Capablanca, Jose Raul

Childhood and Youth

Capablanca was born on November 19, 1888 in Havana , at that time the administrative center of the Spanish colony ( Cuba gained independence ten years later as a result of the war with Spain ), in the family of officer Jose Maria Capablanca and Maria Grauper. In an autobiography, Capablanca later said that he had learned to play chess at the age of four, watching his father play with a colleague. On the third day, he learned how the pieces walk, and during one of the games he drew the attention of his father that he made a move not according to the rules. On the same day, he played a game with his father and beat him ^[6] . Capablanca once described the same story with slight differences in a journal article ^[7] . Moreover, the biographers of Capablanca Max Euwe and Lodewake Prince , also referring to the words of the Cuban himself, call the whole story fictitious ^[8] .

Soon, the father and his friends took the child to a chess club in Havana. There is a record of the game that the five-year-old Capablanca won against the master Iglesias, receiving the queen as a handicap ^{[9] [10]} . Then Capablanca, having again received a head start in the form of a queen, played twice with the famous European master Jean Taubengauz , who toured Cuba, and won both parties ^[6] . Later, Taubengauz proudly recalled, not obviously knowing the story of Iglesias: “I am the only chess player in the world who gave the queen of Capablanca forward!” ^[6] At the age of eight, Capablanca visited a chess club on weekends, then his family spent three years left Havana. When Capablanca returned, his meetings were organized from two parties with all the country's strongest chess players. Capablanca showed that he is second only to the current champion of the country, Juan Corso , who won both games.

In November - December 1901, a match was held between the twelve-year-old Capablanca and Corso. It is noteworthy that until this moment Capablanca had not studied theory and was not familiar with chess textbooks ^[11] . According to the regulations, the match was played up to four victories. Corso won the first two games, but then six ended in a draw, and four won Capablanca ^[12] . The defeat of Corso, as a rule, is explained by the superiority of Capablanca in the endgame: Capablanca twice outplayed Corso in equal endings and several times tied probably lost positions ^[13] . The following year, Capablanca played for the first and last time in the Cuban championship, which was held in two rounds, but took only fourth place out of six, and Corso won, having won both games against Capablanca ^[14] .

In 1904, Capablanca moved to New York to attend a private school and learn English for admission to Columbia University ^{[15] [16]} . He became a frequent visitor to the Manhattan Chess Club, where he always appeared during periods of his life in New York, without changing this habit until the end of his life. In 1906, Capablanca entered the university, where he studied chemical engineering. At the same time he played baseball ; according to a common version, he preferred Columbia University, because there was a strong baseball team ^[16] . In 1906, Capablanca took first place in the blitz tournament with the participation of world champion Emanuel Lasker and subsequently periodically played in the club. Two years later, he left the university to focus on his chess career ^[17] .

In the winter of 1908-1909, Capablanca toured the United States with sessions of simultaneous play. Then a match between Capablanca and the champion of the country and one of the strongest chess players in the world - Frank Marshall was organized. The match to eight victories took place from April to June in different cities of the USA ^[18] . Marshall was a clear favorite ^[19] , and the result was more unexpected: the victory of Capablanca with a crushing score of +8 −1 = 14.

World Champion

Capablanca's debut in Europe was supposed to take place in 1910 at a strong tournament in Hamburg , but the Cuban could not come to him because of his illness ^{[20] [21]} . Capablanca rehabilitated next year at a major international tournament in San Sebastian , where almost all the strongest chess players of that time, except Lasker, played: prize conditions in significant tournaments of recent years were the condition for participation. Nimtsovich and Bernstein objected to the participation of Capablanca, because he did not have sufficient results, and was known only thanks to the victory over Marshall, so Capablanca was invited as an exception ^[22] . As a result, Capablanca took first place, half a point ahead of Rubinstein and Widmar , and his victory over Bernstein in the first round received the first prize for beauty. This allowed Capablanca to challenge Lasker to a world championship match. The venue of the match was proposed by Havana, but the match did not take place: the parties took turns putting forward conditions that were unacceptable to the other side ^[23] , and when Capablanca in the correspondence described one of the conditions put forward by Lasker as “obviously unfair”, Lasker demanded an apology through the press ^{[24] [25]} . This was the beginning of the conflict, which lasted until the St. Petersburg tournament of 1914 ^[24] .

In 1913, Capablanca performed in 4 tournaments, taking 1st place in New York three times and once in 2nd in Havana. In September of the same year, he entered the diplomatic service at the Ministry of Foreign Affairs of Cuba as Ambassador Extraordinary and Plenipotentiary of the Government of Cuba around the world, which allowed him to combine diplomatic missions and trips to tournaments ^{[26] [27]} . Capablanca remained in service at the Ministry of Foreign Affairs until his death ^[28] . Having been appointed to the Cuban Consulate in St. Petersburg , Capablanca toured the European capitals on the way to Russia, conducting simultaneous games and exhibition games. Capablanca's rivals included Reti , Tartakover , Alekhine , Bernstein and other powerful masters. At the same time, Capablanca won 19 victories in exhibition games with four draws and one defeat from Aurbach ^{[29] [30]} . During performances in Russia, the Cuban won 2 games against Duz-Khotimirsky and Alekhine and exchanged victories with Znosko-Borovsky ^[31] , gave sessions in Moscow , Kiev , Riga , Libava and other cities. In the spring of 1914 he took part in a very strong international tournament in St. Petersburg . In the preliminary tournament, he took first place, and a half points ahead of Lasker and Tarrash . In the final, which was held in two rounds with the participation of the five best chess players, Capablanca once lost to Lasker and Tarrash and in the end took 2nd place, half a point behind Lasker (the final result was the sum of the points in the preliminary tournament and in the final) . The third prize-winner Alekhine was three points behind Capablanca. Before returning from Europe to Cuba, Capablanca defeated Lasker in Berlin with a blitz match of 10 games - 6½: 3½ ^[32] .

During the First World War, Capablanca lived in New York, where he confidently won three tournaments. In 1915, out of fourteen games, he did not win just two, drawing them in a draw with Marshall, who finished second with a point lag. In 1916, the tournament was held according to a scheme similar to the St. Petersburg tournament, with the finals for the top five chess players. Capablanca convincingly won the tournament, ahead of Janowski by three points, although he lost the game to Hayes . The tournament in 1918, Capablanca won by a margin of one and a half points over Kostich . This tournament is remarkable for the Capablanca - Marshall party, which has become one of the most striking examples of the work of the intuition of the Cuban chess player. Marshall used a sharp homework that he had been working on for nine years, but Capablanca figured out the position at the board and outplayed a strong opponent. A variant of the Spanish party , invented by Marshall, is now known as the Marshall attack and still remains relevant.

After the New York tournament, Capablanca received a call to the match from Kostich. Kostich had drawn four games with Capablanca, including two at the last tournament ^[34] , although Capablanca was still considered a clear favorite. The match took place in Havana in March - April 1919; the winner is the one who first wins eight games ^[32] . The match began with five victories of Capablanca in a row, after which Kostich pleaded defeated and surrendered the match. In the same year, Capablanca won the tournament in Hastings , dedicated to the victory of the Allies in the First World War ^[35] . In eleven games, he lost half a point, tied only with runner-up Kostich.

World Champion

Capablanca first challenged Lasker back in 1911 after his victory in San Sebastian. In January 1920, the Hague, with the mediation of the Dutch Chess Union, finally signed an agreement to host the match ^{[36] [37]} . In June of that year, Lasker, who did not want to play the match, issued a statement in which he announced that he was giving up his world title and transferring it to Capablanca. According to Lasker, Capablanca won the title, "not a formal challenge, but his outstanding skill" ^{[36] [38]} . Later, Havana expressed her willingness to provide $ 20,000 for the match, the press also insisted that the world champion should not concede the title without a game. The match took place in Havana in 1921. It was agreed that the match was played out of 24 games, while Lasker refused to take back the abdication, so that at the start of the match the parties recognized Capablanca as the world champion ^[39] . Earlier, Lasker said that even if he wins the match, he will refuse the title in favor of younger masters who will determine the most worthy among themselves ^{[36] [40]} . Nevertheless, the press and the chess world for the most part did not recognize the abdication, therefore, as a rule, it is believed that Capablanca won the world title precisely after winning the match ^[23] .

Vasily Panov in the book “Capablanca” described this match as follows ^[41] :

... Lasker did not find the gaps that he expected in the Cuban’s chess armor and received at best an equal position in the opening. And when Lasker tried with obvious risk to confuse Capablanca, he did not succumb to tempting, but controversial sequels, and was content to maintain a slight superiority, which, with the accuracy and inexorability of the robot, increased progress by move until victory.

Lasker’s defeat, in addition to purely gaming reasons, is explained by extra-random factors. Capablanca was twenty years younger and had a definite advantage due to the hot tropical climate of Havana. In addition, Lasker’s consent to play the match in general is often explained by the fact that he needed money, since he lost his savings due to the war ^[42] . Lasker himself in the book “My Match with Capablanca” repeatedly wrote about how hard he tolerated the Havana climate ^[39] . Despite this, Lasker agreed to send weekly notes about the match to the Dutch newspaper, from which he subsequently compiled the brochure “My Match with Capablanca” ^[41] .

Capablanca at that time was in its prime, and Lasker did not conduct the match at his level. The Cuban won the fifth, tenth, eleventh and fourteenth games. After the fourteenth game, which Lasker lost as a result of a gross one-shot mistake ^[43] , with a score of +4 −0 = 10 in favor of the challenger, Lasker stopped the fight. In an official refusal, Lasker did not indicate the reason for the match ^[39] .

In the same 1921, shortly after the match, Capablanca married Gloria’s Cuban Simoni Betancourt from the city of Camaguey . From his marriage to Gloria, he had two children who were born in 1923 and 1925.

World Champion

1922 for Capablanca began with a tour of the United States, where he performed with sessions of simultaneous play . In Cleveland, he gave a session on 103 boards, which became a world record. At the same time, Capablanca tied only one game, winning the rest ^[44] . Capablanca proved his superiority over his contemporaries that same year by winning the London International Tournament , where almost all the strongest chess players in the world, except Lasker, played. The Cuban did not lose a single game and was 1.5 points ahead of Alekhine . In the years 1923-1927, Capablanca participated in only four tournaments. В Нью-Йоркском международном турнире 1924 года , перед началом которого он заболел гриппом и первые туры играл не в полную силу, кубинец занял второе место, отстав от Ласкера на полтора очка, но обыграв его в личной встрече ^{[45] [46]} . В пятом туре Капабланка проиграл Рети — это поражение стало единственным в турнире, но одновременно первым поражением в официальной партии за восемь лет (предыдущее было от Хайеса в 1916 году) ^[46] .

In 1925, the world champion became the third at the 1st Moscow international tournament . The tournament was attended by eleven Soviet and ten foreign chess players, including Capablanca and Lasker. At the start, Capablanca drew several games in a draw, and in the seventh round, in a game with Ilyin-Geneva, he missed the win first and then the draw ^[47] . Through the tour, Capablanca lost to Verlinsky . The day before he went to Leningrad , where he spent a tiring session of simultaneous play. It is noteworthy that in the session he lost one of the games to 14-year-old Mikhail Botvinnik ^{[48] [49]} . The world champion spent the remainder of the tournament very strongly, and in the 19th round he beat the future winner - Bogolyubov , having sacrificed a piece in the opening. Another victory, over Zubarev , was awarded the first prize for beauty ^[50] . During a visit to Moscow, Capablanca also held talks at the People's Commissariat for Foreign Trade , gave a simultaneous game to senior officials, including Voroshilov , Kuybyshev and Krylenko ^[28] , and starred as himself in the episode of Vsevolod Pudovkin ’s film “ Chess fever ”.

In 1926, Capablanca won a small two-circle tournament in American Lake Hopatkong . In February - March of the following year, a tournament was held in New York , which Euwe and Prince called the "first highest point in life" of Capablanca ^[54] . In addition to the Cuban himself, five chess players from among the strongest participated in the four-round tournament: Alekhine , Nimtsovich , Vidmar , Shpilman and Marshall . At the same time, Lasker was not invited, and Bogolyubov refused, as he requested an additional fee, which he did not receive; the absence of two strong players somewhat reduced the status of the tournament ^{[54] [55]} . As a result, Capablanca won an overwhelming victory, winning all the micro matches and not losing a single game. Second prize winner Alekhine is 2½ points behind. However, the champion noted “new pragmatism” in the game: he saved his strength, fought for victory far from every game, and at the end of the tournament, becoming unattainable, made several “ grandmaster draws ” ^[56] .

Even at the London tournament in 1922 at the insistence of Capablanca, the so-called " London Protocol " ( London Rules ) - an agreement on the terms of the match for the world championship. According to the protocol, the match was to be played up to 6 games won without taking into account the draws, and the applicant was required to provide a prize pool of at least $ 10,000, of which 20% was received by the champion, and the rest was divided between the winner and the loser in a ratio of 60:40 . The new world champion was to defend his title under the same conditions ^[57] . The protocol was signed by Alekhine, Rubinstein , Bogolyubov, Reti , Maroci , Widmar and Tartakover . The chess community adopted the “protocol” ambiguously. On the one hand, this was the first time that a champion signed a document preventing him from avoiding a match with any eligible applicant, and on the other hand, Capablanca was accused of “hiding behind a golden rampart”, setting financial conditions that were practically insurmountable for most real contenders for the championship title. The prize fund of $ 10,000 (and in fact the applicant had to spend about one and a half times more taking into account organizational expenses ^[58] ) at that time corresponded to the income of an average American family for 6-8 years, none of the world's strongest chess players had such an amount, therefore, in order to be able to play the match with Capablanca, the applicant had to look for a sufficiently rich sponsor ^[59] . Rubinstein, who won the representative tournament in Vienna in the same year, challenged Capablanca to the match, but was unable to raise enough funds ^[60] .

Loss of title

Of all the applicants, only Alexander Alekhine managed to get the money to secure the prize pool and challenge Capablanca to the world championship match , which took place in 1927 in Buenos Aires . Capablanca was undoubtedly considered the favorite: his tournament successes looked much more impressive, moreover, Alekhine had never once won against Capablanca in the tournament game ^{[61] [62]} .

The match was held on the terms of the London Protocol and lasted two and a half months, a total of 34 games were played. Alekhine unexpectedly for most forecasters won the first batch. Capablanca recouped in the third and came forward after winning the seventh. In turn, Alekhine won the eleventh and twelfth games and after that did not miss the lead. The match ended with the score +6 −3 = 25 in favor of the applicant.

As one of the main reasons for the defeat, many indicate the usual negligence for Capablanca in preparation for the competition. He never studied the style of rivals, did not work on openings, and the match for the world championship was no exception, while Alekhine carefully prepared for the match, which was manifested during the match ^{[63] [64]} .

Ex-Champion

After 1927, a new stage began in Capablanca’s sports career, he began to compete more often, partly to prove that he should play the world championship match (rematch) with Alekhine ^[66] . In 1928-1931, Capablanca participated in 11 tournaments, taking first or second places, and won the match against M. Euwe in Holland ( 1931 , +2 −0 = 8). He took 1st place in Berlin (1928), twice in Budapest ( 1928 and 1929 ), in Ramsgate and Barcelona (1929), Hastings ( 1929/1930 ), New York (1931); 2nd - in Bad Kissingen (1928), Carlsbad (1929), Hastings (1930/1931). At the same time, most of these victories were won in tournaments with a small number of really strong rivals; the exception was the two-round tournament in Berlin, which Capablanca passed without defeats, ahead of Nimtsovich by one and a half points and the only time in his life defeating Rubinstein. In Bad Kissingen, the Cuban was a point behind Bogolyubov, but the victory of Capablanca in a personal meeting, where he outplayed the opponent in the ending, had a great resonance ^[67] . At a major tournament in Carlsbad, Capablanca was leading with Spielman for six rounds to the end, but at the finish he suffered two defeats, including yawning a piece in a game with Zemish on the ninth move. As a result, the tournament was won by Nimtsovich ^[68] . In general, the period after the defeat from Alekhine marked a decline in the game of Capablanca, he began to alternate brilliant games and mistakes that were unexpected for a top-level player ^{[63] [69] [70]} .

After winning the match, Alekhine announced that he was ready to play a rematch according to the rules of the London Protocol (including under the condition that the applicant would provide a prize pool of $ 10,000) ^{[71] [72]} . At the beginning of 1928, Capablanca first proposed to Alekhine, and then to the first president of FIDE Rueb created four years before this, the draft amendments to the London Protocol. The main change was to limit the total number of parties in the match to 16. Thus, the winner was the one who won six victories first, and if after sixteen games nobody succeeded, then the one who by this moment will score more points. Without limitation on the number of games, according to Capablanca, the match turned into endurance competition ^{[73] [74]} . Capablanca’s proposal was ultimately not accepted. In 1929, Alekhine played a match with Bogolyubov , in which he won a landslide victory. Capablanca's unsuccessful attempts to achieve a rematch led only to a deterioration in relations between the former and the current champion. Until the 1936 Nottingham tournament, they did not perform together.

Although Alekhine refused to play according to the amended formula with Capablanca, his match with Bogolyubov was already limited to thirty games. Subsequent matches for the world championship were also mostly played with a limit on the total number of parties, although the reduction to the amount that Capablanca offered was much later than his death, in a match between Kasparov and Kramnik in 2000 . The regulations of this match involved 16 games with classic time control.

From 1932 to the end of 1934 (the traditional Christmas tournament in Hastings), Capablanca did not compete, limiting itself to light games at the Manhattan Club. After returning, the ex-champion started from fourth place in Hastings ( 1934/1935 ), where out of nine games he lost two at once. Capablanca finished the Moscow International Tournament of 1935 in fourth place, one point behind Botvinnik and Flora and half a point behind 66-year-old Lasker, whose third place in such a representative competition at that age was regarded as a “biological miracle” ^[75] . In addition, Lasker defeated Capablanca in a personal meeting for the second and last time ^{[76] [77]} . After a month and a half, Capablanca took second place in Margate , a year later in the same Margate, he repeated this result.

But in the same 1936, Capablanca again achieved major successes. First, he won the 3rd Moscow international tournament , where ten chess players played in two rounds. The Cuban did not suffer a single defeat and by one point went around Botvinnik. Third prize winner Flor immediately lagged behind 3½ points. In a certain way, decisive was the personal meeting of Capablanca and Botvinnik in the seventh round, in which the Soviet chess player had a winning position for a long time, but in the end made some mistakes and even missed a draw ^{[78] [79]} . Jose Raul Capablanca’s second wife, O. E. Capablanca-Clark (Chagodaeva in girlhood), told the doctor of historical sciences A. Sizonenko in New York in January 1991 that, after returning from the Moscow tournament in 1936, Capablanca told her that one of the tours from behind the curtains, Stalin was watching. After the tour, Capablanca was introduced to Stalin . The Cuban complained that the Soviet participants were playing in full force with him, and with the leader of the tournament, the Soviet grandmaster Mikhail Botvinnik, not in full force. Stalin said that this would not happen again. After that, the situation changed dramatically ^[80] .

Then Capablanca shared with Botvinnik the first place in the tournament in Nottingham , beating Avi, Lasker and Alekhine. Nottingham was the first tournament in which Capablanca played with Alekhine after he lost the title of world champion (a year earlier Alekhine was defeated by Euwe). The victory gained in this game was especially important for the Cuban ^[81] . Moscow and Nottingham tournaments were also the only tournaments in which Capablanca ranked higher than Lasker ^[82] .

In 1934, Capablanca met Olga Chagodaeva, a Russian emigrant, and in 1938 they got married. Already from the mid-1930s, Olga constantly traveled with competitions to Capablanca, although she herself never engaged in chess. After completing a divorce from her first wife, her influential relatives made the demotion of Capablanca to the position of Commercial Attache at the Cuban Embassy in New York ^[83] .

The last years of life

In the late 1930s, Capablanca took part in several tournaments. At a two-round tournament, held in September 1937 in the Austrian cities of Semmering and Baden , he shared 3-4 places with Reshevsky , one and a half points behind Keres . Moreover, in fourteen games he won only two victories with eleven draws and one defeat (from Elikazes ). At this tournament, Capablanca made too many uncharacteristic technical mistakes that several times did not allow him to use a favorable position or an extra pawn ^[84] . At the same time, Capablanca did not lose hope of regaining the world title: he spoke of plans to challenge the winner of a rematch between Alekhine and Euwe, who was due to pass at the end of the year ^[85] . The following year, he won a two-round tournament in Paris with a relatively weak roster.

The biggest failure in the career of Capablanca was the 1938 AVRO tournament . In a two-round tournament involving eight of the world's strongest chess players, Capablanca took the penultimate place and for the first time in his life scored less than half of the points in the tournament ^[85] . This is partly explained by the difficult conditions, which gave an advantage to younger and physically prepared athletes (before each round, the participants moved to a new city). Another reason is the deterioration in the health of a Cuban who began to suffer from hypertension ^[86] ; according to Olga Chagodaeva, Capablanca suffered a heart attack during the tournament ^[87] . However, at the same time, Capablanca as a whole was significantly inferior in the game to both rivals and to itself during its heyday ^[84] .

In 1939, Capablanca shared with Flora 2-3rd place in the tournament in Margate, a point behind Keres. In the same year, he led the Cuban national team at the World Chess Olympiad in Buenos Aires . Capablanca did not lose a single game and showed the best result on the 1st board ^[88] , and the team reached the main final, but there they took place in the lower half of the table. Alekhine played for the French national team, and Keres played for the Estonian national team, but neither of them played with Capablanca. When Cuba played with France, Capablanca missed the match. ^[89]

At the Olympics in Buenos Aires, Capablanca, having reached a good athletic form, again called Alekhine for a rematch in Argentina. He was supported by the president of the Argentine Chess Federation, Carlos Kerencio. Alekhine refused, saying that he was a military man and should be mobilized into the French army because of the outbreak of World War II Olympiad ^[90] . В 1941 году Алехин был готов приехать на Кубу, и Капабланка просил кубинское правительство профинансировать матч и поездку Алехина на Кубу, но получил отказ. Ещё раньше, в 1938 году, правительство обещало Капабланке кредит на проведение матча-реванша, но так и не выделило денег. Не имея собственных средств, Капабланка был вынужден отказаться от идеи проведения матча и вернулся в Нью-Йорк, где работал в кубинском консульстве ^[90] .

Смерть и похороны

Ещё в конце 1930-х годов начала давать знать о себе наследственная предрасположенность к сосудистым заболеваниям. Здоровье экс-чемпиона пошатнулось, ему всё труднее было выдерживать многочасовое напряжение. В субботу, 7 марта 1942 года , когда Капабланка наблюдал за игрой в Манхэттенском шахматном клубе, который он часто посещал, ему внезапно стало плохо, и он потерял сознание. Капабланка был доставлен в больницу « Маунт Синай ». Вечером следующего дня он скончался. Причиной смерти было определено кровоизлияние в мозг , вызванное артериальной гипертензией ^[91] . В том же госпитале чуть более чем за год до этого, 11 января 1941 года, скончался Эмануэль Ласкер .

Два дня тело Капабланки находилось в Нью-Йорке, куда из Вашингтона приехали на церемонию прощания кубинские дипломаты, затем оно было перевезено в Гавану. Поминальная церемония прошла в Капитолии , в ней приняли участие высшие должностные лица государства, затем тысячи людей сопровождали траурный кортеж до кладбища Колон ^[91] . Президент Кубы Фульхенсио Батиста лично участвовал в организации церемонии ^[92] .

Капабланка был очень известен и популярен по всему миру, благодаря чему о нём осталось множество воспоминаний. Большинство вспоминают Капабланку как чрезвычайно воспитанного, вежливого, очень приятного и лёгкого в общении человека. Даже с соперниками он всегда был очень доброжелателен. Он прекрасно одевался, в любой обстановке держался спокойно и непринуждённо, его не смущало внимание публики ^[28] . Капабланка хорошо разбирался в театре, музыке, балете, изобразительном искусстве, увлекался теннисом . По воспоминаниям, неожиданно быстро выиграв выставочную партию у Бернштейна (см. диаграмму выше ), он воскликнул «Вот хорошо! Я ещё успею попасть на балет!» ^[93] Помимо родного испанского языка, кубинец свободно владел английским, французским и немецким ^[28] .

Благодаря своей славе, а также образованности и элегантности в общении Капабланка пользовался успехом у женщин ^[28] . В 1921 году он женился на кубинке Глории Симони Бетанкур, которая была на пять лет моложе него (родилась 19 апреля 1893 года). Глория родила Капабланке двоих детей: старшего, сына, родители назвали Хосе Рауль (родился 2 января 1923 года), дочь — Глорией (родилась 23 июня 1925 года), передав, таким образом, детям свои имена. Капабланка любил своих детей и был заботливым отцом. Перед поездкой на московский турнир в 1925 году он оставил на случай своего невозвращения письмо, изложив в нём самые главные принципы, которых должен был, по его мнению, придерживаться его сын в жизни, в том числе он напутствовал его стать юристом ^[94] .

Первый брак de facto распался через несколько лет. Капабланка много путешествовал, имел романы с другими женщинами. У Глории также был любовник ^[95] . В 1934 Капабланка познакомился с Ольгой Чагодаевой (урождённая Чубарова ^[27] ) — русской эмигранткой, первый муж которой был белым офицером. По одной версии, встреча произошла на вечеринке у общего знакомого ^[95] , по другой — на приёме в кубинском консульстве ^[27] . Хотя Капабланка всё ещё был женат, они стали жить вместе. Ольга сопровождала мужа в его поездках на турниры. После четырёхлетней совместной жизни с Ольгой Капабланка получил развод и вступил в новый брак в 1938 году, за три недели до АВРО-турнира ^[95] .

Ольга пережила мужа более чем на полвека — она умерла в 1994 году, в возрасте 95 лет. Она оставила воспоминания о Капабланке, а перед смертью передала его бумаги Манхэттенскому шахматному клубу ^[27] . Ольга ещё дважды вышла замуж, её последним мужем был адмирал Джозеф Кларк , участник Второй мировой и Корейской войн.

Классические шахматы

В игре Капабланки обычно отмечают точность, интуицию, тонкое понимание позиции, быстроту расчёта вариантов, техничность в реализации материального и позиционного перевеса и точную игру в эндшпиле ^[96] . По словам Ласкера, «его [Капабланки] идеал — побеждать путём маневрирования. Гениальность Капабланки проявляется в нащупывании слабых пунктов позиции противника. Малейшая слабость не укроется от его зоркого глаза» ^[97] . Впрочем, Роберт Фишер возражал против объявления Капабланки величайшим мастером эндшпиля, он говорил, что Капабланка решал исход партии ещё в миттельшпиле , просто противник не всегда понимал это ^[98] .

На пике своей шахматной карьеры кубинец приобрёл репутацию «шахматной машины в образе человека», виртуоза шахматной техники, безошибочно использующего малейшие позиционные преимущества. Капабланка входит практически во все рейтинги сильнейших шахматистов в истории. В книге гроссмейстера Кина и математика Дивинского «Warriors of the Mind» (1989) Капабланка занимает пятое место ^[99] ; изобретатель шахматного рейтинга Арпад Эло в 1978 году составил виртуальный рейтинг-лист, в котором Капабланка был на первом месте с рейтингом 2725 (рейтинг высчитывался на основе результатов за лучшие пять последовательных лет выступлений) ^[100] . Фишер и Ананд , когда им предлагали составить свою десятку величайших шахматистов, также включили в неё Капабланку ^{[98] [101]} .

Как современники, так и шахматисты последующих поколений часто говорили о гениальности Капабланки даже в сравнении с другими великими шахматистами. Эта гениальность проявлялась в том, что мастерство и шахматное чутьё, которые другие приобретали упорным трудом и долгим изучением теории, у Капабланки казались врождёнными, он крайне мало занимался шахматами, почти не готовился к ответственным играм, но при этом в игре превосходил всех современников ^{[102] [103]} . По мнению Крамника , Капабланка был в шахматах тем же, чем Моцарт в музыке ^[103] . Рети в своей книге «Мастера шахматной доски» проводит параллели между Капабланкой и Рубинштейном , который также считался мастером позиционной игры и эндшпиля, а также претендентом на матч с Ласкером. Рети писал, что Капабланку можно сравнить с носителем языка, а Рубинштейна, который научился играть лишь в 18 лет, — с искусным оратором, выступающим на неродном языке. Игра Рубинштейна более глубока, но в ней случаются необъяснимые грубые ошибки, в то время как игра Капабланки проста и естественна ^[104] . В то же время одной из главных причин поражения от Алехина называют самоуверенность и слабую подготовку кубинца, который рассчитывал исключительно на интуицию и собственное мастерство за доской, в то время как Алехин серьёзно готовился к матчу и целенаправленно изучал противника, его манеру игры, сильные и слабые стороны.

Возможно, наиболее развёрнутая критика стиля Капабланки принадлежит Александру Алехину , изучавшему манеру игры соперника перед матчем на первенство мира 1927 года. Алехин писал, что Капабланка играет дебют излишне осторожно, что, впрочем, не даёт противнику шанса выиграть за счёт дебютных новинок:

Инстинкт самосохранения, которому служит утончённейшая интуиция Капабланки, сразу же обрекает на неудачу всякую попытку добиться перевеса в партии против него, применив в дебюте новое продолжение… наоборот, в подобных случаях он проявляет максимум своих сил и всегда находит единственно правильное продолжение.

Ярче всего, по мнению Алехина, талант Капабланки проявляется в миттельшпиле, однако, по словам Алехина, в этой стадии партии кубинца могут подводить именно те способности, которые создали ему славу непобедимого, — интуиция и быстрота схватывания позиции:

Наряду с очевидными преимуществами, которые даёт быстрота схватывания — способность почти одновременно видеть целый ряд тактических моментов, имеющихся в каждом сложном положении (экономичность мышления и вследствие этого вера в себя), с ним связана некоторая опасность: шахматист может прийти к ошибочному выводу, что те хорошие ходы, которые он при знакомстве с положением видит сразу, обязательно наилучшие, вследствие чего его творчество столько же теряет в глубине, сколько выигрывает в лёгкости.

Эндшпильную технику Капабланки Алехин находил недостаточной для шахматиста такого уровня, говоря, что наибольшее количество ошибок Капабланка допускает именно в конце партии ^[105] .

В отличие от своего предшественника на шахматном троне Ласкера, Капабланка не признавал в шахматах психологического элемента. Он говорил: «Когда садишься за доску, надо думать только о позиции, а не о противнике. Рассматривать ли шахматы как науку, или искусство, или спорт, всё равно психология к ним не имеет никакого отношения и только стоит на пути к настоящим шахматам» ^[106] .

К числу новых для того времени стратегических приёмов, разработанных Капабланкой, можно отнести выключение лёгкой фигуры соперника из игры с последующим развитием активности на другом фланге, использование открытых линий, захват ключевых пунктов позиции и так далее. Ботвинник отмечал высказывание Капабланки, что в шахматах имеют значение только материал и контроль полей, и делал вывод, что позиционная игра по Капабланке может быть описана как «контроль полей» ^[107] .

Распространённое мнение, согласно которому Капабланка совершенно не интересовался дебютной теорией, восходит в первую очередь к раннему периоду кубинца и некоторым высказываниям в «Моей шахматной карьере», а также объясняется тем, что теории почти не уделено места в учебниках за авторством Капабланки. В своих излюбленных дебютах ферзевом гамбите и новоиндийской защите Капабланка много анализировал долговременные стратегии игры за оба цвета. Его именем называют вариант 1. d4 d5 2. c4 e6 3. Кc3 Кf6 4. Сg5 Сe7 5. e3 0-0 6. Кf3 Кbd7 7. Лc1 c6 8. Сd3 dc 9. Сxc4 Кd5 в ферзевом гамбите и 1. d4 Кf6 2. c4 e6 3. Кf3 b6 4. Сg5 Сb7 5. Кc3 Сe7 6. e3 Кe4 в новоиндийской защите ^[108] .

Преподавание и литературная деятельность

Когда в 1917—1918 годах Капабланка жил на Кубе, он дал несколько частных уроков девочке, проявившей шахматный талант ^[109] . Этой девочкой была Мария Тереса Мора , впоследствии дважды участвовавшая в женских чемпионатах мира и ставшая первым в Латинской Америке международным мастером ^[110] . Как сам Капабланка писал впоследствии, чтобы понятно объяснить ребёнку некоторые тонкости шахматной теории, ему пришлось заняться серьёзным исследованием дебютов, что очень помогло и в собственной подготовке, поскольку в этот период дебютная теория была одним из его слабых мест ^[109] .

Мария-Тереса Мора оказалась единственным человеком, кому Капабланка давал уроки, однако он также оставил несколько книг, ориентированных на обучение начинающих шахматистов; эти книги отличаются ясностью и логичностью изложения ^[111] . Одну из них, «Учебник шахматной игры», Ботвинник считал лучшей книгой о шахматах из всех, которые когда-либо были написаны ^[112] . Капабланка считал шахматы отличным средством для воспитания и развития интеллекта и полагал, что обучение шахматной игре должно быть введено в школах начиная с 10-летнего возраста.

В 1920 году Капабланка опубликовал автобиографию «Моя шахматная карьера» («My Chess Career»), которая начинается с рассказа о знакомстве автора с шахматами и заканчивается турниром в Гастингсе 1919 года. Книга вышла в тот момент, когда Капабланка стремился убедить общественное мнение в необходимости своего матча с Ласкером, и автор прямо писал, что хочет, чтобы матч прошёл в возможно короткие сроки ^[37] . Помимо этого, Капабланку критиковали за большое количество похвал в собственный адрес, хотя Эдвард Уинтер замечает, что эти похвалы уравновешены определённым количеством критики ^[112] .

Проект реформы шахмат

Во второй половине 1920-х годов Капабланка увлёкся разработкой новых, улучшенных шахмат. Он считал, что из-за прогресса ведущих игроков шахматам в скором времени угрожает ничейная смерть , поэтому необходимо изменить правила, чтобы усложнить игру и дезавуировать значительную часть теоретических наработок прошлого ^[113] . Объективно говоря, у Капабланки были основания для опасений, поскольку доля ничьих в партиях ведущих шахматистов в этот период действительно быстро росла. Если в матчах на первенство мира XIX — начала XX века число ничьих почти никогда не превышало трети от общего числа партий, то в неоконченном матче Капабланки с Ласкером ничьих было в 2,5 раза больше (10/4), а в матче с Алехиным — почти втрое больше (25/9), чем результативных партий.

Было предложено несколько вариантов новых шахмат . Капабланка предлагал добавить в комплект две новые комбинированные фигуры — канцлера (объединяет ходы ладьи и коня) и архиепископа (объединяет ходы слона и коня), увеличить число пешек до 10 у каждой стороны и играть этими комплектами на увеличенной до 8×10 или даже 10×10 доске. Другой вариант предполагал лишь увеличение доски и числа обычных фигур: игра шла на доске размером 16×12, а игроки получали по два комплекта обычных фигур и пешек, ходящих по обычным правилам; лишь первый ход пешки мог быть сделан сразу на шестую горизонталь. По этим правилам даже был сыгран экспериментальный матч между Капабланкой и Мароци ^[114] . Впоследствии Капабланка охладел к идее реформации; предполагаемая ничейная смерть шахмат так и не наступила, а, кроме того, проведя некоторое количество экспериментальных игр в новые шахматы, он убедился, что расширение доски и увеличение числа фигур значительно удлиняет партию.

С 1962 года почти каждый год на Кубе проходит мемориал Капабланки . Первые восемь турниров прошли в Гаване, следующие одиннадцать — в Сьенфуэгосе , затем место проведения много раз менялось. Начиная с 2001 года Мемориал снова проходит в Гаване. Победу в первом турнире одержал Найдорф , в разные годы его выигрывали Корчной , Смыслов (трижды), Майлс (трижды), Иванчук (трижды) ^[115] .

В 1951 году на Кубе была выпущена серия из семи почтовых марок , посвящённая тридцатилетию победы Капабланки в матче на первенство мира ( Sc #463-465, C44-C46, E14) . Позже Капабланка неоднократно фигурировал на кубинских марках, в частности, в 1982 году в честь сорокалетия со дня его смерти вышла серия из четырёх марок ( Sc #2560-3) , а в 1988 году, в год его столетнего юбилея, — ещё одна серия ( Sc #3043-8; 3049a-3054a) . Также марки с портретом Капабланки издавались в Бенине ( Sc #1136) , Гвинее-Бисау ( Sc #741) , Камбодже ( Mi #796) , Лаосе , Мозамбике , Нигере ( Sc #1025f) , Таджикистане , Чаде ( Sc #430) и на Британских Виргинских островах ^{[116] [117]} . В Югославии выходила марка с позицией из партии Капабланка — Ласкер, сыгранной на нью-йоркском турнире 1924 года ( Sc #302) ; при этом в позиции допущена ошибка: не на том поле стоит чёрный слон ^[116] .

• Havana 1913 . Единственный турнирный сборник под редакцией Капабланки и единственная книга, написанная им на испанском языке.
• Chess Fundamentals . Первое издание 1921 год, перевод на русский «Основы шахматной игры», 1924 год.
• My Chess Career . Первое издание 1921 год, перевод на русский «Моя шахматная карьера», 1924 год.
• A Primer of Chess . Первое издание 1935 год с предисловием Бенджамина Андерсона , перевод на русский «Учебник шахматной игры», 1936 год.
• The World's Championship Chess Match between José Raul Capablanca and Dr. Emanuel Lasker, with an introduction, the scores of all the games annotated by the champion, together with statistical matter and the biographies of the two masters, 1921 . В 1977 году переиздано вместе с партиями матча с Алехиным 1927 года с примечаниями Ейтса и Уинтера как World's Championship Matches, 1921 and 1927 .
• Last Lectures . Первое издание 1966 год, перевод на русский «Последние шахматные лекции», изд. «Физкультура и спорт», 1976 год.

• “ Chess fever " (1925) is a film by Vsevolod Pudovkin , in which Capablanca himself played the role of Capablanca. The film was shot in 1925, during the Moscow International Tournament , and Capablanca agreed to play himself in the episode.
• “ Capablanca ” (1987) - a Soviet-Cuban film, in the role of Capablanca - Cesar Evora ^[118] .

• Capablanca, JR, Reinfeld, F. The Immortal Games of Capablanca . - Courier Dover Publications, 1990 .-- 239 p. - ISBN 0486263339 .
• Hooper, D., Brandreth, D. The Unknown Capablanca . - Courier Dover Publications, 1994 .-- 205 p. - ISBN 0486276147 .
• Hooper, D .; Whyld, K. The Oxford Companion to Chess. - Oxford University Press, 1984. - P. 55-58. - 407 p. - ISBN 0192175408 .
• Golombek, H. Capablanca's 100 Best Games of Chess. - Intl Chess Enterprises, 1997. - 262 p. - ISBN 1879479478 .
• Winter, E. Capablanca: A Compendium of Games, Notes, Articles, Correspondence, Illustrations and Other Rare Archival Materials on the Cuban Chess Genius Jose Raul Capablanca, 1888-1942. - McFarland & Co Inc, 1990 .-- 359 p. - ISBN 0899504558 .
• Linder, I. M. , Linder, V. I. Jose Raul Capablanca: Life and the game. - M .: Astrel: AST, 2005 .-- 287 p. - (Encyclopedia of Chess Olympus). - ISBN 5-17-028703-8 .
• Linder, I.M. , Linder, V.I. Capablanca in Russia. - M .: Soviet Russia, 1988 .-- 272 p. - ISBN 5-268-00390-9 .
• Panov, V.N. Capablanca. - 3rd ed. - M .: Physical Culture and Sports, 1970. - 272 p.
• Sizonenko, A. I. Capablanca: Meetings with Russia. - M., 1988. - 141, [2] p.
• Euwe, M. , Prince, L. Favorite of Caissa = Het Schaakphenomeen Capablanca. - M .: Physical Education and Sports, 1990. - 304 p. - ISBN 5-278-00271-9 .

• Jose Raoul Capablanca games in the database
• Jose Raul Capablanca (English) . 365Chess.com . Archived August 11, 2011.
• Capablanca, José Raúl (English) . OlimpBase Archived August 11, 2011.
• Jose Raul Capablanca (English) . Chess Corner . Archived August 11, 2011.
• Jose Raul Capablanca (Neopr.) . ChessPro . Archived August 11, 2011.
• Edward Winter. Books about Capablanca and Alekhine . Archived August 11, 2011.
• Capablanca's Winning Moves . Archived August 11, 2011.