневской. Купец, сумевший приобрести имение, не выглядел у Высоцкого победителем жизни; его драма заключалась в том, что Любовь Андреевна, утратившая сад, покинет Россию, и он потеряет её навсегда [173] . По словам Аллы Демидовой, жизнь Высоцкого в ту пору была заполнена любовью, и отсвет этого чувства перешёл на рисунок роли — герою передались и нежность, и страстность исполнителя [174] .
Последней театральной ролью Высоцкого стал Свидригайлов из спектакля « Преступление и наказание », премьера которого состоялась 12 февраля 1979 года. В дальнейшем он продолжал сниматься в кино, выступать с концертами, работать над песнями и сценариями, однако сценических образов больше не создавал [175] . В беседе с литературоведом Юрием Карякиным , подготовившим для Таганки инсценировку романа Достоевского , Владимир Семёнович признавался, что при работе над этой ролью ему важно было найти самое больное место в истории героя: «Правда только там, где прорывается боль» [176] .
Песенно-стихотворное творчество
Я много занимался [спортом], когда был помоложе. Занимался боксом, занимался акробатикой, занимался другими видами спорта. Когда я стал актёром, то стал заниматься спортом для сцены. <…> Ещё я стал заниматься спортом в связи с песнями. Я очень серьёзно отношусь к спортивным проблемам и пою песни о спорте. В спорте есть большая драматургия. Там есть столкновение всегда. Кто-то хочет выиграть, кто-то не хочет проиграть. В этом есть парадокс, потому что выиграть может только один. Поэтому я написал несколько спортивных песен .
Философская лирика первой половины 1970-х годов
Одним из главных событий в творческой биографии Высоцкого стала работа над ролью Гамлета в Театре на Таганке. Гамлетовская тема оказала влияние не только на Высоцкого-актёра, но и на Высоцкого-поэта [178] . В 1972 году, через год после премьеры спектакля, Высоцкий написал стихотворение « Мой Гамлет », рассказывающее одновременно и об авторе, и о его сценическом герое [179] . Гамлетовские интонации обнаруживаются и в других произведениях Высоцкого, написанных в этот период. К примеру, герой «Песни конченого человека» («Истома ящерицей ползает в костях…») произносит монолог о смысле (или бессмысленности) жизни. Смятение персонажа, находящегося в состоянии «душевного провала», навеяно, вероятно, «аурой» роли принца датского: «Ни философский камень больше не ищу, / Ни корень жизни, — ведь уже нашли женьшень…». В поисках ответа на гамлетовский вопрос пребывает и герой песни «Мои похорона», рассказывающий о своём страшном сне: «На мои похорона / Съехались вампиры » [180] .
Несмотря на то, что в начале 1970-х годов исповедальные интонации в песнях и стихах Высоцкого постепенно нарастали, в его творчестве сохранялась и развивалась ролевая лирика, творческое освоение которой началось ещё в 1960-х. Примерами произведений, где автор «перевоплощался» даже в неодушевлённые предметы, являются «Баллада о брошенном корабле» («Капитана в тот день называли на ты…») и «Песня микрофона». В первом случае повествование ведётся от лица корабля, оставленного командой; во втором героем-рассказчиком становится оглохший «от ударов ладоней» микрофон, который по роду деятельности «усиливал, усиливал, усиливал» [181] . Кроме того, Высоцкий продолжал разрабатывать военную тему — в этот период он написал такие песни, как « Чёрные бушлаты », «Мы вращаем Землю», « Тот, который не стрелял ». В них рассказ о войне шёл уже через призму «гамлетовского опыта автора» [182] .
Поэзия синтеза. Вторая половина 1970-х годов
В последние годы жизни Высоцкий начал соединять в своём песенно-поэтическом творчестве темы, мотивы, сюжеты и образы, которые разрабатывались им все прежние годы. В поздней лирике поэта вновь появился маргинальный герой, присутствовавший в дворовых песенных циклах Владимира Семёновича; теперь этот повзрослевший персонаж стал смотреть на мир сквозь призму гамлетовского опыта. Высоцкий вернулся к художественным приёмам, использовавшимся им в песнях второй половины 1960-х годов, — речь идёт о гротеске, иносказании, стилизациях. Наконец, в песнях второй половины 1970-х годов сохранилась исповедальная интонация, появившаяся во время работы над образом принца датского. В результате родилась так называемая «поэзия синтеза», вобравшая в себя творческие поиски и наработки трёх предыдущих творческих периодов [183] .
Во второй половине 1970-х годов Высоцкий настолько часто обращался к воспоминаниям о детстве и отрочестве, что в результате сформировался своеобразный тематический цикл, включающий песню «Из детства» («Ах, чёрная икорочка!»), «В младенчестве нас матери пугали…», « Балладу о детстве ». Обращение к этой теме исследователи связывают не столько с авторской ностальгией по прошлому, сколько с попытками поэта понять, как корни и истоки влияют на судьбу человека. Кроме того, автобиографические мотивы, присутствующие в поздней лирике Высоцкого, соотносятся с судьбой страны [184] .
Роли в кино в 1970-х годах
Рост — 170 см, вес — 70 кг, цвет волос — русый, цвет глаз — зелёный. Инструмент — гитара, рояль. Танец — да. Пение — да. Ставка в месяц — 150 руб., ставка за съемочный день — 40 руб.
В 1970-х годах список киноролей Высоцкого пополнился, однако не все его работы были благожелательно встречены критикой. Так, актёр возлагал большие надежды на участие в картине Александра Столпера « Четвёртый », где Владимиру Семёновичу предложили сыграть журналиста, обозначенного в титрах местоимением Он. Однако в прокате картина, содержавшая «явный пропагандистский контекст», провалилась [186] [187] [188] . Не стала большим событием в кинематографе ещё одна лента с участием Высоцкого — советско-югославский фильм « Единственная дорога », где актёр играл русского военнопленного капитана Солодова [189] [190] . Большим разочарованием обернулось для Владимира Семёновича и участие в двухсерийной киноленте « Бегство мистера Мак-Кинли ». Режиссёр Михаил Швейцер предложил Высоцкому написать для картины несколько баллад, которые, по задумке постановщика, сопровождали бы сквозную тему фильма. Исполнял баллады герой Высоцкого — уличный певец Билл Сигер. Однако большая их часть оказалась исключена из фильма. Роль Билла Сигера из ключевой превратилась в эпизодическую [191] .
Вместе с тем в 1970-х годах в кинобиографии Высоцкого появились роли, которые привлекли внимание рецензентов «сложным психологизмом игры». К ним относится зоолог фон Корен из фильма Иосифа Хейфица « Плохой хороший человек », снятого по мотивам повести Чехова « Дуэль ». В 1974 году на Фестивале Наций в Таормине за роль фон Корена Высоцкий был удостоен приза «За лучшую мужскую роль» [192] [193] . Одним из самых заметных образов, сыгранных Высоцким, стал Глеб Жеглов из картины Станислава Говорухина « Место встречи изменить нельзя ». В этой картине Владимир Семёнович по просьбе режиссёра выступил и в качестве постановщика. Он самостоятельно снял эпизод с опознанием Фокса и сцену допроса Шараповым доктора Груздева. В 1987 году «за создание образа Жеглова в телевизионном художественном фильме „Место встречи изменить нельзя“ и авторское исполнение песен» Высоцкому была посмертно присуждена Государственная премия СССР [194] [195] [196] . Последней ролью в кинематографической биографии Высоцкого стал Дон Гуан из ленты Михаила Швейцера « Маленькие трагедии ». Режиссёр, выбирая актёра на роль героя-соблазнителя, учитывал внутреннюю близость артиста и персонажа. Швейцер говорил: «Он поэт и он мужчина. <…> Понимаете, пушкинские герои живут „бездны мрачной на краю“ и находят „неизъяснимы наслажденья“ существовать в виду грозящей гибели. Дон Гуан из их числа. И Высоцкий — человек из их числа»" [197] [198] .
Музыкальный архив Константина Мустафиди
В 1972 году Людмила Орлова (начальник смены международной телефонной станции, часто помогавшая Высоцкому связываться с Парижем, прообраз героини песни «Ноль семь») познакомила его с Константином Мустафиди — инженером спутниковой связи. Константин побывал на спектакле в Театре на Таганке, поговорил с Владимиром о НИИ Радио и спутниковой связи. Рассказы увлекли Высоцкого, собеседники обменялись телефонами и стали периодически созваниваться. Константин хорошо разбирался в звукозаписи и имел в своём распоряжении достаточно высокого уровня катушечный магнитофон AIWA . Пробная запись, сделанная на дому у Мустафиди, понравилась Высоцкому своим качеством, и он согласился на предложение записать архив песен. Константин попросил друзей привезти из Японии для Владимира квадроакустическую систему AKAI . Следующие записи делались уже на этой аппаратуре у Высоцкого в съёмной квартире на Матвеевской (дом 6, кв. 27) — как правило, по восемь — десять песен за сеанс. Репертуар определял Высоцкий, отказываясь петь то, что ранее было записано на студиях для фильмов. Всего таким образом удалось записать около четырёхсот песен [199] [200] [201] .
Ещё в начале совместной работы Мустафиди оговорил условие, что записи будут храниться у него. Высоцкий иногда обращался к Константину с просьбами сделать копии для друзей или родственников, но это происходило нечасто. В ту пору хорошая аппаратура появилась у иранского бизнесмена Бабека Серуша, Шемякина , Александра Митты . Высоцкий стал записываться и у них [199] . После смерти поэта Марина Влади передала Мустафиди личные плёнки Высоцкого и поручила собрать архив записей у всех знакомых. Таким образом плёнки сохранились, став известными под названием «коллекция Константина Мустафиди» [202] . Вышедшее в 1989 году собрание песен «На концертах Владимира Высоцкого» было создано — в том числе — на базе этих записей [203] .
Концертная деятельность
Первый сольный концерт Высоцкого состоялся в апреле 1965 года во время ленинградских гастролей Театра на Таганке, когда артиста пригласили выступить в кафе «Молекула», принадлежавшем Институту высокомолекулярных соединений . Он исполнял «Татуировку», « Тот, кто раньше с нею был », другие песни «блатного цикла». В книге почётных гостей Владимир Семёнович оставил запись: «Очень приятно, что в другом городе можно чувствовать себя, как дома» [204] . 4 января 1966 года состоялось выступление Высоцкого в Институте русского языка , расположенном на Волхонке . Аудитория была настроена по отношению к поэту весьма доброжелательно, он сопровождал песни авторскими комментариями и на прощание получил от лингвистов подарок — томик Анны Ахматовой «Бег времени» [205] .
Высоцкий, готовясь к встречам с аудиторией, стремился представить зрителям некое подобие «авторского „Избранного“» — в программу был обычно заложен внутренний сюжет, раскрывающий творческие приёмы поэта; по словам литературоведа Владимира Новикова, каждый концерт Владимира Семёновича представлял собой своеобразный «роман в песнях» [206] . Постепенно география выступлений стала увеличиваться. Концерты проходили в НИИ и домах культуры, Высоцкий пел в альпинистских лагерях, спускался в каске и с гитарой в шахты; когда младший сын Марины Влади попал в детскую больницу, Владимир Семёнович устроил сольное выступление для пациентов и персонала клиники [207] . В 1976 году он ездил в иркутскую артель к Вадиму Туманову [208] . Позже Туманов рассказывал, что в посёлке Холомхо, расположенном в Бодайбинской тайге , Высоцкий в течение четырёх часов пел для старателей, многие из которых специально ради этого концерта приехали с дальних приисков. В день его выступления оказались отложены рейсы местных авиалиний, поскольку бодайбинские пилоты тоже приехали в Холомхо [209] .
Поначалу билетов и афиш, извещающих о выступлениях Высоцкого, не существовало — концерты проходили под неформальной вывеской «встреча с актёром театра и кино». Для получения официального разрешения необходимо было утвердить песенный репертуар в « Москонцерте », но попытка заручиться поддержкой этой организации, сделанная в 1966 году, успехом не увенчалась [210] . Позже часть выступлений стала проходить по путёвкам общества « Знание », где за один концерт Высоцкому платили 75 рублей [211] . В марте 1973 года в газете « Советская культура » вышла статья, озаглавленная «Частным порядком». В ней упоминалось, что в феврале того же года Высоцкий дал в Новокузнецке шестнадцать концертов, проходивших в обход « Росконцерта ». Выступления, организатором которых была дирекция местного театра, автор публикации назвал «халтурой» и «незаконной предпринимательской деятельностью» [212] . «Новокузнецкое дело» завершилось решением суда — поэту надлежало вернуть государству 900 рублей. Летом Владимир Семёнович отправил письмо на имя Петра Демичева . В тексте указывалось, что в течение девяти лет Высоцкий как автор и исполнитель песен не может «пробиться к официальному узаконенному общению со слушателями» [213] .
Странно, что об этом забочусь один я. Это не простая проблема, но верно ли решать её, пытаясь заткнуть мне рот или придумывая для меня публичные унижения? Я хочу только одного — быть поэтом и артистом [214] .
— отрывок из письма Высоцкого к Петру Демичеву. 1973
| External video files | |
|---|---|
| Первая киносъёмка концертного выступления Владимира Высоцкого. Ленинград, клуб «Восток», январь 1967 года | |
После рассмотрения письма Высоцкому «как артисту разговорного жанра» была присвоена концертная филармоническая ставка — 11 рублей 50 копеек за одно выступление [215] . Однако новокузнецкая история оказалось не единственной в ряду аналогичных «дел». В 1979 году возникло так называемое « минское дело», связанное с тем, что организаторы выступлений, работавшие по линии общества книголюбов, продавали билеты на концерты Высоцкого по завышенной цене. Как пояснял позже администратор Театра на Таганке Валерий Янклович, ездивший вместе с Высоцким на выступления в столицу Белоруссии, представитель принимающей стороны «к билетам по 50 копеек штампиком ставил двойку и получалось 2 рубля 50 копеек». Следователь, разбиравшийся в обстоятельствах дела, не обнаружил причастности Высоцкого и Янкловича к этим манипуляциям [216] .
После выступлений Высоцкого, состоявшихся весной 1979 года в Удмуртии, было заведено «ижевское дело». По словам адвоката Генриха Падвы , к которому Высоцкий обратился за содействием, концертный администратор Василий Кондаков обвинялся в том, что во время проводившихся в Ижевске и Глазове концертов (в них участвовали Валентина Толкунова , Геннадий Хазанов , Владимир Высоцкий) он продавал бо́льшее количество билетов, чем указывал в отчётных документах. 2 июля 1980 года суд огласил приговор. Как подчеркнул Падва, «всё связанное с концертами Высоцкого суд отбросил, признав, что ничего криминального там нет» [217] [218] .
Зарубежные путешествия
В 1965 году Высоцкий сочинил песню о проблемах, с которыми может столкнуться советский человек, решивший съездить за границу; она начиналась словами: «Перед выездом в загранку / Заполняешь кучу бланков…». В момент написания этого произведения автор ещё не имел практического опыта общения с ОВИРом; если не считать Германии, где он жил в детстве с отцом и мачехой, поэт до тридцатипятилетнего возраста не выезжал за рубеж [219] . По воспоминаниям Марины Влади, для того, чтобы добиться получения загранпаспорта для мужа, ей пришлось обращаться за содействием к политику и журналисту Ролану Леруа, который, в свою очередь, попросил поддержки у руководителя ФКП Жоржа Марше . Вопрос решался на уровне глав коммунистических партий двух стран; в итоге паспорт с оформленной визой Высоцкому принёс на дом спецкурьер [220] [221] . Восемнадцатого апреля 1973 года Владимир Семёнович и Марина отправились в европейское путешествие на автомобиле « Рено ». Впечатления, полученные поэтом от его первой зарубежной поездки, позже легли в стихотворный цикл «дорожных» стихов [222] [223] .
В дальнейшем Высоцкий постоянно посещал Францию и другие страны, однако до определённого момента ему приходилось существовать в режиме ограничений, предписываемых одним из положений постановления Совета министров СССР от 22.09.1970. Согласно этому документу, советским гражданам разрешался «въезд в развивающиеся и капиталистические страны» не чаще одного раза в год [224] . В марте 1977 года поэт обратился в МВД СССР с заявлением: «Прошу разрешить мне многократно выезжать к моей жене, ибо иногда требуется моё срочное присутствие у неё и помощь, а я всякий раз должен оформляться, и это вызывает невроз и в театре, и в кино, и во всех моих других начинаниях». Власти дали согласие на получение многократной визы; при этом заполнять анкеты для ОВИРа и оплачивать госпошлину в размере 300 рублей Высоцкому «в порядке исключения» разрешили только раз в год — в остальных случаях достаточно было написать заявление «произвольной формы» [225] .
| External Images | |
|---|---|
| Вместе с М. Шемякиным, Париж, август 1978 года | |
| Мексика, август 1977 года | |
| Канада, август 1976 года | |
| Канарские острова, 1976 год | |
| Гастроли в Болгарии, 1975 год | |
Одним из центров притяжения в Париже для Высоцкого стала мастерская художника и скульптора Михаила Шемякина , с которым поэт познакомился во время второй поездки во Францию в 1974 году. По словам Марины Влади, Высоцкий и Шемякин часами обсуждали там множество вопросов. Актриса считала, что по душевному складу они отличались друг от друга: «Единственная ваша точка соприкосновения, за исключением таланта, — это любовь к диким попойкам» [226] . Высоцкий посвятил Шемякину несколько песен и стихотворений. Одно из них — «Открытые двери больниц, жандармерий…» — было написано, как отмечал автор, в связи с «одним странным таким загулом, который произошёл не так давно». Речь шла об истории, когда друзья появились сначала в кабаре Жана Татляна «Две гитары», а продолжили вечер в русском ресторане «Распутин». Когда Высоцкий начал исполнять там песню «Большой Каретный», Шемякин вынул из кармана пистолет и стал стрелять в потолок. Затем, не дожидаясь приезда жандармов, поэт и художник отправились в ресторан «Царевич»; как вспоминал позже Шемякин, «всё было страшно, всё было интересно» [227] . Эти события происходили во время гастролей Театра на Таганке во Франции в 1977 году. «Гамлет» с Высоцким в главной роли получил в те дни премию французских кинокритиков как лучший иностранный спектакль года [228] .
В 1970 году Высоцкий, отвечая на вопросы распространявшейся в театре анкеты, в графе «страна, к которой ты относишься с симпатией», помимо России и Франции назвал Польшу. В этой стране Высоцкий и Влади сделали первую остановку во время автомобильного путешествия в 1973 году. Был организован дружеский вечер с участием Даниэля Ольбрыхского , Кшиштофа Занусси , Анджея Вайды , Ежи Гофмана [229] . Позже, вспоминая о встречах с Высоцким, Ольбрыхский рассказывал: «Он сидел на берегу Вислы и смотрел на реконструированное Старое Място , Варшава же очень сильно пострадала во время войны. И потом у меня дома он сочинил песню про советский танк в сорок четвёртом» [230] . Весьма тёплые отношения складывались у Высоцкого со зрителями из Болгарии. В 1975 году Болгария стала первой страной, в которую Театру на Таганке, имевшему репутацию «невыездного», разрешили выехать с гастролями. Изначально присутствие таганской труппы в Софии ограничивалось двенадцатью днями; позже удалось продлить гастроли ещё на шесть дней [231] .
В 1975 и 1976 годах Высоцкий и Влади совершили два путешествия на круизном теплоходе «Белоруссия». Из Лас-Пальмаса Высоцкий отправил своему товарищу Ивану Бортнику открытку с текстом: «Скучаю, Ваня, я, / Кругом Испания. / Они пьют горькую, / Лакают джин . / Без разумения / И опасения. / Они же, Ванечка, / Все без пружин». Как пояснял высоцковед Марк Цыбульский, под «пружиной» поэт подразумевал эспераль [232] . Ивану Бортнику было адресовано и письмо Высоцкого, отосланное из Мексики, где Владимир Семёнович находился летом 1977 года вместе с Мариной Влади, снимавшейся там в картине «Тайны Бермудского треугольника»:
На самом кончике Юкатана, вроде как типун на языке, есть райское место Канкун , но я не там. Мне ещё четыре часа на пароходике до острова Косумель — его, Ваня, на карте не ищи, — нет его на карте, потому что он махонький, всего, как от тебя до Внуково. Вот сюда и занесла меня недавно воспетая «Нелёгкая» [233] .
Высоцкий неоднократно бывал в Северной Америке. Марина Влади, рассказывая об американских встречах, вспоминала о Михаиле Барышникове , предоставившем супругам для проживания свою квартиру в Нью-Йорке; о Милоше Формане , предложившем им присутствовать на репетиции фильма « Волосы »; об Иосифе Бродском, встреча с которым произошла в небольшом кафе, расположенном в богемном квартале Нижнего Манхэттена — Гринвич-Виллидж . После прогулки Бродский пригласил гостей в свою небольшую квартиру и приготовил ужин в восточном стиле. «Перед тем как нам уходить, он пишет тебе посвящение на своей последней книге стихов» [234] . В 1979 году состоялись выступления Высоцкого в США и Канаде . В свой день рождения — 25 января 1979 года — он выступал в двух городах: Чикаго и Лос-Анджелесе [235] . Той же зимой поэта ждали в Торонто , однако там концерты Высоцкого состоялись только в апреле [236] .
Через год, весной 1980-го, тема новой поездки в Америку стала одной из ключевых в беседах Высоцкого с друзьями. Он планировал не только дать в США ряд концертов, но и, по свидетельству Михаила Шемякина, попробовать свои силы в американском кинематографе. Однако, говоря о поездке, Высоцкий имел в виду не только творческие проекты. В разговоре с Валерием Янкловичем поэт, чувствовавший себя уже очень плохо, не скрывал, что рассчитывает на помощь американских врачей: «Вот они меня вылечат». Эти планы остались неосуществлёнными [237] .
Публикации, сборники
Он сам себя напечатал миллионными тиражами на магнитофонных плёнках и пластинках. Это такой редкий случай, когда поэт сам стал издательством, прежде чем вышла его книга.
При жизни Высоцкий не дождался выхода полноценного сборника своих произведений. Тексты стихов и песен периодически появлялись в разных изданиях, но они были очень немногочисленными. Относительно подробные поэтические подборки выходили только на Западе. Помочь Высоцкому пытались поэты Борис Слуцкий , Александр Межиров , Давид Самойлов , Евгений Евтушенко, Андрей Вознесенский , однако их визиты к заведующим отделами поэзии ведущих редакций результата не имели. Выпуск стихотворного сборника Высоцкого в официальном издательстве был невозможен ещё и потому, что Высоцкий наотрез отказывался сокращать или изменять свои тексты, тогда как редактура и цензура СССР всегда настаивала на правках или сокращениях [239] .
После выхода на экраны фильмов «Я родом из детства» и «Вертикаль» тексты песен Высоцкого появились в журнале « Советский экран » № 15 за 1967 год («Прощание с горами»), информационном сборнике «Новые фильмы» (в июльском номере — текст «Песни о друге», а в февральском — текст «На братских могилах»), журнале « Смена » («На братских могилах» под названием «Вечный огонь»). После этих публикаций и выпуска фирмой « Мелодия » гибкой пластинки с песнями из фильма «Вертикаль» вышла масса напечатанных текстов Высоцкого из этих картин (иногда с нотами) в провинциальной прессе. Редакторы газет районного или городского уровня, бравшие на себя смелость публиковать эти стихи, практически не рисковали — песни уже получили разрешительный вердикт в более высоких инстанциях. Так были напечатаны песни «В суету городов и в потоки машин…» (около тридцати публикаций), «Если друг оказался вдруг…» (более ста публикаций), «Братские могилы» (более двадцати публикаций), «Здесь вам не равнина, здесь климат иной…» (пять публикаций), «Мерцал закат, как сталь клинка…» (семь публикаций) [240] [241] [242] [243] .
Зачастую песни Высоцкого, иногда без указания авторства, иногда с указанием фамилий других авторов, печатались при выпуске пьес и нотных сборников. Так произошло с произведениями «Песня Геращенко», «Моя цыганская» («В сон мне — жёлтые огни…»), «Утренняя гимнастика», «Песня Сенежина», «Корабли постоят — и ложатся на курс…», «Один музыкант объяснил мне пространно…», вошедшими в пьесу Александра Штейна «Последний парад», которая была выпущена без упоминания об авторе стихов в 1969 году в издательстве « Искусство » и переиздана в 1978 году (уже с указанием авторства). Песню из кинофильма « Опасные гастроли » в 1970 году опубликовали в нотном сборнике Александра Билаша на Украине («Было так — я любил и страдал…»). В период с 1972 по 1974 год песню «Он не вернулся из боя» включили в четыре нотных сборниках, иногда с указанием музыки композитора Станислава Пожлакова . В 1976 году вышел сборник музыкальных произведений Вениамина Баснера «Поёт Эдуард Хиль: Песни» со стихотворением Высоцкого «Когда я спотыкаюсь на стихах…» (под названием «Вы возьмите меня в море, моряки») [243] . Песню из фильма « Единственная дорога » «В дорогу — живо! Или — в гроб ложись!…» опубликовал таллинский журнал «Ekraan» (1976, № 4) на русском и эстонском языках [243] .
Единственным прижизненным случаем публикации именно стихотворения и именно в специализированном поэтическом издании можно считать выход в сокращённом виде произведения «Ожидание длилось, а проводы были недолги…» в сборнике «День поэзии-1975» издательства « Советский писатель » [243] [244] . Петру Вегину , его составителю, Высоцкий передал весь цикл стихотворений «дорожных» стихов ещё за год до выхода сборника. Чтобы напечатать произведение, Вегину и редактору «Дня поэзии» Евгению Винокурову пришлось пойти на ухищрения — в издательстве они сделали вид, будто не знают, кто такой Высоцкий. Но «протолкнуть» удалось только один стихотворный текст, и тот с редакторской правкой некой начальницы — она вычеркнула две строфы [245] [246] .
Поэт мечтал увидеть свои стихи напечатанными, идея подготовить поэтический сборник Высоцкого «витала в воздухе», но официально издать его не удавалось. В 1978 году знакомые поэта Олег Терентьев и Борис Акимов подарили Владимиру Семёновичу самодельную книгу — отпечатанное «собрание» его сочинений в двух томах. «По-моему, дороже подарка Володя никогда в жизни не получал», — сказал по этому поводу Валерий Янклович [247] [248] [249] .
В 1977—1978 годах в Париже без участия и ведома Высоцкого издательство « YMCA-Press » выпустило четырёхтомный сборник « Песни русских бардов ». Составитель сборника Владимир Ефимович Аллой ещё в 1976 году получил из СССР около тысячи песен десятков авторов и рассчитывал, что издание «вполне целостного среза неофициальной песенной культуры, столь популярной в Союзе», будет ждать коммерческий успех. В это издание, распространявшееся по подписке, анонсированной в мае 1977 года, вошло более двухсот произведений Высоцкого. Примечательно оно также тем, что подписчики получали не только книги, но и одновременно песни на кассетах [250] [251] .
Участие в «Метрополе»
The idea of releasing the Metropol almanac belonged to Victor Erofeev and Evgeny Popov , who connected Vasily Aksenov , Fazil Iskander , Andrei Bitov and other writers to the work. The essence of the project was to place works rejected by Soviet publishers in the collection of uncensored texts. Not all poets and prose writers, whom the compilers of the Metropol addressed, agreed to transmit their verses and prose in the almanac; for example, for various reasons, Yuri Trifonov and Bulat Okudzhava refused to participate in it. Vysotsky, according to the memoirs of Vasily Aksyonov, reacted to the proposal “with enthusiasm” and handed over for publication a large selection of poems. Direct work on the compilation of the almanac took place in an apartment formerly owned by Aksyonov’s mother, who had died shortly before the release of the “Metropol” by Eugenia Ginzburg . Enthusiasts and volunteers worked there, retyping texts, gluing typewritten sheets, and making corrections. The layout was designed by theater artist David Borovsky , the frontispiece was designed by Boris Messerer . Vysotsky did not directly participate in the work on the almanac, but sometimes he came to the "editorial office" with a guitar, asking at the entrance to the apartment a joking question: "Is it making fake money?" [252] [253] [254] [255] .
"Metropol" was released in 1978 with a circulation of 12 copies. Among the works of Vysotsky included in the almanas were both early songs and texts of the 1970s. Among them - “Guys, write me a letter”, “ That night I did not drink, did not sing ... ”, “ On Bolshoi Karetny ” and others (a total of twenty works). One of the responses to the almanac appeared in the Parisian newspaper Russkaya Mysl (May 17, 1979) - the prose writer Vladimir Maximov , analyzing, among others, Vysotsky’s texts, called their author a man “restless, tragic, frenzied” [256] [257] .
The collection became an object of attention of power structures, including those functioning in the literary environment. On January 22, 1979, the “Metropol case” was considered at a meeting of the secretariat of the Moscow organization of the Writers' Union . According to the transcript, the first secretary of the organization’s board, Felix Kuznetsov, at the beginning of the meeting, introducing the audience to the contents of the almanac, chanted two of Vysotsky’s poems, and called his “Wolf Hunt” a “model of political lyrics”. The protocol also recorded a replica of the poet Yakov Kozlovsky : “But Vysotsky for what? Let yourself spin on films. ” On February 27, the newspaper Moscow Literator, a publication published under the auspices of the capital's writers' organization, published the publication “Pornography of the Spirit,” condemning the publication of the almanac. Viktor Erofeev and Evgeny Popov were expelled from the Writers' Union for participating in the Metropol. Three other writers - Vasily Aksyonov, Semyon Lipkin and Inna Lisnyanskaya - left the writers' union in protest against the exclusion of colleagues. Vysotsky was not threatened with such sanctions - as one of the participants in those events wrote, Mark Rozovsky , Vladimir Semyonovich “was not a member of the Writers' Union, <...> but it was impossible to believe that he would be 'cheated' in his native Taganka.” However, the poet tried to support the creators of the almanac. One day, having come to the Metropol editorial office, Vysotsky sang for them the song “The End of Wolf Hunting, or Hunting from Helicopters”, which contained the lines: “Let’s smile at the enemy with a wolfish smirk - / The withers have not been soaped with dogs!” . According to Aksyonov’s recollections, after this song “everything changed magically: a wave of brotherhood and inspiration caught us” [256] [258] [259] .
Intravital studio recordings of songs, records
For the first time, Vysotsky’s voice came from the record in 1965, when a fragment of the recording of the play “ Ten Days That Shook the World ” of the Taganka Theater came out in Krugozor magazine. From the tape “ The Last Rogue ”, in which three songs were sounded on Vysotsky’s poems, his song discography began: in 1967, Michaela Tariverdiev’s record was released with the first recording of the work of Vladimir Semenovich - it’s about the song “That's what: life is beautiful, comrades ... "performed by Nikolai Gubenko [260] [261] . In 1968, a flexible record appeared with songs from the movie Vertical. It included “Farewell to the Mountains”, “Song of a Friend”, “Top”, “War Song” performed by the author. In the same year, three flexible records-collection “Pop Songs” were released, where “Song of a Friend” sounded by Vladimir Makarov . In 1973, a minion of the company “Melody” was released under the title “Songs of Vladimir Vysotsky from the Movies” with the works “He Has Not Returned from the Battle,” “Song of the New Time,” “Mass Graves” and “Song of the Earth” (songs from the film “ I come from childhood. ”) In the period from 1974 to 1980, five more Vysotsky’s author minions were released in the USSR, two records with songs from the movie “Escape of Mr. McKinley” and two editions of the play “Alice in Wonderland”, containing six songs on poetry and Vysotsky’s melody performed by author, Vsevolod Abdulov and Klara Rumyanova . Apart from the songs from "Alice ...", all in the USSR, during the life of the poet, about twenty songs were officially published in his performance [262] [263] .
In the mid-seventies, Eduard Gil decided to include in his disc three songs of Veniamin Basner to Vysotsky’s poems. The Art Council did not want to hear anything about the songs of Vladimir Vysotsky, so the singer introduced the author as Vasily Vysotsky, a budding poet from Leningrad. Of the three proposed songs, one was accepted - "You take me to the sea, sailors ...". She entered the record of Gil [264] .
Two giant discs recorded by Vysotsky together with Marina Vlady in 1974 on “Melodies” did not come out during his lifetime. In January 1975, the couple met with the Minister of Culture. Pyotr Nilovich Demichev “expressed sincere bewilderment” to the director of “Melody” because of the failure to release the record, but this did not lead to real action on its release. In 1979, however, the first giant disc Vysotsky was released with songs recorded at various times on the Melody, but it was only exported, it did not enter the country's internal trade [263] [265] .
In 1972, the United States released a plate of songs by Vladimir Vysotsky "Underground Soviet Ballads", which included fifteen songs. The publication is known for the fact that songs were recorded on the disc, the creation of which the poet had nothing to do. Mistakenly he was credited with the songs “Indian Summer” (“Maples painted the city ...”, named on the record “LETO”), “A gypsy with maps, a long road ...” (“TURMA NA TAGANE”) and “Comrade Stalin” (“TOV STALIN” ) [266] . According to the poet’s researcher, Maxim Kravchinsky, the publication of artists “banned in the USSR” was considered a profitable business in those days: “Why look for an artist, pay for studio rent, arrangements and rights, if you can rewrite everything from contraband films and invest only in circulation and simple design? ”The annotation posted on the cover of the publication, in particular, said:“ ... Vysotsky’s songs are incredibly popular. They are widely distributed on magnetic tapes. All the efforts of the KGB agents to confiscate these tapes are nullified by the fans of the singer, who are determined to continue recording and distributing his songs ” [267] . Then, in 1974, an album in the United States came out in an unknown edition, which is called the St. Andrew's Album [267] [268] by the name of an emigrant from the USSR who illegally released it from Vysotsky’s mediocre record.
In September 1975, during a tour of the Taganka Theater in Bulgaria , Vysotsky was invited to Sofia radio. There he recorded in one of the studios a disc for the record company Balkanton . The tour took place at the invitation of Lyudmila - the daughter of the Secretary General of the Central Committee of the Bulgarian Communist Party Todor Zhivkov . Recording due to Vysotsky’s employment took place at night, without rehearsals, for one take. Ludmila's husband, head of the Bulgarian television Ivan Slavkov, brought to Vysotsky's studio with accompanists in a car. At that time, according to eyewitnesses, it was not possible to organize such events without the approval of the highest officials. This recording of Vysotsky’s songs with guitar accompaniment by his colleagues in the theater, Dmitry Mezhevich and Vitaliy Shapovalov , was also released on the disc for the first time only after Vysotsky’s death (1981, Self-Portrait, Bulgaria ) [269] [270] [271] .
In the same 1975, Vysotsky worked in Paris on recording twenty-three songs at the studio of the record company Le Chant du Monde ". Vysotsky’s "classical" version of songs is considered to be author singing with a guitar. Konstantin Kazansky , the author of arrangements for “French records” by Vysotsky, said that before creating the album “Tight Rope”, Jacques Urevich (initiator of recording the record) turned to him. He wondered why in this work Kazansky uses only two guitars. When the arranger explained that this was Vysotsky’s desire and his taste, Urevich talked with the poet and got carte blanche for Konstantin - in the recording of some songs the orchestra sounds [272] [273] . Vladimir Vysotsky himself liked many of the orchestral arrangements: “Successfully arranged, for example,“ Finicky horses ”- I can’t sing it in concerts right now. There are very conflicting opinions - how many people, so many opinions about this. What can I say? I am very glad to the accompaniment of “Bathhouse” and “ Big Karetny ”, which are in one of the discs - there are simple, guitarless accompaniments, I am glad that we did not complicate them ” [274] . In 1977, Vysotsky came to the songwriting and in the same year two records came out: fr. Le nouveau chansonnier international URSS Vladimir Vissotski and the “ Tight Rope ” record ( French: La corde raide ) [275] .
In 1976, while in Canada, Vysotsky and Vladi recorded a record with orchestral accompaniment at RCA Victor , published in Paris in 1977. It was called "Vladimir Vissotsky" and contained eleven songs. In 1979, in America, after the concerts of Vladimir Vysotsky , a double disc “New York Concert of Vladimir Vysotsky” was released [276] [277] .
Radio performances
In total, in the creative biography of Vladimir Vysotsky there were nine radio plays; in most he starred. Researchers note as particularly successful - his role as Suche-Bator in The Hero of the Mongolian Steppes and the image of Martin Eden in the eponymous production of Anatoly Efros [278] [279] .
Interviews and appearances on television
After the death of Vysotsky, he managed to collect about twelve hours of his television recordings, made mainly outside the USSR. Surveys of the television companies of twelve countries - Sweden, Germany, Austria and others. The central television of the USSR during the life of Vysotsky did not show a single television program about him. There is only one known case of a full-fledged broadcast, shot and shown by Estonian television . Several recorded programs either “lay on the shelf” and were presented to the audience after the death of Vysotsky, or were destroyed [280] .
In 1972, Estonian television director and cameraman Mark Sohar invited Vysotsky to Tallinn to shoot a television program about him. Despite the fact that the studio management required the director not to mention Vysotsky’s name in the program name and cut out the song “I Don't Like” that was performed there, the program still went on the air in the second half of 1972 [281] [282] . On October 8, 1974, the Taganka Theater troupe, which toured in Leningrad, participated in the recording of the program on Leningrad television. Vysotsky performed three of his songs - “We Rotate the Earth”, “Ballad on a Short Neck” and “ Dialogue on the TV ”, as well as “Song of akyn” to verses by Andrey Voznesensky . In addition, the actor read Voznesensky’s poem “I Fail, I Fail ...” [283] .
During a tour in Grozny in early October 1978, Chechen-Ingushetia television recorded a program for Vysotsky’s meeting with the audience. The program contained answers to questions, a story about working in the theater and cinema, about working on songs. According to the order of the State Radio and Television of the Republic of October 25, 1978, it was prescribed: “Fragment with the participation of V. Vysotsky in the broadcasting“ Television lounge “should not be broadcast, video demagnetize”. Nevertheless, one of the studio’s employees, Nikolai Vorontsov, failed to comply with the order and kept copies of the video [280] [284] .
September 14, 1979 in the studio of Pyatigorsk television on the initiative of his wife Vadim Tumanov - Rimma Vasilievna - an interview was recorded Vysotsky, which he gave the journalist Valery Perevozchikov. The poet talked about songs, guitars, contacts with the audience. Perevozchikov concluded the dialogue as follows: “What question would you like to ask yourself?” Vladimir Semyonovich answered: “How many more years, months, days, hours of work remain for me? Here is one I would like to ask myself a question. Rather, know the answer to it. " The program was shown to the residents of the city once - in October 1979, after which most of the video was erased. Only a small fragment and the full phonogram of the interview (part of which was later used in the performance of the Taganka Theater “Vladimir Vysotsky”) [285] [280] were preserved.
January 22, 1980 Vysotsky was invited to Central Television. The director of the program “ Kinopanorama ” Ksenia Marinina prepared a story dedicated to the release of the film “The meeting place cannot be changed.” According to her plan, Vladimir Semyonovich was supposed to perform his songs in the program. To show various creative facets, Vysotsky chose works from several thematic cycles. According to Marinina’s memoirs, the shooting was completed late, but the video engineers, wanting to show the shot to Vladimir Semyonovich, worked in the equipment room at night: “And no one left, everyone stayed.” Vysotsky’s songs were not included in the planned release of “Cinema Panorama”, the recording itself was put on the shelf. Its full version, entitled "Monologue", viewers saw on television after the death of the poet, in 1987 [286] [287] [280] [288] .
For his personal meeting with viewers, the artist was preparing very seriously. We saw that Vysotsky was very worried before shooting and repeated: “I thought through everything to the smallest detail ... Will I be able to carry out everything as I planned ?!” Probably succeeded. Because right now, at the end of the shooting, he went up to the video recording room to see how everything worked out and, having looked, said: “I'm glad that we shot it and that it will remain on tape now.”
- Ksenia Marinina [289]
Oksana Afanasyeva
During the last two years of Vysotsky’s life, Oksana Afanasyeva, a student at the Moscow Textile Institute, was a member of his “inner circle”. Their acquaintance took place at the end of 1977 at the Taganka Theater, where she came at the invitation of Veniamin Smekhov . According to Oksana, this was a very harmonious period in the life of Vladimir Semenovich, and at first she did not notice any signs of the disease [290] [291] . Not all of the poet’s family and friends accepted his new acquaintance; for example, Vysotsky’s parents — Nina Maksimovna and Semyon Vladimirovich — were very wary of Afanasyeva to the very end [292] . At the same time, the administrator of the Taganka Theater Valery Yanklovich claimed that Oksana “gave him [Vysotsky] energy, warmed him from the inside”. According to the American Slavicist Barbara Nemchik, who often visited the poet’s apartment on Malaya Gruzinskaya in the spring of 1980, a lot of people appeared in his house, but “the heat came only from Oksana alone”. Screenwriter Eduard Volodarsky recalled one of Vysotsky’s confessions: “If something happens to me and I die, I feel sorry for Ksyuha most of all, I’m both her father and lover and guardian.” Исследователь Виктор Бакин сравнивал взаимоотношения поэта и Афанасьевой с историей персонажей фильма «Короткие встречи», в котором Высоцкий снимался десятью годами ранее; по мнению Бакина, Оксана напоминала юную героиню этой картины Надю [291] .
| External Images | |
|---|---|
| Оксана Афанасьева и Владимир Высоцкий, 1979 год | |
В июле 1979 года Высоцкий отправился на гастроли по Средней Азии . Вместе с ним в длительный тур выехали Валерий Янклович, Всеволод Абулов и врач-реаниматолог Анатолий Федотов, оформленный как артист «Узбекконцерта» [293] . Спустя некоторое время Оксане в Москву позвонил Янклович и, сообщив, что Владимир неважно себя чувствует, попросил привезти промедол . Афанасьева вылетела в Ташкент, оттуда добралась до Зеравшана и вместе с Высоцким и его друзьями доехала до следующего города, входившего в гастрольный маршрут, — до Бухары. Там после прогулки по местному базару самочувствие Владимира Семёновича резко ухудшилось, он потерял сознание. Как утверждал впоследствии Федотов, «это была самая настоящая клиническая смерть». По словам Оксаны, реанимационные мероприятия проводили она и Федотов: «Он качал ему сердце, я дышала» [294] [295] [296] .
Своё сорокадвухлетие — последний день рождения — Высоцкий встречал 25 января 1980 года в узком кругу: рядом с ним находились Валерий Янклович, двоюродный брат Всеволода Абдулова — Владимир Шехтман и Оксана Афанасьева, которая преподнесла имениннику собственноручно изготовленный подарок — утеплённую куклу для заварочного чайника. Этот кухонный атрибут Владимир Семёнович позже передал Володарскому («Возьми, а то Марина приедет, начнёт расспрашивать»); Влади, возможно, увезла чайный аксессуар во Францию [297] [298] . В последние недели жизни поэта Оксана, за редким исключением, практически всегда находилась рядом с Высоцким. По её словам, «они [друзья] пришли, отметились — и ушли, — а я оставалась. Ведь никто не хотел ни сидеть с ним, ни возиться» [299] . Афанасьева — вместе с врачом Анатолием Федотовым — была в квартире Высоцкого и в момент его смерти. Ей же довелось сообщить новость о смерти сына матери поэта — Нине Максимовне, приехавшей утром 25 июля 1980 года на Малую Грузинскую: «Она вышла из такси, я подошла к ней. „Что, Володя?!“ — „Да, Нина Максимовна“. И она стала оседать, падать» [300] .
Через два года после смерти Высоцкого Оксана познакомилась с актёром Театра на Таганке Леонидом Ярмольником и стала его женой. В ноябре 1983 года она родила дочь Александру [301] .
Знаете, я никуда не хожу и никуда не рвусь. <…> Я просто каждый день его помню… Не бывает дня, чтобы я не думала о нём. <…> Но я думаю, что всё это должно быть внутри — в сознании, в памяти, в поступках [302] .
Последний год жизни Высоцкого
Последние проекты, записи, съёмки
В январе 1980 года Высоцкий обратился к Юрию Любимову с просьбой «о предоставлении творческого отпуска сроком на один год». Этот год Владимир Семёнович планировал использовать для работы над фильмом «Зелёный фургон» [303] . Режиссёр дал согласие, и 13 января в Театре на Таганке был обнародован соответствующий приказ [304] . Интерес к новому кинопроекту возник у Владимира Семёновича ещё в 1979 году, когда Игорь Шевцов , работавший по заказу Одесской киностудии над сценарием одноимённой повести Александра Козачинского, предложил Высоцкому сочинить песни для будущей картины. Тот в ответ сообщил о готовности приступить к экранизации «Зелёного фургона» в качестве режиссёра и соавтора сценария. Сам актёр рассчитывал сыграть в фильме роль Красавчика [305] [306] . Совместная работа над новой версией шла, по свидетельству Игоря Шевцова, весьма интенсивно, и уже во второй половине января 1980 года переработанный сценарий был передан худсовету киностудии. В апреле Высоцкий сообщил Шевцову о нежелании участвовать в проекте: «Не дадут они снять то, что мы хотели». В июне пришло известие об утверждении Высоцкого режиссёром «Зелёного фургона»; сам сценарий, согласно решению комиссии, нуждался в доработке. Запуск фильма в производство планировался на сентябрь того же года. До начала съёмочного периода Высоцкий не дожил [307] [308] .
Последняя съёмка с участием поющего Высоцкого состоялась 16 апреля в Ленинграде, куда поэт приехал по приглашению режиссёра фильма «Я помню чудное мгновенье» Владислава Виноградова . Картина посвящалась хранителям романса. В финале Владимир Семёнович должен был спеть « Коней привередливых » — Виноградову казалось, что эта песня сродни городскому романсу. Поэт прилетел в Ленинград вместе с Валерием Янкловичем. Съёмки проходили на малой сцене БДТ . После записи «Коней…» режиссёр предложил Высоцкому исполнить ещё несколько песен, Владимир Семёнович спел «Охоту на волков», «Купола», произведения о войне. Телевидение показало фильм «Я помню чудное мгновенье» летом 1980 года; сцена с участием Высоцкого в ленте отсутствовала. Впоследствии отснятый материал вошёл в документальную картину Владислава Виноградова «Я возвращаю ваш портрет», вышедшую в 1983 году [309] [310] [311] .
В апреле того же 1980 года состоялась последняя запись Высоцкого с музыкантами. В ту пору Игорь Шевцов участвовал в качестве сценариста в работе над фильмом «„Мерседес“ уходит от погони». Он согласовал с Киностудией имени А. Довженко , снимавшей картину, вопрос о включении в неё песни Владимира Семёновича «О конце войны». Высоцкий, в свою очередь, выдвинул условие: «Я хочу, чтоб меня считали автором не только текста, но и музыки, а то орут: не композитор, не композитор! Моя песня, моя мелодия, а инструментовка — не их дело». Условие было принято. По воспоминаниям музыканта Анатолия Бальчева, Владимир Семёнович сам позвонил ему с просьбой собрать коллектив для записи песни. Запись нескольких вариантов (вальсового, балладного; полного, сокращённого) состоялась в тот же вечер в квартире на Малой Грузинской. В картину «„Мерседес“ уходит от погони» песня не вошла [312] .
Встречи с Мариной Влади. Последние строки
По признанию Марины Влади, в последний год у неё с Высоцким «были несколько натянутые отношения» [313] . Весной 1980-го она снималась в Италии. В марте Высоцкий отправился к ней в Венецию. Об этой встрече Влади вспоминала так: «Этой ночью было сказано всё, и наконец между нами нет больше тайны». Речь шла о первом уколе морфия , сделанном поэту по рекомендации некоего приятеля для избавления от тяжёлых последствий, которые возникали из-за алкогольных срывов; постепенно дозы стали увеличиваться. Марина писала: «Теперь я знаю всё. Ты осмелился произнести „запретные“ слова» [314] . Существуют разные версии, связанные с «первым уколом». Он, по мнению врача Института Склифосовского Леонида Сульповара, мог быть сделан Высоцкому при «выходе из пике»: «Где и когда — я не знаю». Валерий Янклович утверждал, что в конце 1975 года наркотики уже присутствовали в жизни Владимира Семёновича. Эту информацию подтверждал врач-реаниматолог Анатолий Федотов, познакомившийся с поэтом в декабре 1975-го: «он уже хорошо знал, что и как. <…> Можно снять чувство похмелья. Привыкание развивается очень быстро». По данным Оксаны Афанасьевой, ссылавшейся на признание самого Высоцкого, первый укол ему сделала в 1977 году в Горьком некая женщина — медицинский работник, уверявшая, будто именно так она справлялась с запоями мужа. Как предполагал исследователь биографии Высоцкого Валерий Перевозчиков, в конце 1975 или начале 1976 года постоянной потребности в наркотиках ещё не было, и поэт до определённого момента не чувствовал зависимости [315] .
Употребление наркотиков Перевозчиков связывал с творческими перегрузками Высоцкого, привыкшего и на сцене, и на концертных площадках работать с полной самоотдачей: «Некоторое время наркотики могут компенсировать эти затраты». По версии врача-реаниматолога Станислава Щербакова, у Высоцкого «была не банальная наркомания — это была форма социальной защиты, — своеобразный химический костыль». Оксана Афанасьева считала, что в конце 1970-х годов Высоцкий в силу ряда обстоятельств, обусловленных в том числе высоким общественным авторитетом, стремился отказаться от алкоголя: «А наркотики вначале позволяли внешне нормально жить и работать» [316] [317] .
Весной 1980 года Высоцкий уже осознавал всю сложность ситуации и нуждался в поддержке Марины для борьбы с болезнью [313] . Следующая их встреча состоялась менее чем через два месяца. Владимир Семёнович прибыл во Францию и 11 мая по настоянию жены лёг в специализированную клинику Шарантон, расположенную неподалёку от Парижа [318] . 22 мая он, не пройдя полного курса лечения, прилетел в Москву, провёл в советской столице один день и отправился в Польшу, где проходили гастроли Театра на Таганке; там ждали Высоцкого-Гамлета [318] .
Тридцатого мая поэт вновь прилетел в Париж. Вместе с Влади они уехали на юг Франции. Вспоминая про последние дни, проведённые рядом с Высоцким, Марина писала: «Тишина, холод, спрятанные в саду бутылки, успокоительные пилюли, которые никого не успокаивают, и вокруг — огромное пространство». Во Франции Высоцкий находился до 11 июня. Перед отъездом он прочитал Марине обращённое к ней стихотворение, начинавшееся строками: «И снизу лёд и сверху — маюсь между, — / Пробить ли верх иль пробуравить низ? / Конечно — всплыть и не терять надежду, / А там — за дело в ожиданье виз» [319] [171] . Текст был написан на почтовой карточке отеля «Виазур»; в одном из интервью Марина рассказывала, что эту рекламную открытку Владимир увидел на столе за сутки до вылета и в её присутствии сочинил стихотворение. Карточку он увёз с собой, пообещав прислать отредактированное стихотворение из Москвы. В день смерти Высоцкого Игорь Шевцов перепечатал текст, который быстро распространился по стране [320] .
Существует ряд версий, связанных с последними строчками Высоцкого. По одной из них, последним поэтическим текстом могла быть песня «Грусть моя, тоска моя» («Шёл я, брёл я, наступал то с пятки, то с носка…»), исполненная Высоцким 14 июля 1980 года на концерте в МНИИЭМ . По словам высоцковеда Андрея Крылова , «эту песню Высоцкий не „пробовал“ на друзьях, не пел дома, — исполнил сразу на концерте. Значит, написана буквально перед этим». Валерий Янклович также называл «Грусть…» последним поэтическим произведением Владимира Семёновича, подчёркивая, что говорит это «с полной убеждённостью» [321] . По свидетельству Аркадия Высоцкого, 20 июля Владимир Семёнович спел для него две песни, в том числе одну неоконченную. Текст был записан в тетради, которую впоследствии не нашли. Точно так же не найден автограф песни «Грусть моя, тоска моя» [322] .
Вторая версия опирается на воспоминания Игоря Шевцова, рассказывавшего о разговорах с Высоцким, — их встреча состоялась на Малой Грузинской 18 июля. В тот день поэт упомянул о том, что «сделал две песни для картины, которую снимает Гена Полока », — речь шла о фильме « Наше призвание ». На следующий день, 19 июля, Владимир Семёнович позвонил Полоке и пропел первую песню для его картины — «свою последнюю песню, как стало ясно потом». Затем Высоцкий объяснил режиссёру, каким должно быть музыкальное сопровождение, и пообещал через два дня привезти текст. Речь шла о «Гимне школе» (или «Гимне бузовиков»), начинавшемся строчками: «Из класса в класс мы вверх пойдём, как по ступеням…». 25 июля Полока, узнав о смерти Владимира, отменил съёмку и вернулся в Москву. На следующий день он пришёл на Малую Грузинскую, и Марина Влади по его просьбе долго искала среди рукописей эту песню. «Нашла, и мой помощник торопливо переписал её». По замечанию Валерия Перевозчикова, «вполне возможно, что эти строки — самые последние, написанные рукой В. В.» [323] [324] .
Последние гастроли, концерты, спектакли
Последние гастроли Высоцкого проходили в Калининграде с 18 по 22 июня, причём выступал поэт в одной программе с группой « Земляне » и джаз-ансамблем «Диапазон». В те дни газета «Калининградская правда» напечатала объявление, свидетельствующее о том, что работать в течение пяти дней на двух стационарных площадках артистам приходилось в весьма жёстком режиме: «Начало концертов: 13.30, 16.00, 18.30, 21.00» [325] . Перед последним концертом у Высоцкого пропал голос, и он вышел на сцену без гитары. В течение часа Владимир Семёнович рассказывал зрителям о своих театральных ролях, кинематографическом опыте, читал гамлетовский монолог «Быть или не быть?», отвечал на вопросы [326] . Последний сольный концерт поэта состоялся 16 июля в другом Калининграде — подмосковном. Сквозной темой вечера стали воспоминания Владимира Семёновича о молодости, Большом Каретном, друзьях. Исполнение «Баллады о детстве» он предварил словами: «Это действительно о моём детстве и о моём доме». Завершился концерт песней «Я не люблю». Там же Высоцкий договорился с представителями ЦУПа об участии в сеансе прямой связи с космонавтами, намеченном на 24 июля [327] [328] .
Несмотря на то, что Высоцкий формально находился в творческом отпуске, он — по договорённости с Любимовым — периодически выходил на сцену. Возможно, ради участия в «Гамлете» он в мае прервал лечение во французской клинике Шарантон и прилетел в Варшаву, где в ту пору гастролировала «Таганка». 26 мая Высоцкий играл в «Добром человеке из Сезуана», 27 и 28 мая — в «Гамлете». Польский актёр Даниэль Ольбрыхский, смотревший спектакль из зрительного зала, отмечал, что «это был очень уставший человек, но играл он феноменально. Без единого лишнего жеста, гримасы» [329] . Именно «Гамлетом» завершилась театральная биография Высоцкого — свой последний спектакль по шекспировской трагедии он сыграл 18 июля уже на таганской сцене. По воспоминаниям Аллы Демидовой, исполнявшей в постановке роль Гертруды, актёр чувствовал себя «очень плохо». Леонид Филатов , знавший текст и рисунок роли принца датского, вместе с Владимиром Семёновичем готовился к выходу за кулисами — «потому что там много проходов всяких…» [330] [331] Через три дня, 21 июля, Высоцкому предстояло играть в « Преступлении и наказании ». Он пришёл в театр, но выйти на сцену не смог и был заменён Михаилом Лебедевым — вторым исполнителем роли Свидригайлова. По свидетельству заведующей отделом кадров театра Елизаветы Авалдуевой, в тот вечер она, обратив внимание на необычную бледность Высоцкого, спросила его: «Что с тобой, Володя?» — на что артист ответил: «Елизавета Иннокентьевна, я скоро умру» [332] .
The last days
Летом 1980 года Высоцкий предпринял как минимум две попытки избавиться от наркозависимости вдали от больших городов. У поэта была договорённость с Вадимом Тумановым о том, что он прилетит в золотодобывающую артель «Печора» и, поселившись в уединённом домике, постарается под наблюдением врачей преодолеть болезнь. Старатели готовились к прибытию Владимира Семёновича — они на вертолёте забросили в таёжную местность дом, сделали продуктовые запасы [333] . Первый раз Высоцкий пытался улететь в артель 4 июля, второй раз — через три дня. Намерения казались серьёзными, 7 июля поэт даже оставил в своей квартире на Малой Грузинской записку, адресованную Валерию Янкловичу: «Если бы тебя не было на земле — нечего бы и мне на ней горло драть. Вдруг улечу сегодня. <…> Будь счастлив. Высоцкий». Вадим Туманов, знавший номер его авиарейса, отправился в аэропорт. Однако вечером Владимир Семёнович сообщил, что опоздал на самолёт [334] .
Двадцать третьего июля в доме Высоцкого состоялся своеобразный медицинский консилиум с участием врача-реаниматолога Анатолия Федотова, почти постоянно находившегося рядом с поэтом в последние месяцы, и докторов Института Склифосовского Леонида Сульповара и Станислава Щербакова, хорошо знавших о проблемах с его здоровьем (Сульповар ещё в апреле проводил Высоцкому гемосорбцию ). После длительных обсуждений было решено, что с 25 июля Владимир Семёнович продолжит лечение в больнице [335] . Утром 24 июля на Малую Грузинскую приехала Нина Максимовна Высоцкая и провела рядом с сыном почти весь день. Оксана Афанасьева утром купила на рынке свежие ягоды и накормила Высоцкого клубникой со сливками. В тот день поэта навещал Вадим Туманов. Приезжали специалисты из ЦУПа, рассчитывавшие увезти Владимира Семёновича на сеанс космической связи; к ним на улицу вышел Всеволод Абдулов, объяснивший, что «Володя плохо себя чувствует, он сегодня не сможет» [336] .
На момент смерти в квартире находились Оксана Афанасьева и Анатолий Федотов. Сердце Высоцкого остановилось, по словам Федотова, 25 июля между тремя часами ночи и половиной пятого утра [337] . Причиной смерти Федотов назвал инфаркт миокарда во сне [К. 9] ; Сульповар и Щербаков считали, что поэт скончался от асфиксии , вызванной «чрезмерным применением седативных средств ». По воле Семёна Владимировича Высоцкого вскрытие не проводилось [339] . Во врачебном свидетельстве причиной смерти была указана острая сердечно-сосудистая недостаточность [340] .
В четыре часа утра 25 июля я просыпаюсь в поту, зажигаю свет, сажусь на кровати. На подушке — красный след, я раздавила огромного комара. Я не отрываясь смотрю на подушку — меня словно заколдовало это яркое пятно. Проходит довольно много времени, и когда звонит телефон, я знаю, что услышу не твой голос. «Володя умер». Вот и всё, два коротких слова, сказанных незнакомым голосом. Тебя придавил лёд, тебе не удалось разбить его [341] .
— Марина Влади
Похороны
Один из вопросов, вставших перед родными и близкими Высоцкого утром 25 июля 1980 года, был связан с местом погребения поэта. Всеволод Абдулов обратился за помощью к Иосифу Кобзону , и тот сумел добиться в Моссовете разрешения о захоронении Владимира Семёновича на Ваганьковском кладбище . При содействии Кобзона удалось организовать также публикацию некрологов в « Вечерней Москве » и « Советской культуре » (эти две газеты оказались единственными советскими изданиями, сообщившими о смерти Высоцкого) [342] . Гроб № 6 — так называемую «шестёрку», до этого изготавливавшуюся по спецзаказу только для представителей высших властных структур, — сделали на элитной фабрике; довольно много времени ушло на поиски качественной белой материи для обивки [343] .
С 25 по 28 июля возле «Таганки» круглосуточно стояли люди. Они приносили к театру цветы, зажигали поминальные свечи, переписывали от руки «И снизу лёд и сверху…». Валерий Янклович вместе с фотографом Валерием Нисановым, проживавшим в одном доме с Высоцким, напечатали на фотопредприятии 10 000 портретов Высоцкого с его автографом. Эти снимки бесплатно раздавали тем, кто пришёл проститься с поэтом [344] . Перед спектаклем «Десять дней, которые потрясли мир», состоявшимся 26 июля, на сцену вышел Юрий Любимов и сказал: «У нас большое горе… Умер Высоцкий…» [345] . «Гамлет», запланированный на 27 июля, был отменён. По словам Любимова и директора театра Николая Дупака , никто из зрителей не вернул купленные билеты. По данным исследователя Валерия Перевозчикова, несколько зрителей после окончания всех ритуальных мероприятий всё-таки возвратили билеты в кассу; впоследствии их забрали на память артисты «Таганки» [346] .
Рано утром 28 июля гроб с телом Высоцкого перевезли с Малой Грузинской в театр и установили на затянутой чёрным бархатом сцене. Музыка — «Всенощное бдение» Сергея Рахманинова , « Реквием » Моцарта — чередовалась с записями фрагментов из «Гамлета» с голосом Высоцкого. В 10 часов началось прощание. Как вспоминал Артур Макаров , очередь, двигавшаяся ко входу на «Таганку», растянулась на девять километров. Согласно сводкам ГУВД Москвы , на Таганской площади и прилегающих к ней территориях собралось в тот день 108 тысяч человек [347] [348] .
По левой пустынной стороне улицы, сплочённо и обособленно одновременно, своими кланами, они шли стремительно, как на марше, а впереди шагали их капитаны. Это шли проститься с артистом русские театры. Шли МХАТ и «Современник», Театр на Малой Бронной и Ермоловой , Малый , Вахтангова … [349]
Гражданскую панихиду открыл Юрий Любимов, которому пришлось произносить прощальную речь дважды, — после первых вступительных слов у него дрогнул голос. Режиссёр, рассказывая о популярности Высоцкого, вспомнил, как тот шёл «по улицам КамАЗа», слушая свои песни, звучавшие из всех распахнутых окон. Артист Михаил Ульянов заявил, что выражение «незаменимых людей нет» не относится к Высоцкому: «А кем мы заменим его? Где возьмём другой, равный ему талант? Где возьмём другой, такой же, голос?» На панихиде также выступали Валерий Золотухин, Григорий Чухрай , Никита Михалков [350] .
После похорон на Ваганьковском кладбище состоялись поминки. Друзья и родные поэта собрались на Малой Грузинской, в квартире Высоцкого. После вечернего спектакля « Мастер и Маргарита » поминки прошли и в театре — за стол сели артисты, участвовавшие в постановке. Как вспоминал Юрий Карякин , звучали «Володины песни и гамлетовский монолог о смерти. Был Володин стакан, полный до краёв водки». В те дни в театр шли телеграммы со всей страны. «Новосибирск. Mourn Больше такого не будет. Все, любившие его в Академгородке », «Ленинград. Горюю вместе со всеми, кто знал, любил, ценил дорогого Володю. Иосиф Хейфиц», «Комарово, Ленинградской. Никогда не забудем Володю. Глаза, улыбку, голос, песни, игру… Раиса Орлова, Лев Копелев » [351] [348] .
Мировая пресса — о смерти Высоцкого
| External video files | |
|---|---|
| Сообщение о смерти Владимира Высоцкого | |
| Репортаж телевидения Франции о похоронах Высоцкого | |
| Сюжет телевидения Польши на смерть Высоцкого | |
Одним из первых на смерть Высоцкого откликнулось информационное агентство Франс-Пресс , сообщившее 25 июля в 10 часов 28 минут о том, что «советский актёр и певец Владимир Высоцкий, муж французской актрисы Марины Влади , умер в пятницу от инфаркта. Владимир Высоцкий был знаменит в Советском Союзе как ролями на Таганке, московском авангардистском театре, так и своими песнями» [352] . В течение следующей недели мировые средства массовой информации публиковали некрологи, репортажи, очерки, посвящённые памяти поэта. 27 июля 1980 года газета « Нью-Йорк таймс » разместила статью, в которой биография Высоцкого соединилась с историей его героев: «Он отбывал срок в лагерях в юности, но был освобождён при Никите Хрущёве после смерти Сталина в 1953 году» [353] . Английское издание Morning Star в материале, напечатанном 28 июля, сообщило, что «для поколения русских он был тем же, чем Боб Дилан является для поколения на Западе». Корреспондент канадской ежедневной газеты « Глоб энд мейл » в номере от 29 июля, рассказывая о прощании с Высоцким, воспроизвёл фразу, сказанную человеком, который находился на Таганской площади: «Это не политическая демонстрация. Мы просто любили его» [354] .
Статьи, посвящённые Высоцкому, разместили в те дни практически все крупные газеты Польши, где ещё свежи были воспоминания о гастролях Театра на Таганке, состоявшихся в мае 1980 года. Большое количество публикаций появилось в Болгарии. Так, «Литературный фронт» в номере от 31 июля воспроизвёл несколько фраз, записанных корреспондентом этого издания во время встречи с Высоцким: поэт назвал жизнь раной, «которая лечится сама. Мне дороги страдания, потому что из них рождаются радости» [355] .
Сами похороны потрясли Москву — такого ещё не было. <…> Этот стихийный взрыв любви и горя явно произвёл впечатление на иностранных корреспондентов. Потрясённый Клаус Берднарц, московский корреспондент 1-й программы телевидения ФРГ , даже перешёл на не свойственный ему пафос: «Народ, который так умеет прощаться со своими поэтами, — бессмертен!» [356]
— журнал « Посев », 1980, август
Вопрос о крещении Владимира Высоцкого
Марина Влади в своей книге воспоминаний писала, что накануне похорон Высоцкого его врач Игорь Годяев спросил, можно ли положить в гроб с телом поэта ладанку . «Я отказываюсь, зная, что ты не веришь в Бога. Видя его отчаяние, я беру её у него из рук и прячу тебе под свитер». Вопрос о том, был ли крещён Высоцкий, стал темой дискуссий в разных источниках, — есть версии и косвенные свидетельства и за, и против. Найти ответ на этот вопрос в течение нескольких лет пытались Наталья и Алексей Поповы [357] [358] [359] .
По свидетельству преподавателя Свято-Тихоновского Богословского Университета Петра Георгиевича Малкова, о заочном отпевании Высоцкого перед похоронами в Храме Рождества Иоанна Предтечи на Красной Пресне ему рассказывали священник отец Александр Мещеряков и помогавший ему священник отец Борис Дубовенко (в 1980 году ещё не получивший сан). Привезти покойного в храм из-за проводимой в Москве Олимпиады было невозможно. Организацией отпевания занимались Феликс Антипов , Леонид Филатов и Борис Хмельницкий. На момент организации отпевания никто из них не высказывал сомнений в том, что Высоцкий крещён. Также известно, что в день похорон в храме Воскресения Словущего на Ваганьковском кладбище служили панихиду [360] . В августе 1980 года в храме Димитрия Солунского в селе Дмитровское Московской области настоятель в сослужении диакона служили заупокойную службу по усопшему Владимиру по просьбе реставратора музыкальных записей Фёдора Александровича Нолле. Никто из опрошенных участников службы не проверял факт крещения Высоцкого и не располагал какими-либо подтверждениями его крещения [360] .
Вениамин Смехов, Владимир Акимов, Михаил Шемякин, Лидия Сарнова, Ирэна Высоцкая, Татьяна Иваненко, как и мать Владимира Нина Максимовна, не смогли сообщить никаких данных о крещении Высоцкого. Оксана Афанасьева (Ярмольник) утверждала: не крещён. Иза Константиновна Высоцкая также склонялась к этому мнению. Валерий Янклович сообщил: «90 процентов — не крещён». Протоиерей Константин Смирнов, лично знавший Высоцкого, в интервью говорил, что на конец 1960-х годов Высоцкий не был крещён [361] . По предположению Людмилы Абрамовой, Владимир Семёнович крестился в Армении, поскольку заходил к ней за нательным крестиком незадолго до поездки. Эту версию опровергал Давид Карапетян, ездивший туда в 1970 году с Высоцким: помимо отрицания факта крещения в Армении, Карапетян, близко знавший Высоцкого, считал его атеистом [362] [363] .
Леонид Мончинский никогда не спрашивал Высоцкого о крещении, но вспоминал, что когда тот жил у него на квартире в Иркутске (1976), каждое утро молился вместе с его православной матерью. По его мнению, Высоцкий «ушёл верующим человеком». Точно так же считали Всеволод Абдулов и Игорь Шевцов. Владимир Семёнович неоднократно посещал Троице-Сергиеву Лавру , другие храмы. Василиса Васильева утверждает, что её брат Михаил видел на поэте нательный крест во время снятия с него посмертной маски. Среди книг Высоцкого после его смерти обнаружились молитвослов (1894), церковный календарь на 1977 год, Библия издательства Московской Патриархии (1968) и две версии Нового Завета . Установить, были ли эти книги кем-то подарены или их приобрёл сам Высоцкий, не удалось [364] .
Творчество. Анализ
Музыка, голос, инструменты
Высоцкий обладал уникальным тембром — хриплым и глухим баритоном с диапазоном в две с половиной октавы [365] . Высоцковеды подчёркивают, что произведения Владимира Семёновича необходимо воспринимать как единое художественное целое, рассматривая при анализе не только текст и музыку, но и ритм, темп, интонации во время исполнения. Одним из важнейших элементов его песен исследователи называют метроритм [366] . Первая гитара была подарена Высоцкому его матерью, Ниной Максимовной, на семнадцатилетие [33] . Высоцкий всегда играл на семиструнных гитарах. Если ему приходилось пользоваться чужой шестиструнной гитарой, то он её перестраивал на семиструнную без басовой струны. Высоцкий часто немного расстраивал (от классической настройки) струны гитары — «приспускал» их. По мнению певца и композитора Александра Кальянова , это гармонировало с голосом певца и создавало особую, притягательную «атмосферу дворовости» на концертах [367] . Со второй половины 1960-х годов гитара стала неотъемлемой частью образа Владимира Высоцкого. Вознесенский писал о нём: «Шёл популярней, чем Пеле , / Носил гитару на плече» [368] [369] [370] .
Проза, сценарии
Литературное наследие Высоцкого также включает прозаические произведения и сценарии. В их числе — «Удивительная история очень молодого человека из Ленинграда и девушки из Шербура»; этот сценарий, возможно, создавался с расчётом на участие в будущем кинофильме и Владимира Семёновича, и Марины Влади [371] . Сохранилась рукопись сочинённого Высоцким короткометражного сценария «Где центр?», датированного предположительно 1969—1970 годами. В РГАЛИ хранится сценарный набросок Владимира Семёновича «Диалог о спорте», написанный для кинофильма « Спорт, спорт, спорт » (1970), но не предложенного в картину [372] [373] . Среди нереализованных проектов Высоцкого — совместная с Эдуардом Володарским работа над сценарием «Каникулы после войны» («Венские каникулы») [374] , а с Игорем Шевцовым — над сценарием для фильма «Зелёный фургон» по повести Александра Козачинского [375] [306] . После смерти Высоцкого в его рукописях был обнаружен « Роман о девочках » («Девочки любили иностранцев…») — прозаическое произведение, написанное, предположительно, в 1977 году [376]
Diaries
Высоцковедами изучается и такой пласт творческого наследия Владимира Высоцкого, как дневники. Их поэт вёл нерегулярно. Сохранились отрывочные записи, предположительно датированные концом 1963-го, осенью 1967-го, 1971—1972-м и зимой 1975 года. Это были авторские заметки, не предназначавшиеся для печати, своего рода «записки для личного пользования», переходящие в прозу [377] . Отдельные заметки по стилистике близки вставным новеллам. По словам исследователя Галины Шпилевой, дневник Высоцкого — это сложившийся литературный текст, записи «поэта, который мыслит образами, держится на поэтическом „нерве“» [378] .
Рецензии, критика
Театральные роли и экранные образы Высоцкого далеко не сразу стали объектом внимания критиков. Тем не менее ещё при жизни Владимира Семёновича появилось немало рецензий, позволяющих понять, как развивалась его актёрская биография. Первое появление его фамилии на страницах всесоюзного издания произошло в 1960 году, когда корреспондент газеты « Советская культура » Л. Сергеев разместил материал о дипломном спектакле по пьесе Горького « На дне », поставленном в Школе-студии МХАТ. В статье «Девятнадцать из МХАТ» был упомянут и эпизод с участием Высоцкого, исполнившего роль картузника Бубнова [379] . С приходом артиста в Театр на Таганке его фамилия стала появляться в рецензиях довольно часто, однако поначалу она в основном упоминалась в общем перечне исполнителей, участвовавших в тех или иных постановках [380] .
В 1966 году Высоцкий впервые сыграл на таганской сцене главную роль — Галилея в спектакле « Жизнь Галилея ». Пресса в целом благожелательно отреагировала и на постановку Любимова, и на работу Высоцкого. Искусствовед Александр Аникст писал на страницах « Московского комсомольца », что «Галилей становится для нас живым человеком, в судьбе которого мы горячо заинтересованы» [381] . По словам театрального критика Вадима Фролова , в театре появился артист, работающий на уровне «большого художника» [382] . В то же время рецензент Инна Вишневская отметила, что актёрский темперамент в «Жизни Галилея» превалировал над мыслью [383] [380] .
С интересом была воспринята театроведами и созданная Высоцким роль Хлопуши в спектакле «Пугачёв». Рецензенты отмечали «поэтичность и огневой темперамент» персонажа [384] , называли героя «воплощением стихии мятежа» [385] , подчёркивали умение Высоцкого донести до зрителей «самую сокровенную суть поэмы» [386] . Большое количество публикаций появилось и после выхода «Гамлета». По мнению театроведа Вадима Гаевского , «Гамлет Высоцкого — одинокий Гамлет». Критик В. Щербаков писал, что «Высоцкий сыграл не только высокую правду Гамлета, но и его невольную, неизбежную, трагическую вину» [380] .
Пристальное внимание кинокритиков к экранным работам Высоцкого началось с картины « Вертикаль ». Правда, сама роль радиста Володи, сыгранная актёром, почти не вызвала реакции рецензентов. Они в основном отмечали «философичность, такт и вкус в песнях В. Высоцкого, которыми щедро расцвечен фильм». «Песенно-исполнительское» амплуа героя в основном интересовало рецензентов и в ленте « Короткие встречи »: «Он обаятелен, этот Максим, в исполнении Владимира Высоцкого, не расстающегося с гитарой и песнями, когда ему хорошо и когда ему плохо». Более разнообразными были отзывы критиков о герое Высоцкого — поручике Брусенцове — из фильма « Служили два товарища ». Если киноведы В. Соломатин и Марк Зак сочли, что работа Владимира Семёновича оказалась качественной, но традиционной, не несущей профессиональных новаций, то искусствовед Наталья Крымова , напротив, отмечала, что образ Брусенцова был создан в обход штампов. По мнению Крымовой, эта роль стала демонстрацией масштаба актёрского дарования Высоцкого [387] .
Весьма серьёзная аналитика появилась после выхода картины « Плохой хороший человек », причём о персонаже Высоцкого — зоологе фон Корене — писали не только киноведы, но и театроведы — Константин Рудницкий , Александр Свободин и другие, что само по себе, по замечанию высоцковеда Елены Кузнецовой, являлось «показателем качества: театроведы „берутся за перо“ только тогда, когда речь идёт о высокохудожественном материале». Довольно много отзывов вызвал и выход фильма « Место встречи изменить нельзя ». Практически повсеместно отмечалась актёрская работа Высоцкого, игру которого сравнивали «со школой старого МХАТа» [388] .
После смерти
«Феномен всенародного литературоведения»
Мамаша, успокойтесь, он не хулиган,
Он не пристанет к вам на полустанке,
В войну Малахов помните курган?
С гранатами такие шли под танки.
…Чтоб мы не унижались за гроши,
Чтоб мы не жили, мать, по-идиотски,
Ушёл из жизни хулиган Шукшин,
Ушёл из жизни хулиган Высоцкий.
Известие о смерти Высоцкого вызвало большое количество стихийных песенных и стихотворных откликов; впоследствии этот спонтанный всплеск поэтического творчества, охвативший самые разные слои населения, получил название «феномен всенародного литературоведения». Сначала люди приносили листки со стихами, адресованными Владимиру Семёновичу, к Театру на Таганке; позже многочисленные посвящения появились на Ваганьковском кладбище. Их переписывали, перепечатывали на машинках, распространяли в списках, включали в самодельные буклеты. Тогда же возникло большое количество легенд, связанных с образом и биографией поэта. В марте 1990 года информационный бюллетень « Вагант » воспроизвёл один из таких мифов. Согласно ему, серебряный венок на могилу Высоцкого принёс Булат Окуджава, с которым «они пять лет в одной камере просидели». Другая легенда касалась «последнего» стихотворения поэта — летом 1980 года в самиздатовские сборники включался текст, приписываемый Владимиру Семёновичу и начинавшийся со слов благодарности тем, кто пришёл навестить его на кладбище: «Спасибо, друг, что посетил / Печальный мой приют». Версия о том, что эти строки принадлежали Высоцкому, была в ту пору весьма популярной, и отдельные районные и городские газеты перепечатывали их к памятным датам в течение долгого времени [390] [391] [392] .
По замечанию литературоведа Владимира Новикова, основным посылом народной «высоцкианы», объединившей авторов-любителей (зачастую анонимных) с профессиональными литераторами, стала «неподдельная эмоциональность» [392] . Так, в канун похорон Высоцкого стихи, посвящённые его памяти, написал главный режиссёр «Таганки» Юрий Любимов, упомянувший в одном из интервью, что они не предназначались для печати: «Предсмертно метался, / Рвал струны и сердце / Усердно, усердно! / Крещендо! Крещендо!» [393] . Актёр Леонид Филатов в июле 1980 года сочинил стихотворение, заканчивавшееся строчками: «И на равных в то утро / У таганских ворот / Академик и урка / Представляли народ» [394] . Олег Даль , в день похорон Владимира Семёновича произнёсший, по свидетельству очевидцев, фразу «Теперь моя очередь», в январе 1981 года написал поэтическую исповедь с признанием «И одиночество, и злоба, / И плачу я во сне, и просыпаюсь». Стихотворение имело заголовок «В. Высоцкому. Брату». Через два месяца, в марте, Даль скончался [395] .
Немалое количество произведений посвятили Высоцкому представители жанра авторской песни. На вечере памяти поэта, состоявшемся в декабре 1980 года в Доме культуры «Прожектор», впервые для широкой аудитории прозвучала баллада Булата Окуджавы « О Володе Высоцком », в которой присутствовали аллегорические образы чёрного и белого аистов: «Белый аист московский на белое небо взлетел, / чёрный аист московский на чёрную землю спустился». В поэтике Окуджавы белый аист символизировал надежду, чёрный являлся воплощением конца земного пути [396] [397] . Александр Городницкий на том же вечере исполнил песню, начинавшуюся словами: «Погиб поэт. Так умирает Гамлет, / Опробованный ядом и клинком» [398] . Своё поэтическое «Письмо» адресовал Высоцкому Юрий Визбор : «Привет тебе, Володя, с Садового кольца , / Где льют дожди, похожие на слёзы» [399] .
Значительная часть стихотворно-песенных посвящений была впоследствии включена в изданный библиотекой журнала «Вагант-Москва» двухтомник «Светлой памяти Владимира Высоцкого» (составитель — Зинаида Лихачёва). На рубеже XX и XXI столетий в это собрание входило не менее десяти тысяч поэтических текстов [392] .
Памятники
Вдова поэта Марина Влади придерживалась мнения, что на могиле Высоцкого должен находиться природный камень: «Пусть он будет некрасивый, но он должен передавать образ Володи. Природа, создавшая ни на кого не похожего Высоцкого, выразит то, что не сможет сделать ни один художник…». Влади обратилась к Вадиму Туманову, и по его просьбе геологи нашли в Казахстане камень весом шесть тонн — серебристую на сколе разновидность троктолита . Камень привезли в Москву и доставили на дачу Туманова. Совершенно иного мнения придерживались Нина Максимовна и Семён Владимирович Высоцкие: родители поэта хотели, чтобы их сын на памятнике выглядел «как живой» [400] .
В 1982 году стартовал конкурс на лучший проект надгробия. Конкурс проводился в закрытом формате — артисты «Таганки» частным образом обзванивали художников и скульпторов. 25 января 1983 года в театре открылась выставка, на которой оказалось представлено около шестидесяти разнообразных проектов. Марина Влади предпочла вариант Давида Боровского — надгробие в виде настоящего метеорита, вправленного в камень. По замыслу скульптора, метеорит должен был «с брызгами» врезаться в камень, на композиции предполагалось выбить лишь одно слово — «ВЫСОЦКИЙ». Юрий Любимов тоже очень увлёкся этой идеей — он ездил в Академию наук и договаривался с учёными о предоставлении метеорита. Родителям Высоцкого понравился памятник скульптора Александра Рукавишникова и архитектора Игоря Вознесенского. Вадим Туманов, оценивавший эту работу словами: «Похож! Похож!», укрепил их в этом мнении. Основная тема памятника была близка песне « Кони привередливые ». Скульптор описывал свой взгляд так: «Но мы видим в нём, в первую очередь, земного человека, нашего современника, который ходил по знакомым улицам Москвы» [401] .
Инициаторам проекта пришлось потратить два года на согласования и утверждения — чиновники Управления культуры требовали внести изменения, отказаться от части скульптуры, уменьшить её высоту. Семён Владимирович Высоцкий, пользуясь своими связями, всё же добился разрешения на установку памятника в задуманном виде. Скульптуру изготовили на Мытищинском заводе художественного литья имени Е. Ф. Белашовой . Работу оплатили родственники поэта, Рукавишников отказался от гонорара. 12 октября 1985 года состоялось открытие надгробного памятника Высоцкому на Ваганьковском кладбище [402] .
В 1988 году во внутреннем дворе театра на Таганке установили скульптуру авторства Геннадия Распопова — «Высоцкий-Гамлет», а также укрепили мемориальную доску на Малой Грузинской, 28 с надписью: «Поэт и артист жил в этом доме с 1975 года по 1980 год». В последующие годы памятники, мемориальные доски и барельефы, посвящённые Владимиру Высоцкому, появились в разных городах и странах, в том числе в Чикаго, Подгорице , Выршеце , Дубне и других [403] .
Полемика вокруг Высоцкого
В 1980-х годах в советской прессе возникли дискуссии, связанные с творчеством Высоцкого и поведением его поклонников. Инициатором полемики стал Станислав Куняев , который, откликаясь на проводившееся « Литературной газетой » обсуждение на тему «Культура: народность и массовость», отправил в редакцию статью «От великого до смешного». Она была опубликована 9 июня 1982 года. По словам автора статьи, тексты Высоцкого в чистом виде, без голоса и гитары, представляют собой «и безвкусицу, и фельетонность, и любительщину», а лирическим героем многих произведений поэта является «как правило, примитивный человек, полуспившийся Ваня, приблатнённый Серёжа» [404] . Через два года Куняев развил тему на страницах журнала « Наш современник », опубликовав там материал «Что тебе поют?» (1984, № 7). В статье он спрогнозировал, что Высоцкий будет быстро забыт, и изложил свои впечатления от посещения Ваганьковского кладбища. По данным Куняева, поклонники поэта фактически ликвидировали могилу умершего в 1940 году «майора Петрова», который был похоронен в четырёх метрах от памятника Высоцкому. Затем следовал вывод: «Я не могу себе представить, чтобы поклонники Блока, Твардовского , Заболоцкого или Пастернака могли позволить себе из любви к своему божеству равнодушно топтаться на чужих могилах» [405] .
Куняева поддержали журналы « Молодая гвардия » и « Дон ». В «Нашем современнике» несколько месяцев спустя появилась подборка читательских писем. Их авторы писали о поклонниках Высоцкого как об «оголтелой толпе» и «социальной силе». В то же время журнал « Юность » (1986, № 7) привёл высказывания людей, знакомых с историей ваганьковских погребений. Среди них — Станислав Иванович Анисимов, родившийся в 1935 году и проживавший на территории Ваганьковского кладбища: «Наш маленький деревянный домик стоял на месте захоронения В. С. Высоцкого. <…> Берусь утверждать, что захоронений, относящихся к 1940 году, в районе могилы В. С. Высоцкого в радиусе 5—7 метров не было». Кроме того, специализированный трест бытового обслуживания при исполкоме Моссовета дал официальный ответ. В письме сообщалось, что «захоронения на 1-м участке Ваганьковского кладбища, где в настоящее время находится могила Высоцкого, в 40-е годы не производились. Освоение этой площадки под захоронения началось в 60-е годы. Металлическая табличка с надписью „Майор Петров А. С. ок. 1940 г.“ была установлена неизвестными лицами у растущей рядом березы на свободном месте. Данная табличка была снята сразу после её установления в 1982 г.» [406] [407] [408] .
В защиту Высоцкого выступили в ту пору представители самых разных сфер деятельности. Так, философ Валентин Толстых писал: «С. Куняеву и тем, кто с ним согласен, предстоит ещё разобраться, почему так волнует, трогает Высоцкий своими песнями (и не только о войне и мужском товариществе) профессоров медицины и философов, рабочих и космонавтов, инженеров и студентов, не мешая всем любить и понимать Пушкина, Моцарта и Блока». По словам Алексея Германа , Высоцкий «бывал беспощаден, но никогда не был злым. У него все замешено на любви, на вере в человеческую душу». Александр Мень признавался, что, не зная Высоцкого лично, он всегда с удовольствием слушал его песни — это «первый народный поэт, отразивший весь срез эпохи последнего десятилетия» [409] .
Легализация литературного наследия Высоцкого
Высоцкий, по словам его матери Нины Максимовны, верил, что его песни и стихи со временем дойдут не только до слушателей, но и до читателей; однажды в её присутствии поэт произнёс: «А всё равно меня будут печатать! Хоть после смерти, но будут» [410] . В 1981 году издательство « Современник » выпустило первый в СССР сборник произведений Высоцкого « Нерв » (тираж 25 000 экземпляров). Размещённые в выходных данных слова «Подписано в печать» означали — в том числе, — что все тексты, включённые в книгу, предварительно получили разрешение цензуры . Составитель «Нерва» — поэт Роберт Рождественский — не входил в число друзей Владимира Семёновича и не был близок Театру на Таганке. Леонид Филатов, ещё в 1975 году сочинивший ряд пародий для спектакля «В поисках жанра», шуточные стихи от имени Рождественского начал так: «Может, это прозвучит / Резко. / Может, это прозвучит / Дерзко, / Но в театры я хожу / Редко, / А Таганку не люблю / С детства…» [411] [412] . Тем не менее именно выход «Нерва» с предисловием Рождественского стал, по замечанию Владимира Новикова, «первым решительным прорывом», во многом определившим дальнейшее развитие советской культурной истории [413] .
В 1981 году небольшие подборки произведений Высоцкого вышли также в журналах « Дружба народов » (№ 5) и «Литературная Грузия» (№ 8). В то же время запреты на имя поэта продолжали действовать в других городах и редакциях. К примеру, когда писатель Борис Друян предложил опубликовать на страницах журнала « Нева » несколько военных песен Владимира Семёновича, главный редактор этого издания Дмитрий Хренков не без сожаления сообщил, что «Высоцкий в чёрном списке, а список составили на самом верху» [414] .
Перелом, связанный с легализацией песенно-стихотворного творчества Владимира Семёновича и обретением им официального статуса поэта, обозначился в 1986 году, когда при Союзе писателей СССР была образована комиссия по литературному наследию Высоцкого. Её председателем стал Роберт Рождественский, ответственным секретарём — искусствовед Наталья Крымова, опубликовавшая свою первую статью о Владимире Семёновиче ещё в 1968 году. Комиссия провела только одно — организационное — заседание, на котором было принято решение о необходимости «скорейшего и полнейшего издания наследия поэта». Информация о создании этого органа, появившаяся в « Литературной газете » (1986, 19 марта), стала своеобразным сигналом к тому, что запрет на публикацию текстов Высоцкого уже не актуален [415] . Осенью того же года вышли подготовленные Крымовой подборки произведений поэта в «Дружбе народов» (№ 10) и « Авроре » (№ 9). Тем не менее цензурные ограничения ещё продолжали действовать. Так, журнал « Огонёк » (1986, № 28) при публикации очерка Валерия Золотухина об истории создания «Баньки» изъял из цитируемой песни строки «И наколка времён культа личности / Засинеет на левой груди». Лишь в 1987 году, после посмертного присуждения Высоцкому Государственной премии СССР, произошло «полное официальное признание некогда опального художника» [416] .
Актуальность творчества. Influence
Афоризмы
- Нет, ребята, всё не так.
- Обложили меня, обложили.
- Ни единою буквой не лгу.
- Лечь бы на дно, как подводная лодка.
- Мы в очереди первыми стояли, — а те, кто сзади нас, уже едят!
- Колея эта — только моя.
- Выбирайтесь своей колеёй [417] .
Композитор Альфред Шнитке , говоря о Высоцком, отметил: «Высоцкий останется, потому что он оказал огромное влияние на множество людей. Трудно даже сказать, кто ещё мог оказать такое влияние» [418] . Свидетельством актуальности стихов и песен Владимира Семёновича в XXI веке являются итоги опроса общественного мнения, проведённого ВЦИОМ в январе 2018 года. Согласно данным социологов, Владимир Семёнович входит в число «русских кумиров XX века» (в народном рейтинге его опережает только Юрий Гагарин ); творчество поэта является «всенародно любимым»; две трети респондентов считают, что Высоцкий «оказал сильное влияние на формирование взглядов своих современников и последующих поколений». В число произведений, которые были названы участниками опроса как понравившиеся или более всего запомнившиеся, входят «Песня о друге», «Скалолазка», « Кони привередливые », « Охота на волков » и другие [419] .
Высоцкий является одним из тех литераторов, строки которого пополнили сборники современных цитат и крылатых выражений. Так, по количеству афоризмов, ушедших в повседневный обиход, песня «Диалог у телевизора» сопоставима с грибоедовской комедией « Горе от ума » [420] . В повседневный лексикон россиян вошли такие фразы из произведений Высоцкого, как «Лучше гор могут быть только горы», «Настоящих буйных мало — вот и нету вожаков», «Если я чего решил, то выпью обязательно», «Чё б нам было с пяти бутылок!», «Страшно, аж жуть!» и многие другие [417] .
В 1990 году журнал «Аврора» воспроизвёл предсказание актёра Ролана Быкова , сделанное десятью годами ранее и касавшееся творчества Высоцкого: «Я думаю, что в школах очень скоро будут изучать такого поэта» [421] . В последующие десятилетия стихотворения и песни Высоцкого действительно вошли в школьные программы, в том числе факультативно. К примеру, « Банька по-белому » в 2000 году была включена в учебное пособие «Русская литература XX века» для 11-го класса общеобразовательных школ. По словам высоцковеда Анатолия Кулагина, написавшего для этого учебника главу «Авторская песня», «Банька» может изучаться на так называемых комбинированных уроках под условным названием «Из тумана холодного прошлого…» — наряду с «Облаками» Галича и поэмой « По праву памяти » Твардовского [422] . В 2005 году для преподавателей было издано методическое пособие «Портфель учителя» с материалами для уроков и внеклассной работы по теме «Литература. Высоцкий в школе. 5—11 классы». В том же году Анатолий Кулагин подготовил к выпуску книгу для старшеклассников «Беседы о Высоцком» [423] .
Творчество Высоцкого изучается в общеобразовательных школах разных стран. Так, в хрестоматии для учащихся школ и училищ Чехии включены «Песня о друге», «Притча о Правде и Лжи», «Диалог у телевизора» [424] . Материалы, рассказывающие о жизни и поэзии Высоцкого, ещё в 1995 году были помещены в выпущенное в Израиле «Пособие для подготовки старшеклассников к экзамену на аттестат зрелости (багрут)», а в 2002 году — в учебник русского языка «На одной планете» [425] . В США в 2009 году вышел учебник Р. Джонес «Использование музыки Владимира Высоцкого при обучении русскому языку» — автор пособия, защитившая диссертацию по творчеству поэта, подготовила перечень рекомендаций, сделанных на основе её собственных методических наработок [426] . Чешский поэт и прозаик Богумил Грабал при составлении списка десяти деятелей мировой литературы, оказавших значительное влияние на гуманитарные процессы, указал в нём фамилию Высоцкого. В одном из своих произведений Грабал признался: «В основе моей поэтики и моей жизни стоят три хулигана: Серёжа Есенин, Василий Шукшин и Володя Высоцкий» [424] . Произведения Высоцкого переведены на английский, болгарский, итальянский, датский, немецкий, польский, сербский, румынский, словацкий, французский, чешский, шведский языки [427] .
Весьма значительное влияние Высоцкий оказал и на развитие русского рока . Один из основоположников рок- андеграунда Илья Смирнов , описывая зарождение « времени колокольчиков » как визитной карточки русской рок-поэзии 1980-х годов, упоминал, что «для рокеров <…> Высоцкий занимает место в пантеоне рядом с Джоном Ленноном ». Ряд музыкантов — Константин Кинчев , Юрий Шевчук , Александр Башлачёв — воспринимали поэта как «отца русского рока». Илья Смирнов отмечал, что «Владимир Высоцкий был и пионером панк-мышления, и рок-революцию в аранжировке и инструментале начал задолго до длинноволосых и „внольстриженных“ экспериментаторов». Юрий Шевчук признавался: «Я считаю Владимира Семёновича одним из своих учителей, но не всегда я отличник» [428] . О воздействии творчества Высоцкого на поэзию Александра Башлачёва исследователь С. В. Свиридов писал так:
Таганский певец мимоходом роняет метафору — Башлачёв её поднимает, пускает в огранку, активизирует её образный потенциал, в итоге далеко уходя от начального образца. Образный ряд «жизнь-плавание-вода» он сближает с рядом «вода-питье-жизнь» и включает в поэтический инструментарий своей главной темы — истинного и ложного бытия [429] .
see also
- Песенно-поэтическое творчество Владимира Высоцкого
- Список произведений Владимира Высоцкого
- Владимир Высоцкий в кино
- Владимир Высоцкий в театре
- Высоцковедение
- Дневники Владимира Высоцкого
- Высоцкий. Спасибо, что живой
Comments
- ↑ Источники указывают разные даты рождения Высоцкой (Семененко) Дарьи (Ираиды) Алексеевны (урожд. Бронштейн Деборы Евсеевны). Владимир Новиков называет 1896 год [8] , Виктор Бакин приводит данные о 1893—1894 годах [9] , двоюродная сестра Владимира Высоцкого Ирэна в своей книге приводит данные родственников о том, что бабушка несколько раз меняла имя в официальных документах — «Дебора — Дора — Иродиада — Ирина — Дарья» и публикует документы о существовании двух версий даты её рождения — 29 ноября 1893 года и 22 ноября 1891 года. Место рождения — Житомир [10] .
- ↑ Двоюродная сестра Владимира Высоцкого — Ирэна — утверждала со ссылкой на свои данные, воспоминания первой супруги Высоцкого — Изы и матери Высоцкого — Нины Максимовны, что Володя никогда не называл Лихалатову «мамой». Только «тётей Женей» [24] .
- ↑ Высоцкий и Кохановский, случайно услышав реплику «Зовите меня просто — Вася», стали обращаться к друг другу: Вася, Васёк, Васёчек. Друзья из компании тоже назывались «Васёчки» [29] .
- ↑ Источники указывают разные даты появления Левона Кочаряна на Большом Каретном. Владимир Новиков считает, что это примерно 1951 год [33] , Виктор Бакин приводит данные о конце 1955 года [39] . Одноклассник Высоцкого Владимир Акимов описывает случай, когда на школьных каникулах между 9 и 10 классом (1954 год) Володя Высоцкий показывал ему Левона Кочаряна на пляже [40] . Лидия Сарнова утверждает, что знакомству с Кочаряном Высоцкий обязан её сестре, которая училась вместе с Левоном на юридическом факультете и в 1951 году привела его на Каретный [41] .
- ↑ Среди высоцковедов нет единого мнения об истории песни. Владимир Новиков писал, что замысел «Татуировки» появился в ленинградском автобусе, первым слушателем песни был Артур Макаров, вторым — Инна Кочарян [75] . Марк Цыбульский со ссылкой на Инну Кочарян указывает, что песня была сочинена в Севастополе [76] . По версии Павла Фокина, «Татуировка» впервые прозвучала 29 июля 1961 года на проводах Левона Кочаряна в Севастополь. Этот же текстолог упоминал о сведениях, согласно которым основная версия произведения появилась осенью 1961 года [77] .
- ↑ Полный стихотворно-письменный текст произведения с названием «Пособие для начинающих и законченных халтурщиков» был обнаружен в архивах Нины Максимовны Высоцкой и опубликован в 1989 году в журнале « Русская речь » (№ 6) [79] [80] .
- ↑ Песню «Я — сказочник», которую приписывали Высоцкому, написал Юрий Кукин , а песню «Зато мы делаем ракеты» — Юрий Визбор [129] .
- ↑ Врачи предполагали прободение желудка, но окончательной версией диагноза было «артериальное кровотечение, возникающее при разрыве слизистой оболочки в области желудочно-пищеводного соединения». Кровотечение удалось остановить без операции. Чуть больше суток Высоцкого держали в реанимации, а через 5 дней (23 июля) выписали из клиники. Существует версия, согласно которой Высоцкий пережил остановку сердца и клиническую смерть. По мнению Виктора Бакина, опирающемуся на его опрос врача-реаниматолога Леонида Сульповара, в данном эпизоде клинической смерти не было. Распространявшуюся в дальнейшем информацию о ней он считает «легендой» [163] .
- ↑ По словам Валерия Янкловича, Анатолий Федотов из-за переживаний по поводу смерти Высоцкого начал на себе испытывать методику, применявшуюся при лечении Владимира Семёновича. Однако врач-реаниматолог, специально пройдя те же этапы, «не смог победить эту болезнь, — от неё и умер» [338] .
Notes
- ↑ «Премия МВД России» . Официальный сайт Министерства внутренних дел Российской Федерации. Дата обращения 4 июня 2018. Архивировано 11 июля 2017 года.
- ↑ Биография Владимира Высоцкого . 25 января 2018 года исполняется 80 лет со дня рождения артиста . ТАСС (24 января 2018) . Дата обращения 4 июня 2018. Архивировано 6 апреля 2018 года.
- ↑ 1 2 Бражников, 2009 , с. 6, 11—12.
- ↑ 1 2 Бакин, 2010 , с. 6—7.
- ↑ 1 2 Новиков, 2013 , с. 10, 470, 482.
- ↑ Перевозчиков, 2005 , с. 9.
- ↑ Высоцкая, 2012 , с. 83.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 470.
- ↑ 1 2 Бакин, 2010 , с. 7-8.
- ↑ Высоцкая, 2012 , с. 96—100.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 470, 482.
- ↑ Бражников, 2009 , с. 13—15.
- ↑ Новиков, 2013 , с. eight.
- ↑ 1 2 3 Крылов, том 1, 1993 , с. 6.
- ↑ Бражников, 2009 , с. 37, 38.
- ↑ Новиков, 2013 , с. eleven.
- ↑ Бражников, 2009 , с. 43—45.
- ↑ Бакин, 2010 , с. 12—13.
- ↑ 1 2 Бакин, 2010 , с. 13-14.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 13.
- ↑ Бакин, 2010 , с. 14—15.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 15.
- ↑ 1 2 Бражников, 2009 , с. 297, 313, 314.
- ↑ Высоцкая, 2012 , с. 11—12.
- ↑ Новиков, 2013 , с. sixteen.
- ↑ Бражников, 2009 , с. 312—326.
- ↑ Бакин, 2010 , с. 15.
- ↑ Бакин, 2010 , с. sixteen.
- ↑ Бакин, 2010 , с. 17.
- ↑ Бакин, 2010 , с. 16—18.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 18.
- ↑ Новиков, 2013 , с. nineteen.
- ↑ 1 2 3 4 Новиков, 2013 , с. 20.
- ↑ Перевозчиков, 1988 , с. 68—72.
- ↑ Бакин, 2010 , с. 30.
- ↑ Кулагин, 2016 , с. eight.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 17.
- ↑ Кохановский, 2017 , с. 32.
- ↑ Бакин, 2010 , с. 20.
- ↑ Бражников, 2011 , с. 151.
- ↑ Перевозчиков, 1988 , с. 30.
- ↑ Бакин, 2010 , с. 21.
- ↑ Бакин, 2010 , с. 21, 23.
- ↑ Перевозчиков, 2003 , с. 128.
- ↑ Бакин, 2010 , с. 22, 24, 64.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 40, 54, 144.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 46.
- ↑ Крылов, том 1, 1993 , с. 7.
- ↑ Перевозчиков, 2003 , с. 128-129.
- ↑ Бакин, 2010 , с. 25.
- ↑ Бакин, 2010 , с. 30-31.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 20—21.
- ↑ Кохановский, 2017 , с. 22-24.
- ↑ Кохановский, 2017 , с. 25.
- ↑ Бакин, 2010 , с. 31–32.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 21.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 19—24.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 19—24, 463.
- ↑ 1 2 Кохановский, 2017 , с. 57.
- ↑ Бакин, 2010 , с. 34.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 25.
- ↑ Жильцов, 1993 , с. 278, 386.
- ↑ Кохановский, 2017 , с. 58.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 27—29, 83—84.
- ↑ Кохановский, 2017 , с. 113.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 26—27, 30—33.
- ↑ 1 2 Зацев С. Владимир Высоцкий: сценические работы // Вагант-Москва . — 2003. — № 1, 2, 3 (158—160) .
- ↑ Бакин, 2010 , с. 38—42.
- ↑ Высоцкая, 2005 , с. 92-93.
- ↑ Кохановский, 2017 , с. 118.
- ↑ Бакин, 2010 , с. 41.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 31–32.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 36, 463.
- ↑ Кулагин, 2013 , с. five.
- ↑ 1 2 Новиков, 2013 , с. 40—42.
- ↑ 1 2 Цыбульский, 2016 , с. 35.
- ↑ Фокин, том 2, 2012 , с. 105-106.
- ↑ Фокин, том 2, 2012 , с. 105.
- ↑ Крылов, том 1, 1993 , с. 15, 592.
- ↑ Жильцов, 1993 , с. 25, 306.
- ↑ Кулагин, 2013 , с. 43—44.
- ↑ Крылов, том 1, 1993 , с. 592.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 60—61.
- ↑ Кулагин, 2016 , с. 17-19.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 69.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 463.
- ↑ Кохановский, 2017 , с. 130—131.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 463—464.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 85.
- ↑ Никулин, 1989 , с. 19—20.
- ↑ Никулин, 1989 , с. 25-26.
- ↑ 1 2 Кохановский, 2017 , с. 263.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 111, 139.
- ↑ Иванов-Таганский, 2015 , с. 210—211.
- ↑ Кохановский, 2017 , с. 209—211.
- ↑ Иванов-Таганский, 2015 , с. 220—212.
- ↑ Цыбульский, 2016 , с. 13.
- ↑ Цыбульский, 2016 , с. 7.
- ↑ Крылов, 1991 , с. 7.
- ↑ Цыбульский, 2016 , с. 75—76.
- ↑ Бакин, 2010 , с. 266.
- ↑ Цыбульский, 2016 , с. 137, 142.
- ↑ Цыбульский, 2016 , с. 88—91.
- ↑ Бакин, 2010 , с. 170.
- ↑ Крылов, 1991 , с. 3, 41.
- ↑ Крылов, 1991 , с. 3, 35, 41.
- ↑ Андреев, 2015 , с. 230.
- ↑ Цыбульский, 2016 , с. 117—118.
- ↑ Блинова, 1992 , с. 68—69.
- ↑ Кохановский, 2017 , с. 324.
- ↑ Цыбульский, 2013 , с. 87.
- ↑ Фомин, 2015 , с. 165-166.
- ↑ Золотухин, 2013 , с. 42.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 43—44.
- ↑ Кохановский, 2017 , с. 503.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 77, 463—464.
- ↑ Перевозчиков, 2011 , с. 138.
- ↑ Кохановский, 2017 , с. 504.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 130, 135, 150, 464.
- ↑ Бакин, 2011 , с. 248.
- ↑ Новиков, том 4, 2008 , с. 139—140.
- ↑ Бакин, 2010 , с. 248.
- ↑ Бакин, 2010 , с. 255—256.
- ↑ Кулагин, 2016 , с. 23.
- ↑ 1 2 Новиков, 2013 , с. 118—120.
- ↑ Цыбульский, 2004 , с. 559—563.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 135.
- ↑ Кохановский, 2017 , с. 202-203.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 119—120.
- ↑ 1 2 Новиков, том 4, 2008 , с. 164.
- ↑ Кулагин, 2013 , с. 56—58, 214.
- ↑ Кулагин, 2013 , с. 75, 78.
- ↑ Фокин, том 9, 2012 , с. 64.
- ↑ Кулагин, 2013 , с. 83.
- ↑ Кулагин, 2013 , с. 85.
- ↑ 1 2 Жильцов, 1995 , с. 217, 474.
- ↑ Карапетян, 2002 , с. 40—41.
- ↑ Перевозчиков, 2011 , с. 70-71.
- ↑ Карапетян, 2002 , с. 52, 65, 66.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 101.
- ↑ Петраков, 2001 , с. 45.
- ↑ Карапетян, 2002 , с. 67.
- ↑ 1 2 Перевозчиков, 2011 , с. 71.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 182.
- ↑ Перевозчиков, 2011 , с. 70.
- ↑ Перевозчиков, 2011 , с. 67.
- ↑ Карапетян, 2002 , с. 276.
- ↑ 1 2 Бакин, 2010 , с. 324—326.
- ↑ Бакин, 2010 , с. 323—324.
- ↑ 1 2 Новиков, 2013 , с. 154.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 105.
- ↑ Бакин, 2010 , с. 225, 227.
- ↑ Влади, 1989 , с. 8-9.
- ↑ Карапетян, 2002 , с. 242-243.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 108.
- ↑ Влади, 1989 , с. 20-22.
- ↑ Влади, 1989 , с. eleven.
- ↑ Бакин, 2010 , с. 334—335.
- ↑ 1 2 Новиков, 2013 , с. 158—159.
- ↑ Влади, 1989 , с. 41.
- ↑ Бакин, 2010 , с. 336.
- ↑ Влади, 1989 , с. 33.
- ↑ 1 2 Бакин, 2010 , с. 297—298.
- ↑ Демидова, 2016 , с. 58.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 167.
- ↑ Карапетян, 2002 , с. 260.
- ↑ Цыбульский, 2016 , с. 292—293.
- ↑ Влади, 1989 , с. 144.
- ↑ Перевозчиков, 2003 , с. 10-11.
- ↑ Новиков, том 4, 2008 , с. 183.
- ↑ 1 2 Перевозчиков, 2003 , с. 109.
- ↑ Абелюк, 2007 , с. 88, 90—92.
- ↑ Рудницкий, 1990 , с. 97—98.
- ↑ Демидова, 2016 , с. 74.
- ↑ Никулин, 1989 , с. 58—59.
- ↑ Бакин, 2010 , с. 573.
- ↑ Терентьев, 2000 , с. 186.
- ↑ Кулагин, 2013 , с. 115-116.
- ↑ Абелюк, 2007 , с. 87.
- ↑ Кулагин, 2013 , с. 124—126.
- ↑ Кулагин, 2013 , с. 131.
- ↑ Кулагин, 2013 , с. 133—137.
- ↑ Кулагин, 2013 , с. 163—164, 215-216.
- ↑ Кулагин, 2013 , с. 164-165.
- ↑ Демидова, 2016 , с. 13.
- ↑ Цыбульский, 2016 , с. 194, 199.
- ↑ Кузнецова, 2001 , с. 436.
- ↑ Андреев, 2015 , с. 460.
- ↑ Бакин, 2010 , с. 424.
- ↑ Цыбульский, 2016 , с. 226—228.
- ↑ Цыбульский, 2016 , с. 246—257.
- ↑ Цыбульский, 2016 , с. 205—211.
- ↑ Плохой хороший человек . Энциклопедия отечественного кино под редакцией Л. Аркус . Дата обращения 25 января 2018. Архивировано 26 января 2018 года.
- ↑ Цыбульский, 2016 , с. 311—315, 317—318, 324.
- ↑ Бакин, 2011 , с. 163.
- ↑ Кузнецова, 2001 , с. 441—442.
- ↑ Кузнецова, 2001 , с. 442—445.
- ↑ Цыбульский, 2016 , с. 337—347.
- ↑ 1 2 Кохановский, 2017 , с. 424—429.
- ↑ Бакин, 2010 , с. 371—373.
- ↑ Фокин, том 9, 2012 , с. 113.
- ↑ Кохановский, 2017 , с. 429.
- ↑ Бакин, 2010 , с. 24, 433.
- ↑ Цыбульский, 2013 , с. 36.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 82-83.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 188.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 154—155, 168.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 279.
- ↑ Фокин, том 3, 2012 , с. 71.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 96.
- ↑ Перевозчиков, 2003 , с. 45.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 205—206.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 213.
- ↑ Новиков, том 4, 2008 , с. 174.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 214.
- ↑ Перевозчиков, 2005 , с. 223—224.
- ↑ Перевозчиков, 2003 , с. 17-19.
- ↑ Перевозчиков, 2005 , с. 237, 241.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 204—205.
- ↑ Влади, 1989 , с. 52—53.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 206.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 206—208.
- ↑ Перевозчиков, 2017 , с. 54.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 278.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 291—293.
- ↑ Влади, 1989 , с. 90—91.
- ↑ Фокин, том 9, 2012 , с. 42—43.
- ↑ Цыбульский, 2004 , с. 298—299.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 209.
- ↑ Цыбульский, 2004 , с. 400.
- ↑ Цыбульский, 2004 , с. 378—384.
- ↑ Цыбульский, 2004 , с. 306—309.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 295.
- ↑ Влади, 1989 , с. 96—97.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 338—339.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 344.
- ↑ Перевозчиков, 2003 , с. 76-77.
- ↑ Перевозчиков, 2005 , с. 268.
- ↑ Перевозчиков, 2005 , с. 264—267.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 103.
- ↑ Крылов, том 1, 1993 , с. 147, 599.
- ↑ Новиков, том 1, 2009 , с. 247.
- ↑ 1 2 3 4 Дузь-Крятченко В. Каталог прижизненных публикаций поэтических произведений В. С. Высоцкого в СССР // Вагант. — 1999. — № 10—12 (119-121) . Архивировано 19 ноября 2017 года.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 262.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 225, 262.
- ↑ Цыбульский, 2009 , с. 52—53.
- ↑ Кохановский, 2017 , с. 431—432.
- ↑ Перевозчиков, 2005 , с. 264.
- ↑ Цыбульский, 2004 , с. 465.
- ↑ Цыбульский М. «Песни русских бардов" — первое собрание сочинений Владимира Высоцкого . «Владимир Высоцкий. Каталоги и статьи» (12 декабря 2013). Дата обращения 17 марта 2018. Архивировано 19 марта 2018 года.
- ↑ Перевозчиков, 2005 , с. 269.
- ↑ Бакин, 2010 , с. 574—576.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 315-316.
- ↑ Перевозчиков, 2005 , с. 271.
- ↑ Кохановский, 2017 , с. 381.
- ↑ 1 2 Бакин, 2010 , с. 576—579.
- ↑ Метрополь, 1979 , с. 189—214.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 349.
- ↑ Перевозчиков, 2005 , с. 272.
- ↑ Цыбульский, 2016 , с. 85—87.
- ↑ Цыбульский, 2004 , с. 473.
- ↑ Эпштейн, 1992 , с. 47—48.
- ↑ 1 2 Цыбульский, 2004 , с. 472—475.
- ↑ Цыбульский М. О Владимире Высоцком вспоминает Эдуард Анатольевич Хиль . «Владимир Высоцкий. Каталоги и статьи» (2011-0-22). Дата обращения 27 марта 2018. Архивировано 28 марта 2018 года.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 253.
- ↑ Сёмин А. «Чужие» песни Владимира Высоцкого. — Воронеж : Эхо, 2012. — С. 247. — 310 с. — ISBN 978-5-87930-100-3 .
- ↑ 1 2 Кравчинский М. Музыкальные диверсанты / Н. Резанова. — Нижний Новгород : Деком, 2016. — С. 142. — 240 с. — ISBN 978-5-89533-334-1 .
- ↑ Visotsky* – Visotsky . Discogs Дата обращения 2017-07-02en. Archived July 2, 2017.
- ↑ Цыбульский, 2004 , с. 378—389.
- ↑ Владимир Висоцки* – Автопортрет . Discogs Дата обращения 2017-09-17en. Архивировано 17 сентября 2017 года.
- ↑ Бакин, 2011 , с. 433.
- ↑ Цыбульский М. О Владимире Высоцком вспоминает Константин Казански . «Владимир Высоцкий. Каталоги и статьи» (16 августа 2006). Дата обращения 8 августа 2017. Архивировано 8 августа 2017 года.
- ↑ Крафт, 1999 , с. 162.
- ↑ Шилина, 2008 , с. 103.
- ↑ Цыбульский, 2004 , с. 292—305.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 338—339, 342.
- ↑ Цыбульский, 2004 , с. 362—372, 412—415.
- ↑ Бакин, 2010 , с. 333—334, 357, 459, 482—483.
- ↑ Цыбульский М. Голос Высоцкого . «Владимир Высоцкий. Каталоги и статьи» (11 апреля 2013). Дата обращения 27 марта 2018. Архивировано 27 марта 2018 года.
- ↑ 1 2 3 4 Антон Орехъ. Высоцкий. Глава 66. «Отдых в Крыму, ураган и Кобзон» . Один Высоцкий . Эхо Москвы (17 июня 2017) . Дата обращения 20 января 2018. Архивировано 29 декабря 2017 года.
- ↑ Перевозчиков, 2013 , с. 117—119.
- ↑ Цыбульский, 2004 , с. 228—229.
- ↑ Цыбульский, 2013 , с. 186—187.
- ↑ Бакин, 2010 , с. 570.
- ↑ Перевозчиков, 2005 , с. 288—299.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 360—361.
- ↑ Перевозчиков, 2003 , с. 27—30.
- ↑ Бакин, 2010 , с. 622—623.
- ↑ Эпштейн, 1992 , с. 196.
- ↑ Перевозчиков, 2003 , с. 390.
- ↑ 1 2 Бакин, 2010 , с. 546—547, 635.
- ↑ Перевозчиков, 2003 , с. 392.
- ↑ Перевозчиков, 2003 , с. 362.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 346—347.
- ↑ Перевозчиков, 2003 , с. 363, 398.
- ↑ Бакин, 2010 , с. 600—601.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 362.
- ↑ Бакин, 2010 , с. 623—624.
- ↑ Перевозчиков, 2003 , с. 401.
- ↑ Перевозчиков, 2003 , с. 186—191.
- ↑ Бакин, 2011 , с. 30.
- ↑ Перевозчиков, 2003 , с. 403.
- ↑ Перевозчиков, 2003 , с. 22.
- ↑ Перевозчиков, 2003 , с. 22, 24.
- ↑ Цыбульский, 2016 , с. 403—404.
- ↑ 1 2 Перевозчиков, 2003 , с. 25.
- ↑ Перевозчиков, 2003 , с. 26, 75.
- ↑ Цыбульский, 2016 , с. 403, 406, 409.
- ↑ Перевозчиков, 2003 , с. 82.
- ↑ Цыбульский, 2013 , с. 230—231.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 366.
- ↑ Перевозчиков, 2003 , с. 82—84.
- ↑ 1 2 Перевозчиков, 2003 , с. 72.
- ↑ Влади, 1989 , с. 157.
- ↑ Перевозчиков, 2003 , с. 36—38.
- ↑ Перевозчиков, 2003 , с. 38—39.
- ↑ Высоцкая, 2012 , с. five.
- ↑ 1 2 Перевозчиков, 2003 , с. 96—98.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 373.
- ↑ Перевозчиков, 2003 , с. 109, 255-256.
- ↑ Перевозчиков, 2003 , с. 145—147.
- ↑ Перевозчиков, 2003 , с. 255—256.
- ↑ Перевозчиков, 2003 , с. 256—257.
- ↑ Кохановский, 2017 , с. 326—327.
- ↑ Бакин, 2010 , с. 648.
- ↑ Перевозчиков, 2003 , с. 122—123.
- ↑ Перевозчиков, 2003 , с. 148—149.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 377—378.
- ↑ Перевозчиков, 2003 , с. 101—104.
- ↑ Перевозчиков, 2003 , с. 149, 152-153.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 378—379.
- ↑ Перевозчиков, 2003 , с. 163—164.
- ↑ Перевозчиков, 2003 , с. 116.
- ↑ Перевозчиков, 2003 , с. 139.
- ↑ Перевозчиков, 2003 , с. 87, 173-177.
- ↑ Перевозчиков, 2003 , с. 178—182.
- ↑ Перевозчиков, 2003 , с. 364.
- ↑ Перевозчиков, 2003 .
- ↑ Новиков, 2013 , с. 383.
- ↑ Перевозчиков, 2003 , с. 193.
- ↑ Влади, 1989 , с. 169.
- ↑ Перевозчиков, 2003 , с. 197—199.
- ↑ Перевозчиков, 2003 , с. 211—212.
- ↑ Перевозчиков, 2003 , с. 209—212, 221.
- ↑ Бакин, 2010 , с. 672.
- ↑ Перевозчиков, 2003 , с. 212.
- ↑ Бакин, 2010 , с. 676.
- ↑ 1 2 Новиков, 2013 , с. 386.
- ↑ Перевозчиков, 2003 , с. 220.
- ↑ Перевозчиков, 2003 , с. 223—224.
- ↑ Перевозчиков, 2003 , с. 230—231.
- ↑ Перевозчиков, 2003 , с. 197.
- ↑ Перевозчиков, 2003 , с. 242.
- ↑ Перевозчиков, 2003 , с. 244.
- ↑ Перевозчиков, 2003 , с. 245.
- ↑ Перевозчиков, 2003 , с. 246.
- ↑ Перевозчиков, 2011 , с. 63.
- ↑ Влади, 1989 , с. 170.
- ↑ Поповы, 2011 , с. 90.
- ↑ 1 2 Поповы, 2011 , с. 91.
- ↑ Поповы, 2011 , с. 95—98.
- ↑ Поповы, 2011 , с. 92.
- ↑ Цыбульский, 2004 , с. 204.
- ↑ Поповы, 2011 , с. 92—94.
- ↑ Бакин, 2011 , с. 93.
- ↑ Шилина, 2009 , с. 203—204, 212.
- ↑ Цыбульский, 2004 , с. 143.
- ↑ Перевозчиков, 2017 , с. 45.
- ↑ Симакова, 2009 , с. 245—254.
- ↑ Шилина, 2008 , с. 10-12.
- ↑ Жильцов, 1998 , с. 570.
- ↑ Жильцов, 1998 , с. 570, 575.
- ↑ Цыбульский М. Владимир Высоцкий в кино. Фильмография . VI. Написанные Владимиром Высоцким киносценарии . «Владимир Высоцкий. Каталоги и статьи» (12 апреля 2006) . Дата обращения 11 февраля 2018. Архивировано 11 февраля 2018 года.
- ↑ Роговой, 1990 , с. 160-163.
- ↑ Цыбульский, 2016 , с. 403—406.
- ↑ Бакин, 2010 , с. 496.
- ↑ Шпилевая, 2013 , с. 36—37.
- ↑ Шпилевая, 2013 , с. 46.
- ↑ Сергеев Л. Девятнадцать из МХАТ // Советская культура : газета. — 1960. — 28 июня.
- ↑ 1 2 3 Кузнецова, 2003 , с. 4—51.
- ↑ Аникст А. Трагедия гения // Московский комсомолец : газета. — 1966. — 17 сентября.
- ↑ Фролов В. Открытия и надежды // Юность : журнал. — 1966. — № 10 . — С. 89 .
- ↑ Вишневская И. // Вечерняя Москва : газета. — 1966. — 13 июня.
- ↑ Гловащенко Ю. Поэтическая героика // Советская культура : газета. — 1967. — 14 декабря. — С. 3 .
- ↑ Данилова Г. Мятеж вздымает паруса… // Театральная жизнь : журнал. — 1968. — № 7 . — С. 22 .
- ↑ Иванов В. И вновь звучат есенинские строки… // Вечерний Ташкент : газета. — 1973. — 22 сентября.
- ↑ Кузнецова, 2001 , с. 430—434.
- ↑ Кузнецова, 2001 , с. 441—442, 437.
- ↑ Бакин, 2011 , с. 17—18.
- ↑ Перевозчиков, 2003 , с. 209, 255, 286.
- ↑ Бакин, 2011 , с. 14.
- ↑ 1 2 3 Новиков, 2013 , с. 460.
- ↑ Бакин, 2011 , с. 54.
- ↑ Бакин, 2011 , с. sixteen.
- ↑ Бакин, 2011 , с. 51—52.
- ↑ Соколова, 2002 , с. 70-71.
- ↑ Бакин, 2011 , с. 41, 43.
- ↑ Бакин, 2011 , с. 46.
- ↑ Бакин, 2011 , с. 147.
- ↑ Бакин, 2011 , с. 148—149.
- ↑ Бакин, 2011 , с. 149—150.
- ↑ Бакин, 2011 , с. 148, 150—151.
- ↑ Бакин, 2011 , с. 199, 255, 264, 290, 405, 406.
- ↑ Кулагин А. В. «Пишу тебе, Володя...» (Из книги «Визбор») // В поисках Высоцкого. — Пятигорск: Издательство Пятигорского государственного лингвистического университета , 2013. — Июнь ( № 9 ). — С. 27—32 .
- ↑ Бакин, 2011 , с. 83—86.
- ↑ Мальгин А. Лес рубят щепки летят // Юность. — 1986. — № 7 . — С. 73–74 .
- ↑ Бакин, 2011 , с. 85—87.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 437.
- ↑ Бакин, 2011 , с. 90—92.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 417.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 418, 420.
- ↑ Министерство непечати . Лениздат.ру . Date of treatment January 7, 2019.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 422.
- ↑ Новиков, 2013 , с. 418—419.
- ↑ Кулагин, 2018 , с. 252—254.
- ↑ Кулагин, 2018 , с. 257—259.
- ↑ 1 2 Бакин, 2011 , с. 483—484.
- ↑ Бакин, 2011 , с. 355.
- ↑ Пресс-выпуск № 3561 . Владимир Высоцкий - русский кумир XX века . Всероссийский центр изучения общественного мнения (23 января 2018) . Дата обращения 12 марта 2018. Архивировано 18 марта 2018 года.
- ↑ Дыханова, 2009 , с. 36.
- ↑ Владимир Высоцкий: «Ни единою буквой не лгу» // Аврора . — М. , 1990. — № 6 . — С. 143 .
- ↑ Кулагин А. В. Авторская песня // Русская литература XX века: 11 кл. Учеб. для общеобразоват. учеб. заведений: В 2 ч. — М. : Дрофа , 2000. — Т. 2. — С. 423—436.
- ↑ Бакин, 2011 , с. 379.
- ↑ 1 2 Бакин, 2011 , с. 267.
- ↑ Бакин, 2011 , с. 307.
- ↑ Бакин, 2011 , с. 256.
- ↑ Дузь-Крятченко, 2015 , с. 300—316.
- ↑ Шилина, 2008 , с. 68—69.
- ↑ Свиридов С. Поэзия Башлачёва: 1983—1984 // Русская рок-поэзия: текст и контекст. — 2000. — № 3 .
Literature
- Абелюк Е. , Леенсон Е. Таганка: личное дело одного театра / при участии Юрия Любимова . — М. : Новое литературное обозрение , 2007. — 645 с. — ISBN 5-86793-509-4 .
- Андреев Н. Жизнь Высоцкого. — М. : Доброе дело, 2015. — 672 с. — ISBN 978-5-8493-0327-7 .
- Бакин В. В. Владимир Высоцкий без мифов и легенд. — М. : Эксмо , 2010. — 688 с. — ISBN 978-5-699-41173-3 .
- Бакин В. В. Владимир Высоцкий. Жизнь после смерти. — М. : Алгоритм , 2011. — 500 с. — ISBN 978-5-457-51403-4 .
- Blinova A.I. Ekran and Vladimir Vysotsky (Reflections on acting, roles, environment) / Scientific editor O. V. Teneishvili. - M .: All-Russian Institute for Retraining and Advanced Training of Cinematography Workers under the Government of the Russian Federation, 1992. - 208 p.
- Vladi M. Vladimir, or Interrupted Flight: Trans. with fr .. - M .: Progress, 1989 .-- 176 p. - ISBN 5-01-001751-2 .
- Vladimir Vysotsky: Research and materials 2007-2009: collection of scientific papers / editorial board: B.S. Dykhanova, A.E. Krylov, A.V. Skobelev, G.A. Shpileva. - Voronezh: Voronezh State Pedagogical University , 2009. - 248 p. - ISBN 978-5-88519-533-1 .
- Vladimir Vysotsky: Monologues from the stage / Lit. Record of O. L. Terentyev. - M .: AST , 2000 .-- 208 p. - ISBN 5-237-04172-8 .
- Vysotsky V. Songs of Anxiety. Selected Works / Comp. A.E. Krylov , comment. A.E. Krylova, A.V. Kulagina . - SPb. : Vita Nova , 2012 .-- 584 p. - (Manuscripts). - ISBN 978-5-93898-391-5 .
- Vysotsky V. I was the soul of a bad society ...: [Poems] / comp. and comment. P. Fokina; preparation. text S. Zhiltsov. - SPb. : Amphora , 2012 .-- T. 2 .-- 127 p. - (Vladimir Vysotsky. Illustrated collected works in 11 volumes). - ISBN 978-5-367-02109-7 .
- Vysotsky V. Life flew in a bad car: [Poems] / comp. and comment. P. Fokina; preparation. text S. Zhiltsov. - SPb. : Amphora, 2012 .-- T. 3 .-- 127 p. - (Vladimir Vysotsky. Illustrated collected works in 11 volumes). - ISBN 978-5-367-02110-3 .
- Vysotsky V. It hurts me for our USSR ...: [Poems] / comp. and comment. P. Fokina; preparation. text S. Zhiltsov. - SPb. : Amphora, 2012 .-- T. 4 .-- 127 p. - (Vladimir Vysotsky. Illustrated collected works in 11 volumes). - ISBN 978-5-367-02111-0 .
- Vysotsky V. Do not scream tender words, do not scream ...: [Poems] / comp. and comment. P. Fokina; preparation. text S. Zhiltsov. - SPb. : Amphora, 2012 .-- T. 9 .-- 127 p. - (Vladimir Vysotsky. Illustrated collected works in 11 volumes). - ISBN 978-5-367-02116-5 .
- Vladimir Vysotsky. Person. Poet. Actor. / Comp. Yu.A. Andreev, I.N. Boguslavsky. Entry Art. Yu. A. Andreeva. - M .: Progress , 1989 .-- 360 p. - ISBN 5-01-002284-22.
- Vysotsky: research and materials: in 4 volumes. Volume 1. Childhood / comp. S.I. Brazhnikov, Yu.A. Kulikov, G. B. Urvacheva. - M .: GKTsM V.S. Vysotsky , 2009 .-- 397 p. - ISBN 978-5-9010-70-14-7 .
- Vysotsky: research and materials: in 4 volumes. Volume 2. Youth / comp. S.I. Brazhnikov, Yu.A. Kulikov, G. B. Urvacheva. - M .: GKTsM V.S. Vysotsky, 2011 .-- 400 p. - ISBN 978-5-9010-70-15-4 .
- Vysotskaya I. My brother Vladimir Vysotsky. At the origins of talent. - M .: Astrel, 2012 .-- 192 p. - ISBN 978-5-271-45384-7 .
- Vysotskaya I.K. Short happiness for life. - M .: Young Guard , 2005 .-- 182 p. - (Memoirs Library: Close Past: Small Series; Issue 1). - ISBN 5-235-02855-4 .
- Vysotsky V. 130 songs for the movie / Comp. and note. A.E. Krylova . - M .: "Cinema Center", 1991. - 304 p. - 100,000 copies.
- Vysotsky V. Collected works in five volumes. Volume 1. Poems and songs. 1960-1967 / Comp. and comment. S. Zhiltsova. - Tula : Tulitsa, 1993. - T. 1. - 401 p. - ISBN 5-86152-003-8 .
- Vysotsky V. Collected works in five volumes. Volume 2. Poems and songs. 1968-1972 / Comp. and comment. S. Zhiltsova. - Tula: Tulitsa, 1995 .-- T. 2 .-- 542 p. - ISBN 5-86152-004-6 .
- Vysotsky V. Collected works in five volumes. Volume 3. Poems and songs. 1973-1975 / Comp. and comment. S. Zhiltsova. - Tula: Tulitsa, 1996.- T. 3. - 408 p. - ISBN 5-86152-005-4 .
- Vysotsky V. Collected works in five volumes. Volume 4. Poems and songs. 1976-1980 / Comp. and comment. S. Zhiltsova. - Tula: Tulitsa, 1997 .-- T. 4 .-- 308 p. - ISBN 5-86152-006-6 .
- Vysotsky V. Collected works in five volumes. Volume 5. Prose. Dramaturgy. Diaries. Letters. / Comp. and comment. S. Zhiltsova. - Tula: Tulitsa, 1998 .-- T. 5 .-- 600 s. - ISBN 5-86152-007-0 .
- Vysotsky V.S. Works. In 2 volumes. Volume I / Preparation of the text and comments by A. Krylov . - M .: Fiction , 1993. - T. 1. - 639 p. - ISBN 5-280-02943-2 .
- Vysotsky V.S. Works. In 2 volumes. Volume II / Preparation of the text and comments by A. Krylov. - M .: Fiction, 1993. - T. 2. - 544 p. - ISBN 5-280-02945-9 .
- Vysotsky V. S. Collected works in four volumes / Compilers and commentators V. I. Novikov , O. I. Novikova . - M .: Time ; WebKniga, 2009. - T. 1. Songs. 1961-1970. - 262 p. - ISBN 978-5-9691-0412-9 .
- Vysotsky V. S. Collected works in four volumes / Compilers and commentators V. I. Novikov, O. I. Novikova. - M .: Time; WebKniga, 2008. - T. 4. Prose. - 183 p. - ISBN 978-5-9691-0908-7 .
- Vysotsky V. Get out of the battle alive ...: [poems] / comp. and comment. P. Fokina; preparation. text S. Zhiltsov. - SPb. : Amphora , 2012 .-- T. 1 .-- 127 p. - (Vladimir Vysotsky. Illustrated collected works in 11 volumes). - ISBN 978-5-367-02108-0 .
- Demidova A.S. My Vysotsky. - M .: Eksmo , 2016 .-- ISBN 978-5-699- 91510-1.
- Duz-Kryatchenko V. A brief review of publications of translations of poetry by V. S. Vysotsky // World of Vysotsky: Research and Materials. Issue VIII. / scientific ed. P.P. Tkachev. - M .: GKTsM V.S. Vysotsky , 2015 .-- 400 p. - ISBN 978-5-8493-0349-9 .
- Zolotukhin V.S. // The Secret of Vysotsky. - M .: Algorithm , 2013 .-- ISBN 978-5-4438-0386-9 .
- Ivanov-Tagansky V. Triumph and obsession. Notes on the Taganka Theater. - M .: IPO “At the Nikitsky Gate”, 2015. - 352 p. - ISBN 978-5-00095-074-6 .
- Karapetyan D. Vladimir Vysotsky. Between the word and the glory. - M .: Zakharov , 2002 .-- 278 p. - ISBN 5-8159-0245-4 .
- Everything is wrong, guys ...: Vladimir Vysotsky in the memoirs of friends and colleagues / comp. Igor Kokhanovsky . - M .: AST , 2017 .-- 512 p. - ISBN 978-5-17-098692-7 .
- Kraft T. Sentimental boxer Vysotsky. Analysis of syncretic works // World of Vysotsky: research and materials / Comp. A.E. Krylov, V.F.Sherbakova. - M .: GKTsM V.S. Vysotsky, 1999. - T. 1; issue III. - S. 161-169. - 608 p. - ISBN 5-88673-011-7 .
- Kuznetsova E. “Vysotsky in Theater Criticism” // Vladimir Vysotsky in the “Mirror” of Criticism: Roles in Theater and Cinema. - Com. on the culture of Moscow, Ros. cultures. Center-Museum of V. S. Vysotsky. - M .: GKTsM V.S. Vysotsky , 2003 .-- 173 p. - (Appendix to the almanac "World of Vysotsky").
- Kuznetsova E. Vladimir Vysotsky in film criticism: Image, perception, evaluation // World of Vysotsky. Research and materials. Vol. V / Comp. A.E. Krylov and V.F.Sherbakova. - Com. on the culture of Moscow, Ros. cultures. Center-Museum of V. S. Vysotsky. - M .: GKTsM V.S. Vysotsky , 2001 .-- 720 p. - ISBN 5-93038-007-4 .
- Kulagin A.V. Conversations about Vysotsky. - Ed. 2nd, rev. - Publishing Solutions, 2016. - 164 p. - ISBN 978-5-4474-8196-4 .
- Kulagin A. Vysotsky's Poetry: Creative Evolution. - Ed. 3rd, fix - Voronezh : Echo, 2013 .-- 230 p. - ISBN 978-5-87930-100-5 .
- Kulagin A. V. Vysotsky and the tradition of the song trio S. Christie - A. Okhrimenko - V. Shreiberg // At the origins of the author's song Collection of articles / A. V. Kulagin. - Kolomna : Moscow State Regional Social and Humanitarian Institute, 2010. - 337 p. - ISBN 978-5-98492-089-6 .
- Kulagin A. Like seven treasured strings ...: Articles about bards, and not only about them. - Kolomna : State. social-humanity. Univ. , 2018 .-- 324 p. - ISBN 978-5-98492-364-4 .
- Chronicle of Russian cinema. 1966-1980: Scientific monograph / Executive Editor V.I. Fomin . - M .: ROOI "Rehabilitation" Canon +, 2015. - 688 p. - ISBN 978-5-88373-445-7 .
- Metropol. Literary Almanac / Compiled by V. Aksyonov, A. Bitov, V. Erofeev, F. Iskander, E. Popov. - Ann Arbor : Ardis , 1979.- 760 p. - ISBN 0-88233-475-1 .
- Vysotsky on the Taganka: Collection of articles / Comp. S. Nikulin. - Alma-Ata : Soyuzteatr, 1989. - 80 p.
- Novikov V.I. Vysotsky / Scientific. con. - A.E. Krylov and I.I. Rogova. - M .: Young Guard , 2013 .-- 492 p. - (The life of wonderful people ). - ISBN 978-5-235-03554-6 .
- Carriers B. True death hour. - M .: Vagrius , 2003 .-- 430 p. - ISBN 5-264-00837-X .
- Carriers V. Unknown Vysotsky. - M .: Vagrius , 2005 .-- 303 p. - ISBN 5-9697-0014-2 .
- Living Life: Collection / Interviews and Literary Records of V. Perevozchikov. - M .: Moscow Worker , 1988 .-- 317 p. - ISBN 5-239-00483-8 .
- Carriers V. About Vysotsky - only the closest. - M .: Eksmo , 2011 .-- 240 p. - ISBN 978-5-699-49562-7 .
- Carriers V. Vladimir Vysotsky. Only the closest. - M .: Algorithm , 2017 .-- 176 p. - (Our idols). - ISBN 978-5-906947-91-8 .
- In search of Vysotsky No. 10 / Ch. Editor V. Perevozchikov. - popular science periodical (quarterly magazine). - Pyatigorsk : PSLU , 2013 .-- 124 p. - ISBN 978-5-4220-0214-6 .
- Popova N., Popov A. Was V.S. Vysotsky Baptized // In Search of Vysotsky No. 2 / Ch. Editor V. Perevozchikov. - popular science periodical (quarterly magazine). - Pyatigorsk : PSLU , 2011 .-- S. 90-98. - 124 p. - ISBN 978-5-4220-0214-6 .
- Vladimir Vysotsky in the movie / Comp. Rogovoy I. And .. - M .: Union of Cinematographers of the USSR. All-Union TPO "Cinema Center", 1990. - 224 p. - 400,000 copies.
- Rubanova I. Vladimir Vysotsky. - M .: All-Union Bureau of Propaganda for Motion Picture Arts, 1983. - 64 p. - 300,000 copies.
- Rudnitsky K. L. Theater plots. - M .: Art , 1990 .-- 464 p. - ISBN 5-210-00369-8 .
- Vladimir Vysotsky: Catalogs: Book Two / Comp. A. Petrakov, A. Kovanovsky, I. Rakhmanov. - M .: Halley-print, 2001 .-- T. 2 .-- 188 p. - (Library of the magazine "Vagant-Moscow").
- Simakova L., Siesz-Kzhishkovskaya D., Saturov P. Guitars Vysotsky // Domes No. 4. Literary and artistic almanac. - Novosibirsk : Art Avenue, 2009 .-- S. 245—254. - 292 p.
- Sokolova I. Author's song: from folklore to poetry. - M .: GKTsM V.S. Vysotsky , 2002 .-- 292 p. - ISBN 5-93038-009-0 .
- Tomenchuk L. Ya. Hula and compliments - V. Vysotsky's song and poetry and critic of the 1960s – 1980s. // Ch. ed. A. Karamyshev Vladimir Vysotsky: Research and Materials. Private almanac. No. 1. - 1993. - S. 5-43 .
- Tsybulsky M. Time of Vladimir Vysotsky. - Rostov-on-Don : Phoenix, 2009 .-- 446 p. - (Portraits without retouching). - ISBN 978-5-2222-14095 -6.
- Tsybulsky M. Vladimir Vysotsky in Leningrad. - SPb. : NP-Print Studio, 2013 .-- 248 p. - ISBN 978-5-91542-210-9 .
- Tsybulsky M. Vladimir Vysotsky and his “movie”. - Nizhny Novgorod : Dekom, 2016 .-- 464 p. - (Names). - ISBN 978-5-89533-355-6 .
- Tsybulsky M. Vladimir Vysotsky: Not All Yet ... / Ch. ed. J.I. Groysman. - Nizhny Novgorod: Dekom, 2017 .-- 272 p. - (Names). - ISBN 978-5-89533-385-3 .
- Tsybulsky M. Life and Travels of V. Vysotsky. - Rostov-on-Don : Phoenix, 2004 .-- 640 p. - ISBN 5-222-04826-8 .
- Vladimir Semenovich Vysotsky: what? Where? when ?: bibliographic reference book (1960-1990) / ed. A.S. Epstein. - Kharkov : Progress; Moscow : Studio-L, 1992 .-- 399 p. - 50,000 copies. - ISBN 5-87258-006-1 .
- Shilina O. Yu. Creativity of Vladimir Vysotsky and the traditions of Russian classical literature. - SPb. : Islander, 2009 .-- 224 p. - ISBN 978-5-98921-024-4 .
- Shilina O. Yu. Vladimir Vysotsky and music: “I studied all the notes from and to ...”. - SPb. : Composer, 2008 .-- 216 p. - ISBN 978-5-7379-0377-0 .
- Shpileva G. A. About poetry and prose of V. S. Vysotsky. - Center for the Study of the Works of V. S. Vysotsky at the Voronezh State Pedagogical University . - Voronezh : Voronezh State Pedagogical University , 2013 .-- 112 p. - ISBN 978-5-87930-100-9 .
References
- Vladimir Vysotsky (1938-1980): poet, actor, bard . Bibliographic index . The official website of the Russian State Library . Date of treatment March 24, 2018. Archived March 24, 2018.