Restitution of church property in Russia

Clauses 12 and 13 of the Decree of the Council of People's Commissars of the Russian Republic “On the Separation of the Church from the State and the School from the Church” of January 20, 1918 read: “12. No church or religious community has the right to own property. They do not have the rights of a legal entity. 13. All property of church and religious societies existing in Russia shall be declared public property. The building and objects intended specifically for liturgical purposes are given, according to special decrees of local or central state power, to the free use of the respective religious societies ” ^[6] .

After acquiring the rights of a legal entity by religious organizations in the USSR in accordance with the Law of the USSR of October 1, 1990 “On Freedom of Conscience and Religious Organizations”, their rights with respect to property that were already in their free use by that time remained the same; property rights arose only in relation to property newly created at their expense.

Most of the pre-revolutionary buildings of religious organizations in the 1920s - 1930s were confiscated from believers. Often confiscation occurred after the religious community was recognized as broken up (very often the breakdown occurred under pressure from the authorities), that is, numbering less than 20 adult believers. In this case, the building was taken from the community. Part of the seized buildings was demolished, but many survived by the end of the 1980s. Most of the surviving ones were rebuilt and used as administrative buildings. Some religious buildings were turned into museums and were under state protection as historical monuments. Many religious buildings that remained by the end of the 1980s were in disrepair and in disrepair.

During the Perestroika, the process of returning the preserved religious buildings to believers took place spontaneously: under pressure from the faithful, from the late 1980s, local authorities handed over to them previously nationalized buildings. In some cases, individual representatives of the clergy and believers resorted to protests to obtain buildings. For example, the Orthodox community of Dalnerechensk ( Primorsky Krai ), registered in 1985, threatened the authorities to start a hunger strike on February 1, 1990 if they did not return the church building, which was taken away in 1929 and later transferred to the museum ^[7] . Previously, the community was repeatedly refused returning the building (in 1988 and 1989). The threat on the eve of the elections of the First Congress of People's Deputies of the RSFSR (the elections were to be held on March 4, 1990) worked: on January 26, 1990, a meeting of the Primorsky Territory Executive Committee resolved the issue in favor of the community of believers ^[8] . On July 9, 1990, the building was handed over to believers, and a week later it was consecrated ^[9] . The director of the museum, located in the temple building, T. N. Guselnikova (since 1990 she was also a deputy of the regional Council) went on hunger strike in protest against the closure of the museum, but the building remained with the faithful ^[10] .

By order of the President of the Russian Federation dated December 31, 1991 No. 135-rp “On the Return of the Russian Orthodox Church of Buildings and Religious Literature” ^{[11] the} Russian Orthodox Church transferred the building of the Council for Religious Affairs under the Cabinet of Ministers of the USSR along with its library of religious literature.

By order of the President of the Russian Federation dated April 23, 1993 No. 281-rp “On the transfer of religious buildings and other property to religious organizations” ^[12] , the Government of the Russian Federation was instructed to prepare a “phased transfer of religious buildings, structures and buildings adjacent to them to the religious organizations "territories and other religious property owned by the federal government, for use in religious, educational, charitable and other statutory purposes related to the activities of denominations." Moreover, Order No. 281-rp contained a soft clause that the transfer should “take into account the interests of culture and science, if possible” ^[13] .

On March 14, 1995, the Government of the Russian Federation adopted Decree No. 248 “On the Procedure for the Transfer to Religious Organizations of Federally Owned Religious Property” ^[14] . It determined the general principles of transferring religious objects into ownership, use or sharing with cultural institutions. Responsible for the transfer of property were: the Ministry of Culture of the Russian Federation - for property related to historical and cultural monuments, and the State Committee of the Russian Federation on state property management - for other objects. The decision to transfer is made by the Government of the Russian Federation.

As of 1995, according to official data (letter of the Ministry of Culture of the Russian Federation dated December 15, 1995), there were 12,107 religious monuments (the vast majority are Orthodox), of which about a third (3,743) were empty ^[15] .

Among the religious objects transferred in the 1990s to the Russian Orthodox Church are the Donskoy Monastery , the temple of the Martyr Tatiana at Moscow State University , the church of St. Sergius of Radonezh in Rogozhskaya Sloboda in Moscow and the Holy Trinity Ipatiev Monastery in Kostroma ^[16] .

At the same time, normative legal acts were adopted in the 1990s that limited the possibility of transferring previously nationalized property to religious organizations. Government Decision No. 248 of March 14, 1995 completely prohibited the transfer to the ownership of religious organizations of historical and cultural monuments belonging to especially valuable objects of cultural heritage of the peoples of the Russian Federation ^[13] . The federal law “On the Museum Fund and Museums in the Russian Federation” adopted in 1996 prohibited the transfer to religious organizations of movable objects of religious purpose from museum funds (icons, church utensils, crayfish with the relics of saints) ^[17] .

In 2000, the anniversary Bishops' Council of the Russian Orthodox Church sent a letter to the President of the Russian Federation V.V. Putin, in which he noted that the process of returning church property in Russia “was not only not completed, but not really started,” and called for the transfer of the church temples, icons, shrines, premises for Sunday schools, theological educational institutions, shelters, regional church institutions, as well as land for monastery households. Moreover, the letter stipulated that “the Church does not want to lay claim to the entire amount of property that was at its disposal during a given historical period” ^[18] .

On June 30, 2001, Decree of the Government of the Russian Federation No. 490 “On the Procedure for Transferring Religious Property Owned by the Federal Property to Religious Organizations” ^[19] was issued. Unlike the 1995 Resolution, it gave (see paragraph 1) a definition of the term “religious property”:

buildings and constructions with land plots related to them, including monastic and other religious complexes built to perform and provide services, prayer and religious meetings, other religious rites and ceremonies, as well as professional religious education) and religious movable property (items interior decoration of religious buildings and structures or objects intended for liturgical and other religious purposes).

The transfer of property is carried out exclusively by the Federal Agency for State Property Management . If the object is a monument of history and culture - in agreement with the Ministry of Culture of the Russian Federation for objects of federal significance and the authorities for the protection of monuments of history and culture of the constituent entities of the Russian Federation for objects of local importance (paragraphs 5 and 6). The resolution prescribed a list of documents attached to the appeal of the religious organization on the transfer of property to it (including the conclusion of the state body for the protection of historical and cultural monuments of the subject of the Russian Federation on the possibility of transferring the historical and cultural monument to the ownership or use of a religious organization, and for movable property - a letter from the organization, to which the specified property is assigned, on the nature of its use and on consent (disagreement) with the transfer of property to a religious organization or with its joint use) (n. 8a, 12b).

In 2004, the State Duma of the Russian Federation adopted the Law "On the gratuitous transfer to religious associations for the permanent use of land under buildings of worship" ^[20] .

In 2007, the MEDT began developing a draft federal law on the transfer to religious organizations of religious property owned by the federal government. It was reported that the concept of the bill was approved by the head of the government commission, First Deputy Prime Minister Dmitry Medvedev ^[21] .

In 2008, Patriarch Alexy II announced that the Russian Orthodox Church would not raise the issue of restitution, but he welcomed the government’s steps to return church buildings ^[22] .

In November 2007, President Vladimir Putin, at the request of Patriarch Alexy II, donated a piece of the Lord’s robe to the Cathedral of Christ the Savior along with the ark from the Moscow Kremlin Museums , despite protests from the museum’s leadership. In July 2008, another 10 exhibits from the collection of the Moscow Kremlin Museums were handed over to the Russian Orthodox Church, despite the fact that these exhibits never belonged to the church: before the revolution, they were the property of the imperial family, then the state ^[23] .

In November 2008, Patriarch Alexy II turned to the Tretyakov Gallery with a request to transfer the icon of the Trinity by Andrei Rublev to the Trinity-Sergius Lavra for a festive service. The gallery’s directorate was ready to issue the icon, but ordinary museum staff opposed it. As a result of an active campaign in the press, the icon remained in the museum ^[24] .

In November 2009, at the request of Patriarch Kirill , the Ministry of Culture of the Russian Federation decided to transfer the Toropetsk Icon of the Mother of God from the Russian Museum to the new Alexander Nevsky Church in Prince Lake in the Moscow Region. In September 2010, the Russian Museum extended the contract for the storage of the icon in the church until March 2011 ^[25] .

In January 2010, a meeting was held between Patriarch Kirill and Prime Minister Vladimir Putin. The meeting was attended by Minister of Culture Alexander Avdeev and the head of the Federal Property Management Agency Yuri Petrov ^[26] . Putin promised to transfer the Novodevichy Convent to the Russian Orthodox Church (the transfer took place in March of that year ^[27] ). After the meeting, the preparation of the bill on the transfer of religious property accelerated.

February 10, 2010 on the website of the Slavic Legal Center the text of the bill was published ^[28] ; however, the official publication of the bill by its developer - the Ministry of Economic Development of Russia - until February 10, 2010 was not. Deputy Minister of Culture Andrei Busygin said that as of February 18, 2010 the bill was being finalized and was not submitted to the Government of Russia ^{[29] [30]} .

Statements by museum staff and cultural representatives

On February 19, 2010, a letter was circulated by a number of employees of leading Russian museums to the President of the Russian Federation, Dmitry Medvedev, in which they urged not to transfer religious monuments from museum funds to the Russian Orthodox Church, explaining their position by saying that “the transfer of ancient temples with frescoes and icons, as well as icons and precious liturgical utensils from the collections of museums for church use will lead them out of the context of the cultural life of society and may lead to their death ” ^[31] .

On March 3, 2010, art and science workers published an Open Letter to Patriarch Kirill ^[32] , which spoke about the possible consequences of the transfer of historical and cultural monuments recognized as national and world heritage: “Deprivation of ancient monuments of their museum status would mean a refusal to recognize the church and wider “Religious art is an integral part of the great culture of Russia and, as a result, will lead to the division of the people solely on the basis of confessional principles.” Museum workers called on the patriarch to help suspend the preparation of the law and to involve the museum community along with representatives of religious organizations.

On February 25, 2010, the director of the Moscow Kremlin museums, Elena Gagarina, said that the bill on the transfer of museum values ​​to the Church could lead to their loss: “When you come to any Catholic church abroad, you see that services are conducted there and tourists, images and frescoes are walking there are museum exhibits and belong to the state, and the Church is responsible for them. As for our bill, I assume that the situation will be completely different ” ^[33] .

On March 9, 2010, during a meeting of representatives of the Russian Orthodox Church with directors of museums and cultural figures, the director of the Andrei Rublev Museum of Ancient Russian Culture and Art in Moscow, Gennady Popov, stated that the document “is sabotage” ^[34] . The next day, Popov was received by Patriarch Kirill; Following the meeting, an official press release of the Moscow Patriarchate was released, saying: "<...> As noted during the conversation, the issue of the conflict between the museum community and the Church is largely contrived and artificially planted" ^[35] . On March 17, Popov expressed the opinion that so far there are no sufficient conditions in Russia to pass a law on the transfer of religious property to religious organizations: “I see no reason for this bill. Yes, buildings must be slowly transferred, but there is no legislative basis for the protection of transferred objects, everyone can do whatever he wants. Who will control, how to control, who will respond - there is nothing of this ” ^[36] .

On September 23, 2010, the director of the State Historical Museum, Alexander Shkurko, in an interview with the Kommersant newspaper said: “It is necessary to create a list that includes 50-60 objects that are not transferable to religious organizations, including UNESCO World Heritage Sites of particular value objects of cultural heritage of the peoples of the Russian Federation and monuments of wooden architecture. Если отдать все церковно-культурные объекты церкви, то музеи потеряют около 0,5 млрд рублей дохода в год, а это приведёт к сокращению зарплат, повышению стоимости входных билетов». Он отметил также необходимость включения в закон нормы о совместном пользовании культурными объектами церкви и музеев ^[37]

Помимо этого, 3 марта 2010 года было опубликовано открытое обращение ряда деятелей культуры России к Президенту РФ Дмитрию Медведеву, в котором авторы высказали убеждение, что «обретение Церковью некогда утраченных ею храмов и святынь, в числе которых бесценные шедевры, созданные древними мастерами, является не только актом восстановления исторической справедливости, но возвращением к первоначальному замыслу их создателей» и призвали сотрудников музеев «к соработничеству с Церковью, в котором могут быть успешно применены профессионализм и опыт» ^{[38] [39]} .

После принятия Федеральным Собранием закона «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности» в ноябре 2010 года музейные работники вновь выступили с его критикой: « …закон как был, так и остался антикультурным, антисоциальным и абсолютно вопиющим с точки зрения его несоответствия существующему законодательству, включая Конституцию, Гражданский кодекс и ряд федеральных законов в области культуры» ^[40] .

Заявления представителей органов государственной власти

В январе 2010 года Председатель Правительства РФ Владимир Путин заявил, что проект Федерального закона «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в федеральной и муниципальной собственности» разработан ^[41] .

9 марта 2010 года заместитель министра культуры РФ Андрей Бусыгин в ходе круглого стола, посвящённого проблемам возвращения церковного имущества, высказал мнение, что процесс полной передачи Новодевичьего монастыря Русской православной церкви станет моделью для выработки закона о возвращении Церкви религиозного имущества ^[42] .

Заявления представителей религиозных организаций

17 февраля 2010 года было опубликовано мнение председателя Синодального отдела Московского патриархата по взаимоотношениям Церкви и общества протоиерея Всеволода Чаплина , который считал, что «люди, нагнетающие ажиотаж вокруг данного законопроекта», не понимают, о чём в нём идет речь: нынешний законопроект не предусматривает реституции; законопроект говорит, что статус предметов музейного фонда будет продолжать регулироваться законодательством о музеях; речь идёт исключительно об имуществе религиозного назначения, причем на 90 % он касается зданий и сооружений, которые сейчас находятся в собственности государства, но уже используются религиозными объединениями ^{[43] [44] [45]} .

24 февраля 2010 года председатель Архитектурной комиссии Санкт-Петербургской епархии, профессор Санкт-Петербургской духовной академии и Академии художеств игумен Александр (Фёдоров) , комментируя письмо 150 музейных работников, отмечал, что в России необходимо восстановить существовавшую до революции 1917 года систему больших и малых церковных музеев; по его мнению, вопрос местонахождения икон и предметов малых форм церковного искусства должен решаться коллегиально и отдельно по каждому предмету ^[46] .

4 марта 2010 года глава синодального Информационного отдела Владимир Легойда заявил, что проект закона о возвращении церковного имущества касается зданий, а не музейных экспонатов: «Вызывающий озабоченность многих деятелей культуры и искусства проект закона не касается музейных и архивных фондов.» ^{[47] [48]} В тот же день Патриарх Московский Кирилл , выступая перед преподавателями и студентами Московского инженерно-физического института , призвал развивать конструктивный диалог между Церковью и деятелями культуры по поводу возвращения церковным организациям религиозных памятников: «Сегодня многие пытаются вбить клин в отношения между культурой, искусством и Церковью вокруг темы возвращения святынь. Но мы сделаем все, чтобы не удалось вбить этот клин.» ^{[49] [50]}

5 марта 2010 года Всеволод Чаплин сделал заявление, в котором предположил, что за позицией руководителей ряда музеев России против передачи Церкви имущества религиозного могут стоять корыстные интересы ^[51] .

25 марта 2010 года протоиерей Всеволод Чаплин , председатель Информационного отдела Московского Патриархата В. Р. Легойда и архимандрит Тихон (Шевкунов) опубликовали открытое обращение в связи с письмом представителей музейного сообщества на имя Президента России Д. А. Медведева , в котором дали свои ответы на вопросы музейных сотрудников ^[52] .

19 апреля 2010 года Патриарх Кирилл на встрече с руководством Уральского федерального округа в Челябинске заявил: «Никакого рассредоточения музейных фондов, никакого разрушения активов и экспозиций нет и не будет, потому что мы отдаем себе ясный отчет, что иконы в музейных экспозициях, в отличие от икон в запасниках, также работают на духовное просвещение народа.» ^[53]

17 мая 2010 года протоиерей Всеволод Чаплин покинул заседание Общественной палаты, посвящённое законопроекту о передаче Церкви религиозного имущества, на котором большинство выступавших высказались критически о законопроекте, — в знак протеста против необъективности и «манипулятивности» организации слушаний ^[54] .

23 июня 2010 года главный раввин ( ФЕОР ) России Берл Лазар заявил о намерении вернуть все культовые здания иудеев , отобранные после Октябрьской революции ^[55] .

Действия центральных органов управления религиозных организаций

Решением Священного Синода Русской Православной Церкви от 5 марта 2010 года был образован Патриарший совет по культуре под председательством Патриарха Московского и всея Руси, в компетенцию которого «включены вопросы диалога и взаимодействия с государственными учреждениями культуры, творческими союзами, общественными объединениями граждан, работающих в сфере культуры, а также со спортивными и иными подобными организациями в странах канонического пространства» ^[56] Ответственным секретарём Патриаршего совета назначен наместник Сретенского монастыря в Москве архимандрит Тихон (Шевкунов) ^[56] .

Обсуждение законопроекта в Государственной Думе

В сентябре 2010 началось рассмотрение законопроекта в Государственной думе РФ. ^[57] . По сравнению с предварительными версиями, в текст закона была добавлена оговорка о том, что его действие не распространяется на объекты, входящие Музейный, Архивный и Библиотечный фонды РФ. Таким образом, закон не касался передачи движимого имущества, против которой активно выступали музейщики. Одновременно из текста закона исчез список особо ценных объектов культурного наследия народов РФ, не подлежащих передачи религиозным организациям.

Обсуждение законопроекта в Общественной палате привело к расколу между её членами. В заключении экспертной комиссии палаты говорилось, что «законопроект противоречит ряду принципов, закрепленных Конституцией РФ и международными нормативными актами». Согласно тексту законопроекта, «К особо ценным объектам может быть отнесено как имущество, так и само учреждение культуры, за которым закреплено данное имущество. Таким образом, законопроект допускает возможность изъятия из госсобственности отдельных объектов, что противоречит законодательству». Его принятие «повлечет за собой невозможность доступа к объектам для граждан иных вероисповеданий». Кроме того, в заключении отмечалось, что «многие объекты культурного наследия не могут быть использованы при отправлении религиозных обрядов без нанесения им серьёзного вреда». В связи с этим предлагалось «ввести экспертизу состояния объекта, результат которой должен предопределять решение о возможности его передачи». ^[58] С данным заключением не согласилась часть членов Общественной палаты, в основном представители религиозных организаций. Отмечалось, что это самый крупный внутренний конфликт в Общественной палате с момента её создания. Общественная палата не поделила церковное имущество ^[59]

Принятие закона

Закон был принят Государственной Думой 19 ноября 2010 года и одобрен Советом Федерации 24 ноября 2010 года ^[60] , подписан президентом РФ Д. А. Медведевым 30 ноября 2010 года ^[61] .

После подписания закона Президентом Медведевым патриарх Кирилл заявил, что «в области церковно-государственных отношений в России на сегодня не осталось ни одного принципиального вопроса, который бы содержал в себе некий конфликт между Церковью и государством» ^[62]

По мнению директора Эрмитажа Михаила Пиотровского , «этот закон, как и почти все наше новое законодательство, культуре враждебен». ^[63]

Передаче верующим согласно закону 2010 года подлежат более 11 тыс. объектов культурного наследия по всей России. Федеральных объектов религиозного назначения, признанных объектами культурного наследия и подлежащих передаче верующим было на момент принятия закона № 327 6584 единицы (6402 православных, 79 мусульманских, 68 католических, 13 евангелически-лютеранских, 21 буддистский и 1 иудаистский), а ещё 4417 подлежащих передаче объектов были памятниками регионального значения (4241 православный, 86 мусульманских, 76 католических и 14 иудейских) ^[64] .

Таким образом распределение подлежащих передаче по закону 2010 года объектов религиозного назначения по религиозным организациям на 2010 год составило по России:

• 10643 православных (96,7 % от общего количества);
• 165 мусульманских (1,5 % от общего количества);
• 144 католических (1,3 % от общего количества);
• 21 буддистских (0,2 % от общего количества);
• 15 иудаистских (0,1 % от общего количества).

По сравнению с Постановлением № 490 от 2001 г., Закон расширяет понятие термина «имущество религиозного назначения». Им считается «недвижимое имущество…построенное для осуществления и ( ИЛИ ) обеспечения таких видов деятельности религиозных организаций, как совершение богослужений, других религиозных обрядов и церемоний, проведение молитвенных и религиозных собраний, обучение религии, профессиональное религиозное образование, монашеская жизнедеятельность, религиозное почитание (паломничество), в том числе здания для временного проживания паломников , а также движимое имущество религиозного назначения» (ст.2 п.1, нововведения выделены курсивом). Таким образом, закон облегчает передачу религиозным организациям зданий, не используемых непосредственно для проведения богослужений. Следует отметить, что в настоящее время в таких зданиях нередко располагаются учреждения образования, культуры или здравоохранения.

Закон вводит заявительный порядок передачи имущества. Отменен список дополнительных документов и согласований для передачи памятников истории и культуры. Закон не предусматривает проведения специальной экспертизы на предмет возможности передачи памятника по состоянию сохранности, а также необходимости согласования с Министерством культуры или региональными органами по надзору за сохранением памятников. В нём отсутствует положение о совместном использовании имущества религиозной организацией и организацией культуры. Закон не называет конкретного органа, отвечающего за принятие решений о передаче имущества и их реализацию, отсылая к федеральным законам и нормативным правовым актам федерального, регионального или муниципального уровня. Закон устанавливает четкие сроки по передаче имущества: 6 лет, если имущество закреплено за организациями культуры, унитарными предприятиями, либо в нём проживают люди, и 2 года для остальных случаев.

Кроме того, режим использования имущества, согласно закону, должен соответствовать уставу религиозной организации. Ещё в 2007 г. в МЭРТ признавали, что религиозные организации смогут «менять функциональное назначение приобретенных в собственность религиозных объектов в целях предпринимательства… Уже заранее придется согласиться с тем, что церковь станет отчуждать, распродавать приобретенное имущество и заниматься предпринимательством». ^[65] В мае 2010 в министерстве подтвердили, что законопроект не запрещает, к примеру, сдачу площадей в аренду, если это позволяет устав религиозной организации. ^[66] . По оценкам экспертов, после вступления в силу Закона о передаче имущества религиозного назначения, РПЦ станет одним из крупнейших собственников в России, сопоставимым по стоимости активов с такими структурами, как РЖД и Газпром ^[67] , и крупным игроком на рынке недвижимости.

Сохранность

Одной из основных проблем, возникающих в ходе передачи имущества религиозного назначения, является вопрос сохранности культурных памятников, передаваемых церкви из музейных фондов. Так, в 2002 году на территории Ипатьевского монастыря в Костроме , управляемой обителью, сгорела уникальная деревянная церковь, привезённая в середине XX века из села Спас-Вёжи ; сообщение о пожаре поступило в пожарную часть лишь спустя час после возгорания, когда спасти памятник было уже невозможно. ^[68] В Борисоглебском монастыре Дмитрова в ходе «поновления» крепостных стен уничтожен ряд объектов XVII века , в том числе одна из башен. ^[69] Грубому искажению подвергся при «реставрации» Знаменский собор в Курске: воссоздание двух колоколен над западной частью храма «усложняло бы внутреннюю реконструкцию здания». Поэтому было решено соорудить одну северную колокольню, смело пристроив её с внешней стороны трапезной. При создании новой отопительной системы пострадал иконостас Троицкого собора во Пскове ^[70] . По данным журналиста М. Н. Ситникова , за время нахождения в Успенском соборе Княгинина монастыря во Владимире ухудшилось состояние Боголюбской иконы Божией матери ^[71] .

Отмечается, что в некоторых случаях церковным пользователям удаётся обеспечить надлежащую сохранность памятников ^[72] .

Проблема с сохранностью экспонатов имеет место и по отношению к имуществу, находящемуся в музеях, как в связи с пропажей экспонатов ^[73] , так и в связи с оплошностями реставрационного вмешательства. Данная проблема обсуждается в контексте передачи религиозным организациям имущества религиозного назначения ^[73] . В частности, в 2006 году во время внутримузейной проверки в русском отделе Эрмитажа была выявлена пропажа 221 экспоната. Была организована правительственная комиссия, которая при проверке всех музейных фондов России из 83 миллионов находящихся в музеях предметов не смогла обнаружить порядка 86 тысяч. Также в некоторых случаях реставрационное вмешательство приводит к ухудшению состояния произведений искусства. В частности, по мнению сотрудников Русского музея И. В. Соловьевой и И. А. Шалиной, реставрация Торопецкой иконы Божией Матери в 1937 и 1957 годах (расчистка Н. В. Перцева) привела к ухудшению состояния иконы ^[74] .

В феврале 2010 года Надежда Нефедова отмечала, что перед передачей имущества церкви необходимо довести до приемлемого состояния условия хранения в храмах; также необходимо обучать священнослужителей дисциплине « ризничное дело », в храмах должны быть сотрудники, занимающиеся организацией грамотного хранения икон и утвари ^[75] .

Доступность

Другой проблемой в конце 2000-х годов назывался ограниченный доступ к ряду памятников, как, например, к некрополю Донского монастыря в Москве ^[72] . В Русской православной церкви на замечание о недоступности отвечали, что вход в храм, в отличие от входа в музей, является бесплатным для всех ^[15] .

В значительной степени ограниченной является доступность экспонатов, находящихся в музейных коллекциях ^[73] . В экспозиции находится от 3 до 5 % музейных коллекций, в то время как остальные предметы находятся в запасниках, доступ к которым затруднён. Перемещение имущества в церкви может в некоторых случаях значительно повысить доступность экспонатов. Так, Торопецкую икону Божией Матери за время её хранения в церкви Александра Невского в Княжьем Озере до 3 февраля 2010 года смогли увидеть около 30 тыс. человек ^[76] .

Проблема предоставления помещений

According to Art. 5 п. 4, организации культуры, в чьём оперативном управлении находится передаваемое имущество, должны получить взамен равноценные здания, помещения, обеспечивающих уставные виды деятельности» этих организаций. Тем не менее, до сих пор не завершено, например, строительство фондохранилища для Костромского музея-заповедника, выехавшего из Ипатьевского монастыря ещё в 2005 году ^[77] .

Кроме того, для ряда организаций культуры, прежде всего музеев-заповедников и музеев фресок, предоставление «равноценных» помещений невозможно, так как их уставная деятельность заключается в сохранении, изучении и показе самих этих зданий и находящихся в них росписей. Предоставить им аналогичные храмы с росписями Рублёва, Дионисия, Грека и других древнерусских мастеров невозможно ^[78] .

Особенная ситуация сложилась в Калининградской области . До 1945 года этот регион являлся частью Германии ( Восточной Пруссии ). На этой территории по данным А. П. Бахтина, располагались 222 кирхи и церкви XIII—XX веков постройки, из которых 90 были почти полностью уничтожены, а ещё 67 находились в руинированном состоянии ^[79] . Таким образом в Калининградской области уцелели не в руинированном состоянии от германского периода 45 кирх и церквей.

Protestant and Catholic religious buildings, which had no relation to Orthodoxy, were transferred to the ownership of the Russian Orthodox Church. Some of the buildings at the time of the transfer were already used by parishes that are not related to the Russian Orthodox Church and incurred significant costs for their repair. Moreover, not only churches were transferred to the ROC, but also old communal houses, ruins of castles ^[80] or simply land plots on which church buildings used to be. Svetlana Sokolova, director of the Friedland Gate Museum, considered such a transfer a catastrophe for historical heritage and tourism development, since all the connections established by previous users were destroyed. The hope was lost of attracting EU funds for the restoration of buildings, despite the fact that the church does not have enough funds not only for high-quality restoration work, but also for maintaining the existing one ^[80] .

In February 2010, Georgienburg Castle near Chernyakhovsk was transferred to the use of the Russian Orthodox Church ^[81] , and in May, former churches in the villages of Vladimirovo and Druzhba were transferred to the ownership of the Russian Orthodox Church. Before the transfer of the Russian Orthodox Church, the church in Druzhba was used by the local Lutheran community of the Pravdinsky district , and the community, as far as possible, repaired the building and maintained it in order, making the church one of the cultural centers of the village. Part of the funds for repairs were collected privately in Germany, donors took the transfer of the ROC building painfully ^[83] . As a compromise, the Russian Orthodox Church proposed to provide the Protestants with a separate room in the church, but the community considered such cooperation impossible ^[84] . Up to 450 thousand euros, collected in Europe, were invested in the repair of the Arnau church , which the local authorities initially refused to transfer, but which later was also transferred and converted into an Orthodox church, and the restoration of the ancient paintings was interrupted halfway without conservation, the service marks of the restorers were deleted , the forests were dismantled, the church itself stood unowned for several months ^{[85] [86] [87] [88]} .

In May 2010, another 26 objects located in the Kaliningrad Region were transferred to the ownership of the Russian Orthodox Church, and many of these objects were previously completely destroyed. Thus, the Russian Orthodox Church became the owner of land (in particular, the square on Sergeyeva Street on the banks of the Lower Pond ) ^[89] .

Before the adoption of the Federal Law on the Transfer of Religious Property, the Kaliningrad Regional Duma adopted a law on the transfer of 15 objects to the ownership of the Russian Orthodox Church. Among them are former churches, currently occupied by the Kaliningrad Puppet Theater (formerly the Queen’s Memory of Queen Louise ), the Organ Hall of the Kaliningrad Philharmonic Society (formerly Catholic Church of the Holy Family ), the House of Culture, the orchestra of folk instruments and vocational schools. The building of another church in the village of Chistye Prudy , which houses the museum of the poet Kristionas Donelaitis , was at the last moment removed from the list in connection with official protests of the Government of Lithuania ^[90] . All buildings are restored and are located in the city center. As stated by the representative of the Kaliningrad diocese of the Russian Orthodox Church , all cultural organizations will remain in place ^[91] . According to the Governor of the Kaliningrad Region Nikolai Tsukanov , the decision to transfer these buildings to the Russian Orthodox Church was dictated by the desire “to keep this property for the residents of the Kaliningrad Region,” since, in his opinion, after the federal law came into force, it would have to be given to foreigners who, like him considers, unlikely to keep museums in them. He also refers to the fact that the Russian Orthodox Church is the “basis of statehood”, and to oral agreements, which, supposedly, will allow you to take the property back from the Russian Orthodox Church in case of a change in the laws ^[92] . For many years, the Catholic community requested that the building of the Church of the Holy Family be transferred to it, guaranteeing that the philharmonic society will still be able to work there, but was refused by the Kaliningrad authorities ^[93] . In addition, the list of objects transferred to the Russian Orthodox Church included the ruins of five Teutonic castles , which had never been associated with the Orthodox Church. As the head of the diocesan property department, Viktor Vasiliev, argued for their transfer, “each of them was once a military-monastery complex. In any castle there were chapels and even kirkhs where priests performed services. ” Konstantin Polyakov, deputy chairman of the regional Duma, advocating the transfer of property, argued that the non-Orthodox already have enough space, while “the share of the Orthodox population in our country is 99 percent” ^[80] .

The 2010 law does not apply to museum items and archival documents. The procedure for the transfer of museum objects and archival documents is regulated by the Decree of the Government of the Russian Federation of June 30, 2001 ^[13] . By the Decree of the Government of the Russian Federation of April 21, 2011, the Decree of the Government of the Russian Federation of June 30, 2001 was edited and completely devoted to the transfer of museum and archival materials to religious organizations ^[13] . In particular, it was found that the transfer agreement can be terminated if the transferred materials are stored in violation of federal law ^[13] .

In 1995-2010, the transfer of real estate to religious organizations was slow in Russia. In December 1995, 12,107 religious monuments ^[15] were registered with the state, and in 2010 - 11,001 religious monuments ^[94] . Thus, over 15 years (from 1995 to 2010), religious organizations throughout Russia transferred about 1.1 thousand religious buildings, or 9.1% of their total state ownership as of 1995.

According to Alexander Soldatov, editor-in-chief of Portal-credo.ru, by 2018, the Russian Orthodox Church received, according to federal law No. 327, no more than a thousand buildings (out of 20 thousand available to the Russian Orthodox Church) ^[95] . Taking into account the buildings transferred in 1995-2010, about 80% of the pre-revolutionary religious monuments that it owned in 1995 remained in state ownership.

The problem with the transfer was the issue of restoring the transferred pre-revolutionary buildings. Many nationalized buildings of pre-revolutionary construction were in disrepair, in disrepair, and even in ruins. For example, all the buildings that were handed over to believers in the Primorsky Territory by 2017 were in unsatisfactory condition at the time of the transfer ^[96] . After the transfer by 2017 in the territory of the Primorsky Territory there was not a single case for a new user to worsen the condition of the object transferred to him earlier ^[97] .

In the late 1980s and early 1990s, buildings were handed over to believers in the state to which they were at the time of the transfer. Only Decree of the President of the Russian Federation of April 23, 1993 and Regulation No. 490 of June 30, 2001 supplementing it obliged the owner of the transferred building to complete the complex of restoration and restoration works in it before the moment of transfer ^[10] . Prior to the release of these documents, the object was transferred to the religious community in its current state, and the community committed to restore it at their own expense ^[9] . In some cases, the community of believers also had to pay the authorities the cost of moving the secular institution that occupied the transferred religious building. For example, the Lutheran community committed to pay $ 500,000 to move the Museum of the Red Banner Pacific Fleet from the church building in Vladivostok (the building itself was worn out by that time by 65 to 70% according to official reports) ^[98] .

• Economic activity of the Russian Orthodox Church
• State property
• Municipal property
• List of icons donated by the Russian Orthodox Church from Russian museums
• List of museum buildings transferred to the Russian Orthodox Church

• Подборка материалов по теме «Передача памятников РПЦ» на сайте «Российская архитектура»
• Closing remarks by S. A. Popov at the parliamentary hearings of the bill “On the transfer of religious property to property of religious organizations” on September 15, 2010 and commentary on it by Levon Nersesyan, a researcher at the Tretyakov Gallery